Иэн Келли - Вивьен Вествуд

В общем, в Италии не все пошло, как задумывалось. Сотрудничества Армани – Вествуд так и не случилось. Но Галеотти многому научил нас с Вивьен. Мы узнали, что мудрейший предприниматель в итальянском мире моды верил в Вивьен и считал, что она может стать вторым Армани. А еще Галеотти говорил о детях (творческих!), которые появятся у нас с Вивьен, и о будущем. И он научил и меня и Вивьен мыслить гораздо шире, чем просто терминами «World’s End». А еще незадолго до смерти он сказал нам: чем сильнее твоя творческая жилка, тем больше ты нуждаешься в структуре. Одно делает возможным другое. До этого лично для меня мода казалась чем-то вроде «секс, наркотики, рок-н-ролл». А я хотел, чтобы у Вивьен все было иначе».

«Он очень интересный человек, – поведала мне Вивьен в тот же день. – Он рассказывает уйму невероятных историй, правда, в отличие от историй Малкольма, его истории настоящие. В своей жизни я всегда концентрировалась на идеях. Мне очень понравилось, когда он сказал: «Обгони общество. Беги быстрее. Пусть твои идеи будут лучше». Мне это понравилось. И я сказала: «Ладно, будь моим управляющим. Я приеду в Италию». Довольно скоро мы стали любовниками. Правда, длилось это лишь пару месяцев. Не в Англии, а в Италии. Мне отношения с Карло пошли на пользу, он помог мне пережить расставание с Малкольмом, освободиться от него и перестать за него беспокоиться. Мне стало лучше. А еще хорошо, что я уехала в Италию и полностью изменила все. Вот так. Мы продолжали работать – мы с Карло. Почему наши отношения закончились? Вероятно, я просто перестала его привлекать. Думаю, так оно и было. Насколько я помню. Хотя в наших отношениях с самого начала не все шло гладко. Во-первых, Карло винил меня во всех неудачах. Однажды он сказал, что я как цепь с ядром на его ноге. Правда, после он извинился, хотя нет, не извинился, а объяснил: один из его друзей в Италии сказал ему: «Карло, англичане не могут без страданий. Это просто часть их натуры». Он тут же взял на вооружение этот совет о том, как обращаться с англичанкой, и решил, что мне полагается страдать, и говорил, что все победы – его заслуга, а во всех неудачах виновата я. Поэтому личные взаимоотношения у нас не очень сложились. Но в деловом плане мы сработались. Дела у нас и вправду шли не так, и вправду у нас возникли проблемы с компанией и приходилось добиваться от Малкольма права ею управлять, так что в этом смысле Карло, конечно, был прав. В общем, я приехала к нему с вещами.

«Карло сказал: «Вот тебе логотип: королевская держава… и будущее»

Раз в несколько месяцев я ездила в Англию, чтобы повидаться с Беном и Джо и посмотреть, нельзя ли спасти магазин и исправить наше финансовое положение. Так что самый долгий срок нашей совместной жизни с Карло в Италии – пара месяцев. Я остановилась у него дома в Милане, и он пытался найти приличное производство в Италии. Так что коллекции «Hypnos» («Гипноз», весна/лето 1984), «Clint Eastwood» («Клинт Иствуд», осень/зима 1984) и даже «Mini Crini» («Мини-крини», весна/лето 1985) были созданы в Италии. Так мы и планировали, и у нас получалось. Я учила итальянский. У меня когда-то был парень-итальянец, мы встречались очень недолго, он вернулся обратно в Италию – на этом все закончилось. С Карло я учила итальянский. Выбора-то у меня не было, потому что на фабрике на другом языке не говорили.

С тех пор я люблю Италию и тогда любила, и я считала Карло удивительным человеком. Я видела в нем решение проблемы. Он очень необычный человек, и в те дни я очень сильно была в него… ну, интересовалась им. Его слова давали мне стимул, мне было чему поучиться у него. А это и привлекает меня в мужчинах, да и вообще в людях. Я училась у него. Правда, в итоге я не приняла многое из того, что привлекало Карло, но он стал для меня вехой на пути к пониманию каких-то понятий, людей и функционирования бизнеса. Но я никогда не доходила до того предела, когда мне захотелось бы навсегда уехать в Италию и жить с ним. Понимала, что этого никогда не случится. Мой дом был здесь, в Лондоне. Здесь моя квартира, мои дети, хотя Джо и приезжал туда, в Италию, и довольно надолго… В общем, мы с Карло решили остаться друзьями. И у нас получилось. По большей части. Мы дружим 30 лет.

