Рудигер Дальке - Проблемы сердца и органов кровообращения. Как справиться с сердечными недугами

Столь высокие требования к человеку предъявляет не только христианская, но и другие религии. Индейский вождь Дэн Джордж нашел максимально бескомпромиссную формулировку: «Человек должен любить весь мир, иначе он не сможет любить ничего». Христос сам испытывал и проповедовал такую небесную безграничную Любовь, которая не знает различий, воспринимает ближнего как самого себя и однозначно включает в сферу этой Любви своих врагов. Эта Любовь стремится к достижению Единства со всем и направлена на освобождение от эго и, соответственно, от Сатаны. Однако христиане пошли другим путем, который, казалось бы, предъявлял к ним еще более высокие требования. Слова «Возлюби ближнего своего как самого себя» они истолковали следующим образом: «Возлюби ближнего своего больше всего на свете». В результате они отдалились от своей собственной сущности . Если завет Христа однозначно указывает на то, что первоначально любовь следует обращать на самого себя, то новая формула открывает дорогу наступлению тени. Поскольку христиане больше не могли любить самих себя – а «любить» означает, в том числе, и принимать себя со всеми своими слабостями – им не удавалось любить и своих ближних. Тот, кто не может открыться навстречу самому себе, не может открыться и навстречу другим людям – он может лишь делать вид , что это так. Таким образом, христианская церковь превратилась в сообщество людей, которые лишь «делали вид, что это так». Трудно представить себе более благоприятные условия для распространения тени! Потому прошло не так много времени – и вот уже о своем появлении громко заявила полная противоположность столь необходимой и восхваляемой любви. Для отдельно взятого верующего также было очень сложно выполнять христианский завет и испытывать любовь, преодолевающую все границы. Ведь он находился в лоне церкви, которая однозначно ориентирована на создание границ и достижение власти, а значит, на противника всеобъемлющей Любви, то есть на эго, или, согласно Библии, на Сатану.

Уже второе ключевое высказывание Христа по этому вопросу было практически полностью проигнорировано христианами. В предложении «Любите врагов ваших» церковь, следуя своей собственной политике, вполне определенно заменила слово «любите» на «уничтожайте». Поэтому большинство из «верующих», сообразно своему эгоизму, выбрали этот, более простой путь. При этом изначальные слова Христа содержали поистине неограниченные возможности. Дело в том, что в наших врагах мы в концентрированной форме находим то, что мы отвергаем и по отношению к чему мы закрываемся. На них мы проецируем все то, что не принимаем в самих себе . Если бы нам удалось раскрыться именно навстречу этому отвергаемому содержанию, принять его в свое сердце, вместо того чтобы резко отвергать, мы могли бы достичь цели нашего развития – небесной Любви. Однако вместо этого мы пытаемся уничтожить наших врагов, устранить их. Но мы уже установили, что это в принципе невозможно, поскольку «устраненное» лишь отодвигается в сторону или переходит в тень.

Еще один аспект, представляющий интерес для наших дальнейших намерений, заключается в тех особых внутренних врагах, которые сопровождают нас на значительных отрезках нашего жизненного пути, – в симптомах. Действительно, большинство людей видит в симптомах врагов, которых необходимо устранить. Если бы нам удалось в соответствии с заветами Христа научиться любить этих врагов, то есть открыть для них сердце и принять их, мы обнаружили бы в них огромный шанс для развития. Они смогли бы рассказать нам своим символическим языком, какие проблемы они олицетворяют, и что именно мы отвергаем в их лице. Если бы нам удалось снова принять в себя этот отвергаемый принцип, мы стали бы немного более цельными, а это помогло бы нам продвинуться по пути нашего развития. Таким образом, здесь мы находим еще один повод для того, чтобы обратиться к нашим симптомам – с позиций непредвзятой открытости или любви [9].

Строение и функционирование здорового и нормально работающего сердца дают нам массу информации о важности и назначении этого органа как в прямом, так и в переносном смысле. Снова на помощь нам приходит язык, который в своей психосоматической двузначности оказывает ценнейшую поддержку.

Чтобы описать сердце и механизм его работы, люди вплоть до начала Нового времени выбирали образы из области поэзии или природы; например, сердце нередко сравнивали с распускающейся розой. Триумфальное шествие механистического мышления привело к тому, что сердце начали рассматривать преимущественно с технической точки зрения – как насос, который должен функционировать в соответствии с только что открытыми законами гидравлики. В этой книге также используются образы, позволяющие проникнуть в мир сердца, поэтому очень важно с самого начала уяснить, что реальность находится где-то между всеми этими образными описаниями. Разумеется, когда сердце раскрывается навстречу любимому человеку, оно имеет сходство с нежно распускающейся или расцветающей розой. Мы даже говорим о расцветающем от любви человеке, подразумевая в первую очередь его сердце. Аналогию с розой можно продолжить: ведь она является королевой цветов, а сердце является королевой или королем органов. Однако здесь мы уже видим границы подобных сравнений, поскольку слово «сердце» не относится ни к мужскому, ни к женскому роду, то есть с точки зрения половой принадлежности является нейтральным. Можно сказать, что оно расположено посередине между двумя полюсами. Это также подчеркивает (как минимум, в немецком языке) особое положение и отчетливую связь с центром, которую мы наблюдаем также в случае мозга, хотя и не столь ярко выраженную.

С другой стороны, сердце можно также сравнить с мотором, который (как и в автомобиле) занимает центральное место в системе энергоснабжения и не дает остановиться «всей машине». Еще больше подходит сердцу образ двухтактного двигателя, работа которого осуществляется за счет впуска топлива и выпуска отработанных газов. Однако на этом сравнение заканчивается, поскольку сердце имеет ритм и не знает, что такое такт. Ритм соотносится с тактом так же, как жизнь со смертью. Кроме того, это удивительный «двигатель» – растущий вместе с автомобилем и продолжающий непрерывно работать в процессе роста. Если мы будем использовать для сравнения образ автомобиля, мы получим фантастическое транспортное средство, которое растет по мере увеличения семьи и в любой момент готово подстроиться под все ее потребности. В старости, когда численность семьи снова уменьшается, это чудо снова сжимается и приспосабливается к новым обстоятельствам. Это совершенная метаморфоза – от детской коляски к трехколесному велосипеду, затем к двухколесному, затем к первому автомобилю (лучше всего – к спортивной модели), после этого к автомобилю-универсалу, а затем к лимузину.