Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)

Обливаясь пóтом от страха и неуверенности, Сервий подошел ближе и стал всматриваться в лицо гиганта в доспехах, после чего, убедившись, что глаза его не обманывают, преклонил перед королем колено и сорвал с головы шляпу с перьями.

– Ваше величество! Воистину случилось чудо! Несколько дней назад большой колокол в цитадели возвестил о вашей кончине. Говорили, что вы погибли при Валькии под завалом из тысяч тонн земли и гранита.

– Там был другой человек в моих доспехах, – проворчал Конан. – Но давай отложим пока наш разговор. Найдется ли в твоих запасах такая штука, как кусок говядины?..

– Простите меня, милорд! – вскричал Сервий, вскакивая. – Дорожная пыль покрывает вашу кольчугу, а я заставляю вас стоять здесь, не предложив даже присесть и отобедать! Митра! Теперь я и впрямь вижу, что это вы, живой и здоровый, но, клянусь, когда я повернулся и увидел вас во всем сером в этих призрачных сумерках, у меня едва не подкосились ноги. Дурная примета – встретить в закатных сумерках в лесу человека, которого ты считал мертвым.

– Прикажи управляющему заняться моим конем, которого я привязал вон за тем дубом, – попросил Конан, и Сервий кивнул, увлекая короля за собой. Патриций, оправившись от суеверного ужаса, занервничал.

– Я пошлю слугу из манора [22], – сказал он. – Управляющий спит у себя дома – но сейчас я не доверяю даже собственным слугам. Будет лучше, если о вашем присутствии не узнает больше никто, кроме меня.

Подойдя к большому дому, едва видимому из-за деревьев, он повернул на нехоженую тропку, которая петляла меж тесно посаженных дубов, переплетенные ветви которых образовывали купол над головой, не пропуская тускнеющий свет сумерек. Сервий молча шел вперед в темноте, и в его манерах все явственнее проскальзывала паника; вскоре он подвел Конана к маленькой боковой дверце, за которой обнаружился узкий, тускло освещенный коридор. Они прошли по нему в спешке и молчании, и наконец Сервий привел короля в просторную залу с высоким потолком, перечеркнутым дубовыми балками, и богато отделанными панелями на стенах. В огромном камине ярко пылали целые бревна, потому как в воздухе уже тянуло прохладой, и на каменной тарелке, стоявшей на столе красного дерева, лежали дымящиеся чебуреки. Сервий запер массивную дверь и погасил свечи, горевшие в серебряном канделябре на столе, так что теперь залу освещали лишь отблески пламени в камине.

– Прошу прощения, ваше величество, – извинился он. – Наступили трудные времена; шпионы шныряют повсюду. Будет лучше, если никто не сможет заглянуть в окна и узнать вас. Но вот этот чебурек прямо из печи, поскольку после прогулки и разговора с управляющим я собирался отужинать. Если ваше величество соблаговолит…

– Света достаточно, – проворчал Конан, без особых церемоний усаживаясь за стол и доставая из-за пояса кинжал.

Он впился зубами в истекающее соком угощение, запивая его глотками доброго вина из собственных виноградников Сервия. Он, похоже, не обращал внимания на грозящую ему опасность, а вот Сервий беспокойно ерзал на кушетке у камина, нервно теребя золотую цепь на груди. Он то и дело бросал взгляды на ромбовидные витражи в окнах, тускло мерцавшие в отблесках пламени, и настороженно прислушивался, словно ожидая, что вот-вот за дверью послышатся крадущиеся шаги.

Покончив с едой, Конан встал из-за стола и опустился на кушетку по другую сторону камина.

– Я не стану злоупотреблять твоим гостеприимством, Сервий, – резко бросил он. – На рассвете я буду уже далеко от твоей плантации.

– Милорд… – Сервий всплеснул руками, но Конан небрежно отмахнулся.

– Мне известны твоя верность и мужество. Они выше всяких похвал. Но если Валерий узурпировал мой трон, то тебе за укрывательство грозит смерть, если мое присутствие обнаружат.

– Я не настолько силен, чтобы бросить ему вызов открыто, – признал Сервий. – Те пятьдесят воинов, что я могу выставить для боя, – всего лишь капля в море. Вы видели руины плантации Эмилия Скавона?

Конан кивнул и нахмурился.

– Он был самым влиятельным аристократом в провинции, как вам известно. Эмилий отказался принести присягу Валерию. Немедийцы сожгли его вместе с особняком. После этого мы, все остальные, убедились в тщете сопротивления, особенно когда жители Тарантии отказались драться. Мы подчинились, и Валерий пощадил нас, хотя и обложил таким налогом, который разорит многих. Но что мы могли сделать? Мы считали вас мертвым. Многие из баронов были убиты, а другие захвачены в плен. Армия была разбита и разбежалась. У вас не осталось наследника, чтобы занять ваше место и взойти на трон. Некому было повести нас…

– Разве у вас не было конта Тросеро Пуатанского? – поинтересовался Конан с намеренной грубостью.

Сервий беспомощно развел руками.

– Да, действительно, его генерал Просперо был в поле с небольшой армией. Отступая перед Амальриком, он убеждал людей встать под его знамена. Но после того как было объявлено о смерти вашего величества, многие вспомнили старые обиды и войны и то, как Тросеро со своими пуатанцами однажды огнем и мечом прошел по этим провинциям, – точно так же, как сейчас Амальрик. Бароны с подозрением отнеслись к призыву Тросеро. Кое-кто – шпионы Валерия, скорее всего, – даже начали кричать, что конт Пуатанский намерен захватить корону Аквилонии. Вновь вспыхнула старая родовая вражда. Если бы у нас был хотя бы кто-нибудь, в чьих жилах текла бы королевская кровь, мы бы короновали его и выступили против немедийцев. Но у нас не было никого. Те бароны, которые с готовностью последовали бы за вами, не захотели подчиниться кому-либо из их числа. Каждый считал себя ничуть не хуже соседа и страшился амбиций других. Вы были той веревкой, что соединяла вязанку хвороста вместе. И, когда ее перерезали, сучья рассыпались. Будь у вас сын, бароны с готовностью присягнули бы ему. Но им не на кого было обратить свой патриотизм. Купцы и простолюдины, страшась анархии и возврата к феодальной вольнице, когда каждый барон – сам себе хозяин и господин, начали кричать, что любой, пусть самый плохонький король лучше никакого, даже Валерий, в котором, по крайней мере, течет кровь прежней династии. Так что некому было выступить против него, когда он подъехал к городским воротам во главе закованных в сталь всадников под стягом с алым драконом Немедии и ударил в них копьем. Люди открыли ему ворота и пали перед ним ниц. Они отказались помогать Просперо и защищать город. Горожане заявили, что пусть уж лучше ими правит Валерий, чем Тросеро. Они сказали – и это правда, – что бароны не поддержат Тросеро и многие согласятся признать правителем Валерия. Они заявили также, что, подчинившись Валерию, предотвратят гражданскую войну и избегнут гнева немедийцев. Просперо отступил на юг со своими десятью тысячами воинов, и через несколько часов в город вошла армия Немедии. Они не стали преследовать его и остались, чтобы посмотреть, как Валерий будет коронован в Тарантии.