Терри Гудкайнд - Разлученные души

Кэлен подалась вперед:

– Замедлить наше передвижение? Думаешь, нападение было отвлекающим маневром, чтобы лишить нас лошадей?

Ричард кивнул:

– Полагаю, одна из их задач – не дать нам добраться до Народного Дворца и предупредить людей о том, что приближается император Сулакан с армией полулюдей. Похоже, эти шан-так умнее тех, с которыми мы сражались прежде. Они не нападают всем скопом, полагаясь на количество, а применяют пусть примитивную, но тактику, например, убивают лошадей, чтобы замедлить наше продвижение. Нападение было частью большего плана. Каков он в целом, не знаю, но цель ясна – убить всех нас.

– Однако они пытались нас съесть, надеясь заполучить души, – возразила Кэлен, вполне четко припоминая, как в ее шею вонзались зубы. – К этому стремились и все прочие полулюди, с которыми мы сражались прежде.

Ричард приподнял бровь:

– Они не съели Неда, хотя могли. Твари вынудили его кричать, чтобы мы бросились спасать его, и тогда часть их напала на лошадей. До того лошади были в лагере под защитой. Мы кинулись спасать человека и оставили животных без присмотра. А заодно они уничтожили и повозку. Все это явно для того, чтобы лишить нас возможности быстро передвигаться. Они, как стая волков, действуют сообща, нападая на добычу, но, как только добыча повержена, каждый сам за себя.

Ричард и Кэлен почти все время ехали в повозке. Из-за прикосновения смерти, которым отравила их обоих Джит, любое физическое напряжение подтачивало их жизненные силы. Повозка помогала беречь эти силы и тем самым продлевала их жизни, чтобы они успели вернуться в Народный Дворец, где можно было удалить прикосновение смерти.

Ричард прав. Потеря лошадей замедляла их продвижение, делала более уязвимыми. К тому же во дворце все еще ничего не знали о том, что надвигается.

Не успела она это высказать, как подбежал запыхавшийся воин.

– Лорд Рал!

– Что случилось? – спросил Ричард.

– Мы поймали одного из них.

– О ком ты говоришь?

– Одного из этих бледных ублюдков. Поймали, когда он пытался пробраться в лагерь. – Воин указал в сторону костра. – Мы держим пойманного вон там, чтобы вы могли его допросить.

По дороге к костру, у которого держали пленного, Кэлен замечала брошенные в ее сторону взгляды молодых людей, занимавшихся чисткой оружия, ремонтом снаряжения, наблюдением за темным лесом или перекусывающих перед сном. Она отвечала обнадеживающей улыбкой, смягчая их тревогу и как бы заверяя, что с ней все в порядке.

Многих воинов она знала лично. Они вместе сражались в долгой и кровавой войне против Имперского ордена – сражались и победили. Сейчас казалось, что триумф и последовавший за ним краткий период спокойствия были лишь иллюзией, поскольку события в древности вновь разожгли пламя войны, которая словно бы перепрыгнула через пропасть времен прямо к ним.

Кэлен казалось, что она почти всю жизнь сражается на разных войнах: сначала с Даркеном Ралом, потом с Джеганем и Имперским орденом, а теперь с императором Сулаканом, вернувшимся в мир живых с намерением завершить начатое тысячи лет назад.

Эти воины пришли в Темные земли, чтобы защитить ее и Ричарда и обеспечить их безопасное возвращение во дворец. Задача вроде бы не сложная, ведь Ричард одолел Терновую Деву. Но, как выяснилось вдруг, совсем не простая.

Терновая Дева оказалась лишь предвестником вырвавшегося на волю зла. Оставленное ею прикосновение смерти лишило Ричарда магических способностей, а Кэлен – ее могущества. Мать-Исповедница непрестанно страдала от образовавшейся в ней пустоты. Именно сила делала Кэлен той, кем она была. Она родилась с ней, считала ее частью себя. А сейчас силу как отрезало.

Лагерь притих, всякая деятельность в нем прекратилась, и обессиленные воины могли урвать хоть немного необходимого им сна. Углядев впереди спины тех, кто оцепил пленника плотным кольцом, Кэлен решила, что тому вряд ли удастся сбежать.

Пока они шли к пойманному, она отметила про себя, что лагерь расположен на узком открытом пространстве выступа у подножия крутого утеса, где не росли ни деревья, ни кустарник. Несколько ближайших деревьев срубили, чтобы развести костры. Потрескивала свежая древесина, в едком густом дыму к небу взмывали снопы искр.

То, что лагерь располагался у подножия утеса, позволяло врагу нападать только с одного направления. По всей линии обороны, от выступа скалы на одном краю лагеря до другого выступа скалы на другом краю, лагерь надежно защищала ощетинившаяся сталь. То, что воины располагались близко один к другому, позволяло при необходимости быстро перебросить силы в нужное место, чтобы отбить особенно яростную атаку жаждущих плоти шан-так.

Такая стратегия обороны подразумевала отсутствие вне лагеря дозорных, которые оповещали об опасности, и разведчиков, занимающихся сбором сведений. Все собрались в одном месте, чтобы следить за врагом и присматривать друг за другом. При этом они, по сути, отказались от таких способов заранее узнавать о нападении, как сторожевые и дозорные отряды. Любая группа, отдалившаяся от лагеря, оказывалась в большой опасности, а людей у них было мало, и они не хотели терять никого из них.

Костры освещали лагерь и окружающий лес так, что попытки незаметно проникнуть в него исключались. Вероятно, благодаря этому воины и смогли поймать прокрадывавшегося в их расположение шан-так.

Такую организацию защиты нельзя было назвать идеальной, поскольку враг мог подобраться довольно близко и использовать для нападения стрелы и копья. При этом противник оставался бы в безопасности, под прикрытием лесной тени, а свет костров делал людей в лагере легкими мишенями. Однако полулюди не пользовались ни стрелами, ни копьями, поэтому лагерь-крепость в данных условиях можно было считать лучшим способом обойтись без потерь разведчиков или дозорных при внезапной атаке, а такая укрепленная линия обороны стала бы почти неодолимой для слабо вооруженного противника.

Завидев приближающихся Ричарда и его спутников, воины Первой когорты расступились. Пленник стоял на коленях недалеко от костра. Двое дюжих воинов по обе стороны от него держали его за мускулистые руки так, что он не мог пошевелиться.

Третий, еще более внушительный с виду, их командир, д’харианин с коротко стриженными волосами, навалившись обеими ногами на икры пленника, прижимал его колени к земле. Поскольку генерал Мейфферт, муж Кары, был убит шан-так во время их побега из пещер, командование Первой когортой принял Джейк Фистер как старший по званию. Его руки были толщиной с талию Кэлен, а шея обхватом с дуб.

Стоя позади шан-так, коренастый командующий приставил к горлу пойманного острый кинжал, очевидно, не желая давать ему ни единого шанса. Вдобавок на пленника были нацелены несколько стрел.