Майкл Муркок - Глориана; или Королева, не вкусившая радостей плоти

– А вами – нет?

– Нет, милорд. Художнику потребна свобода, чтобы завершить работу. Ни один король не свободен.

– Надеюсь, в сем вы меня не обманываете. – Сарацин подоткнул одежды и набросил капюшон на шлем. – Еще надеюсь, что ваша медлительность – не следствие симпатии, питаемой вами к новой любовнице. Она станет счастливее, когда на ней женится наш Калиф.

– И важнее всего, чтобы свадьба сыгралась поскорее, – ухмыльнулся Квайр, – ибо вы не сообщили мне все до последнего факторы, верно, милорд? Вы чуточку меня обманываете и боитесь, что я делаю то же самое.

– Обманываю вас? Как же?

– Дуэль между Полонийцем и Арабийцем состоялась – на корабле. Граф Коженёвский сообщил лорду Рууни, а тот сказал мне как приближеннейшему к Королеве на случай, если я решу, что ей нужно сие узнать.

– Что именно?

– Полониец тяжело ранен и возвратился домой. Парламент поместил его под арест, и был избран новый король.

– Я слышал о том же.

– И новый король, воинственный князь Пьят Украинский (известный своими наклонностями и поддержанный парламентом) желает отомстить Арабии.

– Схватка была честной, и мой господин победил.

– Я вам верю. Пьят, однако, боится, что, если Арабию не наказать, она станет слишком опасной. Его несколько пугает вероятность того, что Арабия объединится с Татарией.

– Немыслимо.

– Но вы не в силах уверить Полоний в достаточной мере – ибо вы снаряжаете столь огромные боевые флоты. Вы рискуете оказаться меж двух огней.

– Тогда Альбион придет нам на помощь, как условлено в договоре.

– Вестимо – что доставит Альбиону тьму хлопот, но не выставит вашего Калифа Чистым Рыцарем, Спасителем Империи. В самом деле, роли поменялись бы. Дуэль была дурацкой затеей.

– То был вопрос чести.

– Нет никакой чести. Есть гордыня.

– Самоуважение, капитан Квайр. Но если вы не признаёте подобного качества…

– У меня его просто залежи. Оно не тождественно гордыне. А гордыня может швырнуть наши с вами планы в водоворот, лишая нас всего. Вот почему вам понадобилось принудить меня довести все до конца поскорее.

– Как скажете. – Лорд Шаарьяр дернул плечом.

– И я подозреваю, милорд, что на карту поставлена и ваша голова, не так ли?

Черные глаза сарацина налились жаром:

– И ваша, капитан Квайр, как минимум!

В вихре темной материи он исчез из комнаты, оставляя Квайра с Лудли глядеть друг на друга наподобие старых приятелей, что сделались несмелы и чьи интересы перестали совпадать безраздельно. Лудли был неразговорчив. Затем сказал:

– Се правда, капитан, что вы сокрушили Альбион?

– Сокрушить страну не так-то просто, Луд. Я лишь малость изменю ее структуру. Глориана и Калиф совместно правят великой Империей. Империей, что заимеет врагов, как обычно, и потребует расширения – Полоний, Татария, мир.

– Выходит, будущее – в основном война.

– Выходит, так, Луд.

– А мы что будем делать, капитан?

Квайр натянул сомбреро на глаза и пригладил вороньи перья на тулье.

– В эдаком мире, Луд, мы заживем припеваючи.

Лудли, вняв сему видению, смог глядеть на него лишь скачущими глазами. Он прочистил горло:

– Все станет где-то куда проще.

– Упрощать – дело войны, Луд. Большинство мужчин предпочтет войну, когда она придет, потому что их жизнь запредельно усложнена. Мирное время приводит мужчин в своего рода смятение, и у немногих отыскиваются силы терпеть его долго – ответственность цветет и пахнет. Мир в основном состоит из слабаков, Луд, – и, когда идет война, они благоденствуют. О, как же слабый любит сражаться!

Уходя, он послал ошарашенному и перепуганному другу воздушный поцелуй.

Ведомая потаенным фонтаном вода брызнула из клумбы белокудренников столь внезапно, что леди Блудд, уже шатавшаяся, с изумленным воплем опрокинулась, роняя полный кубок, раскидывая руки-ноги в складках индийского своего одеяния, в то время как Королева, ее слуги и ее царедворцы надрывали животики от смеха, и все сие – под жарким позднеавгустовским солнцем, опалявшим ныне сады личных апартаментов Глорианы. Растения всех видов, аранжированные по цветовому контрасту, цвели геометрическими квадратами, кругами, лунными серпами и полумесяцами, разделены узкими гравийными тропками и влажными лужайками, а также тисовыми зарослями, декоративными кустарниками сих симметричных и утешительных примеров укрощенной природы. Эрнест Уэлдрейк, пряча в карман книжицу, помог даме сердца встать на ноги. И он был одет по моде нынешнего лета, с избытком черного и золотого в маврском стиле, склонен напоминать петушка, одолжившего каким-нибудь образом орлиное оперение. Пока стихотворец трудился над леди Блудд и в конце концов после изрядного пробуксовывания восстановил ее стоячее положение, его тюрбан соскользнул на подергивающееся лицо. Она покачнулась.

– Смерть! Я вся мокра внутри и снаружи!

Капитан Квайр, по обыкновению, не следовал моде, оставаясь в бедняцком черном и теня лицо своим сомбреро (ворона в пару к затейливой дичи Уэлдрейка), однако улыбался вместе с Королевой. Из прочих сир Томашин Ффинн, неспособен заставить себя притворяться, носил траурный пурпур (по Лисуарте) с серьгой в уступку галантности. Сир Амадис Хлебороб был пятнист и полугол в золоте и перьях некоторого инкского короля, лорд же Кровий соперничал с ним в виде другого потентата Восточных Индий, весь увешан бусами и коралловыми браслетами. Оба привычно дарили вниманием маленькую Алис Вьюрк, ныне плясавшую для них в саронге и прыгавшую сквозь радужные фонтаны, что смачивали ее одеяние, очерчивая мальчишескую фигуру, разгорячая страсть обоих.

– Ах!

Фил Скворцинг, танцор, красовался в кое-каком золоте и набедренном лоскуте, не считая обычного макияжа, и возлежал на лужайке в ногах полуобморочного Уоллиса, неправдоподобного мандарина. Мастер Оберон Орм, татарское чудило, выбежал из входа в ближайший лабиринт, преследуемый парой королевских фрейлин в облачении бирманских куртизанок, и чуть не препнулся о юного Фила, что надул губки, глядя сквозь Орма на Марчилия Галлимари, схожего с худосочным тюркийцем, обвившего рукою двух арапчиков, чью скромность защищали всего только фартуки из бледно-золотых цепочек сзади и спереди. Все одурманивались эйфорией, эротическим воздухом, что наполнял с недавних пор личный двор Королевы.

Та обняла и облобызала леди Блудд.

– Отдохнемте вон там. – Они совместно профланировали до мраморной скамейки, посмеиваясь над Квайром и Уэлдрейком. – Когда уже кончится сие лето! – Фраза была риторической; мало кто здесь ожидал или приветил бы намек на осень. – Мы обсуждали какое-нибудь официальное занятие для капитана Квайра. Ныне, когда лорд Рууни с семьей в провинции, нам требуется временный мастер Королевских Гвардейцев. Что бы вы сказали о сем назначении, капитан?