Альберт Поделл - Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран

Разрешения должны быть заранее забронированы на много месяцев вперед (по цене 500 долларов за человека), они выдаются каждый день в 8 часов утра 80 людям, которые делятся на отряды по восемь человек, затем каждая группа посетит одно из десяти главных мест обитания горилл в парке. Я попал в группу Хирва, в которой доминантным самцом был Лаки и которая могла похвастаться двумя семимесячными близнецами.

Раньше группа и смотритель парка должны были вслепую брести сквозь многочисленные хребты и долины крутых вулканов в поиске выбранной стаи горилл. Теперь все изменилось. Сейчас смотритель остается с каждой стаей горилл, пока они не сделают гнездо для ночлега. Затем он возвращается к этому гнезду рано утром на следующий день и идет вместе с ними, пока они добывают себе еду (листья бамбука – их любимое лакомство). У нас ушло четыре часа трудной дороги, включая 700 метров вертикального подъема, чтобы встретиться с Лаки и его шумной семьей из двенадцати особей вместе с близнецами, каждый из которых был размером с мяч для баскетбола.

Инструкции запрещали нам приближаться ближе семи метров к каждой горилле, но кое-кто забыл сказать это Лаки и его игривой компании, которая часто ползала, каталась и ходила в 60 сантиметрах от того места, где сидела наша зачарованная группа. Я был выбран в качестве ворчуна группы, выиграв эту сомнительную честь благодаря тому, что мой голос больше всех напоминал голос гориллы. Соответственно, когда Лаки или кто-то из стаи ворчал на нас, я ворчал в ответ, чтобы показать наше дружелюбие, вербальный эквивалент виляния хвостом у собаки. Это был незабываемый, насыщенный и увлекательный час, особенно когда Лаки был разбужен одним из повздоривших младших детенышей, затем он резко подскочил, перепрыгнул через наши вытянутые ноги, чтобы дать им понять, что папочке нужен покой и отдых. Лаки явно придерживался устаревшего мнения, что порка идет детям на пользу.

После десяти тысяч километров и более двух сотен лет с тех пор, как ружья, микробы и сталь американских колонистов выселили коренных американцев, занимавших земли, которыми стремились завладеть скотоводы, фермеры и железные дороги, африканских пигмеев постигла такая же участь, так как они живут на земле, желанной для «белого прогресса», в данном случае экотуризма. Пигмеи жили на территории обширного леса Итуру на протяжении тысяч лет, не нарушая равновесия экосистемы, пока кто-то не обнаружил их досадную склонность употреблять в пищу мясо диких животных для выживания, кроме того, они были известны (или, по крайней мере, обвинялись) убийствами горилл по договору для одного мандарина в Гонконге, которому захотелось получить пепельницу в виде мохнатой лапы в качестве любопытной безделушки.

Какова бы ни была правда, многих пигмеев насильно переселили из глубин леса даже с меньшей долей заботы и продовольствия, которую мы предоставили индейцам, когда бросили их в западных резервациях. В Демократической Республике Конго, Центрально-Африканской Республике и Уганде большинство пигмеев живут в туристических деревнях, куда отдыхающие приносят им соль, сахар, швейные принадлежности и сигареты, в то время как они позируют для неловких фотографий. В Руанде их недавно переселили на маленькие участки фермерской земли, но эти охотники не были обучены обращению с ней. Я посетил несколько таких участков, где они силились выращивать картофель, и было ясно, что они не обладали элементарными знаниями об обработке почвы, о посеве, окучивании, борьбе с сорняками или поливе – и что их посевы не выживут. Дети, которых я навестил, оставались одни дома, пока их родители уходили выпить. Многие из детей были так слабы и настолько заброшены своими родителями, что у них редко были силы ходить в школу. Иногда пигмеи срывали пиретрум, который продавали затем по два доллара за полкилограмма. Покупатели используют цветы как инсектицид, а пигмеи покупают на выручку банановое пиво. В тяжелые времена им проходится выкапывать собственный посадочный картофель, чтобы продать его за алкоголь.

Несколько групп озабоченных граждан в этих странах пытались принять меры для улучшения статуса пигмеев, но маленький народ упорно преследовало ошибочное предубеждение в том, что они глупы. Но как можно быть глупым, если тебе удавалось выжить многие сотни лет в самых густых лесах без какой-либо помощи «цивилизованного мира»?

Немногие из жителей данного региона Африки верят в свои правительства. Ни в одном из государств этого региона, в который входят Эфиопия, Чад, Сомали, Джибути, Эритрея, Уганда, Кения, Руанда, Судан, Бурунди, Демократическая Республика Конго и Зимбабве, не проходили честные выборы, здесь отсутствует представительное правительство, нет заботы о простых гражданах. Вместо этого жители получают неконтролируемую коррупцию, полные избирательные урны, фальшивые голоса на выборах, лишение свободы или казнь политических оппонентов по сфабрикованным обвинениям, создание помех работе СМИ, убийство журналистов, занимающихся расследованиями, искажение судебной системы, культ «большого человека» и, несмотря на торжественные предвыборные обещания, изменение федеральных конституций, чтобы позволить находящимся у власти править страной еще дольше. В большинстве стран все это привело к экономическому спаду, гражданским войнам, разрушающейся инфраструктуре, глубокому цинизму, голоду, высокой инфляции, высокому уровню детской смертности, низкой продолжительности жизни и другим невзгодам. Из шести стран с самым низким рейтингом в Индексе эффективности государственного управления в Африке Мо Ибрагима [16] Индекс служит средством всесторонней оценки эффективности управления, рассчитываемой с помощью статистических методов для всех стран континента. Индекс рассчитывается и публикуется Фондом Мо Ибрагима, при расчетах обобщается большое количество различных показателей с целью дать гражданским обществам стран Африки инструмент, с помощью которого можно оценивать работу властей. пять стран находятся в данном регионе. Как ни странно, единственной страной, где проводились честные выборы и пришло к власти народное правительство, стал Сомалиленд – который даже не является признанным государством.

Путешествие в данном регионе привело меня на передовую войны – все еще необъявленной и непризнанной. Это борьба между воинствующим исламом, с одной стороны, и умеренным исламом и другими религиями – с другой, между глубоко верующими, обращающими других в свою веру и страстными последователями Пророка Мухаммеда, и теми, кого они называют неверными или сочувственно «неверующими» и обвиняют в насаждении западных ценностей их странам. Это та же самая война, которую ислам почти выиграл тысячу лет назад, когда меч сарацин прорубил свой кровавый путь к стенам Мадрида и границам Китая, однако у современного ислама есть три грозных оружия – ядерные бомбы (в Пакистане и, возможно, Иране), контроль львиной доли нефти, необходимой для всего остального мира, и щедрое финансирование состоятельными фанатиками в странах Персидского залива. Также это борьба за суть Арабской весны между зарождающейся попыткой мусульман создать представительное правительство, плюрализм и самовыражение и жестким, наполненным злобой миром разъяренных боевиков и их ультраконсервативных сторонников.