Кендалл Калпер - Соль и шторм

– Ч-что такое?

– Ты ничего не сможешь сделать! Нельзя изменить то, о чем говорят сны! – пятясь, сказала она. – А ведьму Роу нельзя убить.

– Но… – Я давилась слезами, дрожа всем телом. – Я знаю. Потому-то я и пришла к тебе. Мне нужно узнать поскорее, как использовать мою магию.

– Нет. Нет! – Ее лицо исказилось, как от боли. Руки лихорадочно шарили по груди, словно пытались разодрать одежду. – Никто не может убить ведьму Роу!

– Да, бабушка, да. Я знаю, знаю!

Бабушка обхватила голову руками, закрыла глаза. Я видела, как по ее щекам струятся слезы, но когда она открыла глаза, взгляд был пустым и холодным.

– Нет, ты не понимаешь, – ее слова били меня словно пущенные из пращи камни. – Сны показывают то, что невозможно изменить. И будущее изменить невозможно. Да, ведьму Роу убить нельзя. И это значит, что тебе не суждено стать ведьмой, тебе предстоит умереть. Даже если я тебя и научу чему-то, открою твою магию, это тебя уже не спасет.

Мне казалось, что я падаю, лечу вниз с обрыва. Я отступила, ухватилась за дверь, чтобы только устоять на ногах.

– Но я же вернулась к тебе…

– Слишком поздно.

– Но сейчас я здесь. Помоги мне!

– Я не могу это предотвратить.

– Я родилась, чтобы стать ведьмой. Я умею толковать сны. Магия живет во мне!

– Этого мало. Ты не знаешь, как делаются заклинания, а я не могу тебя наставлять, раз тебе суждено умереть. Тебе никогда не сделаться ведьмой.

Мне казалось, я схожу с ума. Я не могла ни говорить, ни дышать. Ноги подкосились. Я рухнула на пол и на коленях, как собака, подползла к ее ногам.

– Как ты можешь так поступать со мной? – сквозь слезы пробормотала я, потрясенная ее словами.

Она взглянула на меня свысока, будто я была уродливым, мерзким, ничтожным существом, а не плотью и кровью Роу.

– Я? Как я поступила? – прошипела она. – Что я делала, кроме того, что ждала тебя дни и ночи напролет? Если бы ты явилась раньше, до этого сна… – она неприязненно фыркнула.

Я беззвучно рыдала, глотая слезы.

– Ты не пришла за мной! Ты позволила ей увести меня!

– Я верила в девочку, которая должна была стать ведьмой! – На морщинистом лице отразились отвращение и гнев. – Сколько ночей я провела без сна, ожидая тебя! Сколько раз я внушала себе, что ты вернешься! Что ты сумеешь использовать свой дар и навыки, чтобы снять заклятье матери!

– Но ты никогда не говорила, как это сделать, – покачала я головой.

– Да я и не должна была тебе об этом говорить! Даже не зная заклинаний, настоящая ведьма смогла бы вернуться назад уже через две недели, а не приползти через четыре года жалкой, отравленной чужой магией, да еще и с отметиной смерти.

Я села на полу, обхватив колени, и громко зарыдала.

– Прекрати, прекрати немедленно, – смущенно произнесла бабушка.

Я подняла мокрое от слез лицо и взглянула на нее.

– Как ты можешь быть такой жестокой? – выдавила я.

– Жестокой? – голос бабушки задрожал от ярости. – Жестокой?

Она развела руки, показывая обвисшую темную кожу, узловатые черные вены на руках, пальцы, обезображенные артритом.

– Посмотри на меня! – сказала бабушка угрюмо. – Посмотри, во что я превратилась. И это только снаружи. Внутри я гнию заживо.

Хрустнув костями, она наклонилась ко мне, и я отпрянула, не стерпев зловонного горячего дыхания.

– Почему, как ты думаешь, мы здесь надолго не задерживаемся? – зашептала бабушка. – Вот что делает с нами такая жизнь!

Я отвела взгляд. Мне не хотелось больше ни видеть, ни слышать ее. Но бабушка сжала мое лицо своими изуродованными руками и заставила посмотреть ей прямо в глаза, которые, на удивление, казались ясными и такими же молодыми, как мои собственные.

– Боль, – прошипела она. – Единственное, с чем я живу все это время. Я ради тебя терпела эту боль, надеясь, что однажды ты придешь и освободишь меня от нее, и когда я уйду на покой, род и дело Роу будут продолжены!

Она отошла от меня и выпрямилась в полный рост.

– Жестокая? – грозно переспросила она, сдвинув брови. – Ты даже представить себе не можешь, насколько я разочарована!

Я оперлась ладонями о пол, чтобы не упасть ничком – такая на меня навалилась слабость.

– Предотврати мое убийство! – взмолилась я. – Помоги мне! Вдруг я неверно истолковала сон и не смогла его понять?

– Думаешь, ты ошиблась? – угрюмо спросила бабушка.

Я всхлипнула в ответ. Бабушка перевела хмурый взгляд на пучки сушеной травы.

– Никто тебе уже не поможет, – произнесла она. Ее губы искривились в горькой усмешке.

Теперь она говорила без злобы, но ее слова все также ранили. Мне хотелось кричать. Хотелось выплеснуть на нее всю обиду и разочарование, но когда я открыла рот, невольно произнесла то, о чем бесконечно думала с тех пор, как мне стал сниться кошмар.

– Я не хочу умирать!

Внезапно тело бабушки затряслось как в ознобе. Так сильно, что я думала, она упадет, но бабушка схватилась за стол и сумела удержаться. Я села на корточки, опустив голову. Все кончено. Ей не под силу мне помочь. Ничего нельзя поделать.

– Если бы я могла, – сказала бабушка устало, – то дала бы тебе что-нибудь, от чего бы ты умерла легко и быстро.

Однако мы обе знали, что ничего подобного она не сможет сделать.

– Я бы обучила тебя, если бы не твой сон, – продолжила она. – Ты могла бы стать моей преемницей.

– Пожалуйста, замолчи! – взмолилась я. Но мой голос звучал уже более уверенно и твердо.

Невыносимая тяжесть горя почти раздавила меня, но вдруг я с холодной ясностью осознала, что раз уж ничего нельзя поделать, то и все остальное больше не имеет никакого значения. И я почувствовала… свободу. Такую, которая обычно приходит вместе с помешательством…

– Ты скоро умрешь? – спросила я, потому что больше не могла думать о собственной участи. Бабушка едва заметно вздрогнула, лицо ее на мгновенье судорожно исказилось.

– Да, – прошептала она. Короткое слово было наполнено немыслимой тоской…

Бабушка посмотрела в окно, из которого я когда-то так любила смотреть на волны, чуть склонила голову, словно слушала красивую музыку и наслаждалась.

– Да, – повторила она. – Скоро меня не станет, все закончится.

Больше не будет ведьм Роу. Я позволила нашему роду прерваться. Я проиграла.

Я поднялась на ноги, ослабевшие настолько, что, казалось, они не выдержат моего веса. Бабушка повернулась и посмотрела на меня. Она выглядела злой и вместе с тем растерянной. Протянула ко мне руку, словно хотела удержать, но тут же отдернула. Сейчас у нее вызывали отвращение и я, и моя судьба, и тело со странной татуировкой и чужой магией. Я же не понимала, что стало с мягкой, доброй женщиной, если такая вообще когда-либо существовала.

– Будь осторожна, – обронила она, и я рассмеялась.