Но наши отношения с Карло и отъезд в Италию имели еще одно последствие. Окончательно мы порвали с Малкольмом на показе коллекции «Гипноз» в Париже в октябре 1983 года. Малкольм тоже в ней участвовал, делал вместе с Томом Биннсом для показа украшения из резины. Аксессуары. Я была там с Карло. Тогда Малкольм понял: то, что он слышал о нас, правда. И когда он это осознал, то попросил меня уехать с ним. Я только рассмеялась. Помню, в аэропорту, когда мы с Карло возвращались обратно в Италию, мы увидели Малкольма, он попросил меня вернуться к нему, а я, не веря своим ушам, рассмеялась и подумала: «Малкольм, слишком поздно». И с того момента все стало еще хуже».

«Наша с Вивьен история развивалась в неопределенном направлении, – чуть позже продолжил свой рассказ Карло. – Не знаю, что тут сказать, но в девяносто девяти случаях из ста у любого модельера есть партнер, управляющий, и на каком-то этапе между ними что-то происходит – гомосексуальный или гетеросексуальный опыт, и это нормально для мира моды, в этом нет ничего такого… К тому же тогда мы переживали героические времена. Проводили жизнь в дороге. Спали вместе. Останавливались в одной комнате и вместе вели фургон. Да, мы спали в одной постели, так и было. Похоже на битву в пустыне. Мы были соратниками по оружию. Не какой-то там буржуазной парой, а боевыми товарищами… которые спали вместе. А еще мы были очень разными. Мы звали людей войти в нашу жизнь, в наш дом, предлагали вкладывать в нас средства. Это казалось нам самым важным. Люди считают, что мода – это как вечеринка в Голливуде. Но нужно, чтобы твой дом был в порядке, одних только невероятных идей недостаточно. Так что я на этом и сконцентрировался. Мода – как дом, ему нужен сантехник. И я был сантехником. Дому, который функционирует, без него не обойтись. Людям это было в новинку. Потому что до нас никто не делал подобного: не брал кого-то вроде Вивьен, какую-нибудь белую ворону, и не говорил: «Можно и с ней раскрутить бизнес». А мы это сделали. Наладили водопровод». Карло, как уже упоминалось, говорит метафорами.

«В Италии мы работали с тремя производителями, – поясняет Вивьен, – сперва с Лоренцо, потом Карло поговорил с Галеотти про Армани, а мы планировали выпустить «Харрис-твид» и «Мини-крини», но в итоге эти коллекции мы сделали с Кьянчано». «Мы основали новую компанию – «Casnell», – говорит Карло. – Это было готовое название. С офисом в Англии. Сейчас «Vivienne Westwood» частично находится в Милане, но тогда все было не так. Мы профессионально сотрудничаем с середины 80-х, и тогда я все ездил туда и обратно – несколько недель в Лондоне, несколько недель в Италии, – налаживая производство. Мы сохранили в Лондоне старую структуру – марку «World’s End» и «Bombay» – мастерские в Кэмдене. Но тогда же я решил показать Вивьен Италию. Фабрики и страну в целом. Другую жизнь. Иногда мы останавливались в пятизвездочных отелях, иногда спали на полу. Тогда мы работали с одной компанией, и вот она разорилась, и нам пришлось бежать, Вивьен и мне, со всеми выкройками и всеми нашими вещами, которые хранились у них, и вот мы уехали в ночи из Римини в Милан на грузовом автофургоне «форд», который я арендовал. Времена были героические. Помню, мы остановились в одном отеле и стали строить планы на будущее: мы надеялись, что дела пойдут быстро и успешно. Как-то вечером я сказал Вивьен: «Что нам нужно, так это вишенка на торт. Позвоним Мадонне, пригласим ее участвовать в показе. Готовилась коллекция «Мини-крини», вещи в стиле Минни-Маус – сексуальные, но в американском духе, совершенно в стиле Мадонны. А Вивьен говорит: «Не-е-е-ет, Карло, ну что ты! Я не могу просто взять и позвонить Мадонне». Но знаешь, мы ей позвонили. И дозвонились, а ее помощница перезвонила нам и соединила с Мадонной, с той самой, с настоящей, и я понял это по ее акценту – будто она жует жвачку. Она говорит: «Привет, это Мадонна, могу я поговорить с Вивьен Вествуд?» Она захотела сделать что-нибудь вместе с Вивьен. На часах 3 часа ночи. И я сижу и думаю: «Черт, вот спасибо – это же Мадонна! Сделаем что-нибудь грандиозное». Они, видимо, поладили, потому что Мадонна сказала, что мы можем воспользоваться ее домом в Лондоне, ее постановочной студией, да чем угодно, чтобы отрепетировать показ. Вивьен отвечает: «Не-е-ет, Мадонна, что вы, что вы, не волнуйтесь, у меня есть где репетировать». А Мадонна продолжает: «Конечно, конечно». И вот мы возвращаемся в Лондон, чтобы отрепетировать показ в Париже, и пробуем связаться с Мадонной, а она не отвечает на звонки. Так что было два лица, которые чуть не изменили в жизни Вивьен все, когда она была в Италии, – Армани и Мадонна!»