Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

– Те, кто пьет кровь, – леденящим душу голосом ответила она. – Твое племя называет их вампирами.

Выслушав ее ответ, я перевел взгляд на пенную полосу прибоя, не представляя, что отражается сейчас на моем лице. «Как думаешь, я могу быть страшной?» – повторял голос Эдит у меня в голове.

– У тебя мурашки, – Джулс довольно засмеялась.

– Здорово рассказываешь, – похвалил я, по-прежнему глядя на волны.

– Спасибо, но ты просто замерз. На бред похоже, да? Ничего странного, что мама не велит нам об этом рассказывать.

Я еще не овладел собой настолько, чтобы смотреть ей в глаза.

– Не бойся, я тебя не выдам.

– Похоже, я только что нарушила соглашение, – рассмеялась она.

– Я унесу эту тайну в могилу, – пообещал я, и по моей спине вдруг пробежал холодок.

– А если без шуток, Чарли лучше не говори. Он и так разругался с моей мамой, когда узнал, что наши отказываются ездить в больницу с тех пор, как там работает доктор Каллен.

– Не скажу, конечно.

– Наверное, теперь считаешь нас суеверными дикарями? – спросила она шутливо, но с оттенком тревоги. Я по-прежнему смотрел на океан, потом повернулся к Джулс и улыбнулся как можно приветливее.

– Нет. Но вы здорово умеете рассказывать страшные истории. Видишь? У меня до сих пор мурашки, – я закатал рукав куртки, чтобы она поверила.

– Круто, – она усмехнулась.

В этот момент перестук камней на берегу предупредил нас: кто-то приближается. Мы вскинули одновременно головы и увидели на расстоянии сорока пяти метров Маккайлу и Джереми, направлявшихся к нам.

– Вот ты где, Бо! – с облегчением крикнула Маккайла и замахала мне рукой.

– Это твоя девушка? – спросила Джулс, уловив ревнивые нотки в голосе Маккайлы. Я удивился: не думал, что это настолько заметно.

– Да нет же, с чего вы все взяли?

Джулс фыркнула.

– Может, просто ей так захотелось.

Я вздохнул.

– Захочешь отдохнуть от этих своих друзей – сообщи мне.

– Вот это было бы здорово, – искренне произнес я. То ли потому, что мы давно знали друг друга, то ли просто из-за компанейского нрава Джулс, но общаться с ней было легче и приятнее, чем с ребятами из школы.

Маккайла была уже рядом, Джереми отстал на несколько шагов. Я заметил, как Маккайла окинула Джулс оценивающим взглядом и повернулась ко мне с таким видом, словно Джулс вообще не заслуживала внимания. Джулс тихонько фыркнула.

– Где же ты пропадал? – спросила Маккайла, хотя ответ был очевиден.

– Просто Джулс устроила мне экскурсию по Ферст-Бич, – мы с Джулс переглянулись с усмешками. Как будто нас связывала тайна. А ведь и вправду!

– А-а… – Маккайла снова оглядела Джулс. – Мы уже собираемся – похоже, скоро начнется дождь.

Я посмотрел на небо: тучи были плотными, черными и явно предвещали потоп.

– Ладно, – я встал. – Идем.

– Приятно было увидеться с тобой снова, – сказала Джулс – несомненно, чтобы побесить Маккайлу.

– Да, очень. В следующий раз, когда Чарли соберется к Бонни, я тоже попрошусь.

Джулс широко улыбнулась, показывая ровные белые зубы.

– Было бы здорово.

– И еще раз спасибо! – добавил я негромко и с чувством.

Она подмигнула мне.

Мы потащились по каменистому берегу в сторону стоянки, я набросил капюшон. Первые капли дождя уже начинали падать, оставляя черные пятна на прибрежных камнях. Мы добрели до «сабербана», когда остальные уже забросили все наши вещи в багажник. Объявив, что спереди я уже сидел, я утрамбовался на заднее сиденье вместе с Алленом и Тейлор. Аллен смотрел в окно, как усиливается гроза, Логан извернулся и перегнулся через спинку переднего сиденья, требуя внимания Тейлор. А я просто откинул голову назад, закрыл глаза и изо всех сил пытался ни о чем не думать.

Я сказал Чарли, что нас завалили домашней работой, а в Ла-Пуше я объелся, поэтому ужинать не буду. Шел какой-то баскетбольный матч; Чарли так увлекся, что не заметил ничего необычного в моем лице и голосе.

Поднявшись к себе, я запер дверь. Перерыл вещи на столе, разыскал старые наушники, воткнул их в мой маленький плеер, нашел диск, который Фил подарил мне на Рождество. Это была запись одной из его любимых групп, а я всегда считал, что для меня она тяжеловата. Вставив диск в плеер, я завалился на кровать, надел наушники, нажал воспроизведение и прибавил громкость, пока не заболели уши. Потом закрыл глаза, но свет по-прежнему мешал мне, и я придавил верхнюю половину лица подушкой.

Я полностью сосредоточился на музыке – пытался разобрать слова, распутать сложный ритмический рисунок. К тому времени, как я прослушал весь диск в третий раз, я уже знал слова, по крайней мере, в припевах. И как только шумы перестали раздражать меня, с удивлением обнаружил, что эта группа мне все-таки нравится. Надо будет еще раз поблагодарить Фила.

Способ сработал. Думать под оглушительные ритмы было невозможно, на что я и рассчитывал. Я слушал диск раз, другой, третий, пока не начал подпевать всем песням, и наконец уснул.

Открыв глаза, я увидел знакомое место. Отчасти сознавая, что вижу сон, я узнал зеленоватый свет в глубине леса. Было слышно, как где-то неподалеку волны бьются о прибрежные камни. И я понял: выйду к океану – увижу солнце. Я двинулся было на звук, но откуда-то взявшаяся Джулс схватила меня за руку и потащила в темноту, в самую чащу.

– Джулс, ты что? – спросил я. С перепуганным лицом она изо всех сил тянула меня обратно в лес.

– Беги, Бо! Тебе надо бежать! – с ужасом шептала она.

– Бо, сюда! – я слышал голос Маккайлы, доносящийся из мрачной чащи, но самой Маккайлы не видел.

– Зачем? – удивлялся я, продолжая сопротивляться Джулс. Мне почему-то было необходимо выйти на солнце. Ни о чем другом я не думал.

Но Джулс вдруг отпустила мою руку, издала странный вопль, затряслась и повалилась на землю. Я в ужасе смотрел на нее, не в силах пошевелиться.

– Джулс! – закричал я. Но Джулс исчезла. А на ее месте возникла большая рыжевато-бурая волчица с черными глазами. Волчица отвернулась от меня, потянулась в сторону берега, и шерсть у нее на загривке встала дыбом, из-за оскаленных клыков вырвался низкий рык.

– Бо, беги! – снова раздался крик Маккайлы за моей спиной. Но я не обернулся. Я смотрел на свет, исходящий со стороны берега.

А потом из леса вышла Эдит.

Она была в черном платье – длинном, до самой земли, но обнажающем руки до плеч и шею в глубоком узком вырезе. Ее кожа слабо светилась, глаза были непроглядно черными. Она подняла руку и поманила меня к себе. Длинные острые ногти, накрашенные темно-красным лаком, казались почти черными, как платье. И губы были такого же цвета.

Волчица у моих ног зарычала.

Я сделал шаг вперед, к Эдит. Она улыбнулась, показав зубы – длинные, заостренные, как и ногти.