Кристель Петиколлен - Я слишком много думаю. Как распорядиться своим сверхэффективным умом

Теперь у вас есть все, чтобы понять себя, других и отчего до сих пор все шло наперекосяк. Да уж, мир правополушарного продолговатого мозга абсурден и непонятен для левополушарного, и наоборот. Главное, не просите больше «нормально мыслящих» сказать вам, кто вы есть. Они на это не способны: им никогда не понять ваш механизм. А теперь, покончим с проблемами: я расскажу вам, как их решить.

Вам уже давно известно, что вы не такие, как все, что мозг у вас крутится, подобно ветряной мельнице, и что от других людей вас отделяет пропасть. Читая эту книгу, вы научились находить смысл там, где раньше понимали интуитивно. И, тем не менее, у вас, как и у большинства сверхэффективных, открытие собственной сверхэффективности может вызвать сильный эмоциональный шок. Он будет иметь несколько этапов.

Первый этап – явное чувство облегчения. Оказывается, вы не сумасшедший! Наконец-то вы нашли объяснение всем своим сомнениям по поводу того, что с вами не так. Когда я рассказываю людям с доминирующим правым полушарием о свойственных им неврологических механизмах и их последствиях, они говорят, что впервые получают внятную и такую позитивную схему, которая объясняет, кто они на самом деле! Ведь сверхэффективные привыкли к мысли, что все черты их характера имеют отрицательное значение: они-де чрезмерно чувствительны, слишком восприимчивы, неуравновешенны, незрелы, слишком сложные… И вот, наконец, кто-то уловил их инфракрасные и ультрафиолетовые оттенки, и они выросли в собственных глазах.

Это настоящая история о гадком утенке. Но какой же шок можно получить, вдруг ощутив себя лебедем! И это при том, что у сверхэффективных есть такая мания – во всем сомневаться! И вот, при каждой нашей встрече они повторяют один и тот же вопрос: не ошиблась ли я и почему так в этом уверена? Я уже все им объяснила, начиная с гиперестезии вплоть до ложной сущности, не забыв упомянуть об идеализме. Они все время кивали. Я задумываюсь: что им еще нужно? А они, видя мое замешательство, вскакивают с кресла и кричат: «Вот видите! Вы и сами не уверены!» И лишь один из моих пациентов сумел адекватно понять мое молчание. Он дал мне единственно правильное объяснение, удовлетворяющее всех их до единого, и теперь это – единственная моя соломинка. Он сказал: «Понятно! Это как будто у вас в руках желудь, а я просил бы вас доказать, что он упал с дуба!» В самую точку. Я просто знаю это, я в этом уверена, но никакое рациональное доказательство не сможет убедить того, кому хочется сомневаться.

Чувство облегчения длится недолго, ровно столько, сколько понадобится, чтобы переосмыслить историю своей жизни под новым углом зрения. Все, что в ней было, наконец, приобретает смысл: вы вспоминаете матерей, которые, вконец потеряв терпение от бесконечных вопросов, сердито на вас шикали, одноклассников, потешавшихся над вами всякий раз, когда вы пытались поделиться с ними своими открытиями. В памяти всплывают не всегда теплые отношения с учителями (в основном, конфликты и чувство дискомфорта, которое вы всегда испытывали в школе). Но вот ваше прошлое раскодировано; глядя в будущее, вы понимаете, что такое неудобное существование будет преследовать вас всю жизнь.

Чрезмерно эмоциональная Вероника восклицает: «Вы хотите сказать, что я заболела чумой, и она неизлечима! Я никогда не буду такой, как все!» Я напоминаю ей историю о гадком утенке. Она чуть не плачет: «Но ведь мы живем среди уток, зачем нам быть лебедями?» Метафора с гадким утенком ничуть не успокаивает сверхэффективных. Что тут такого: утки, лебеди, и те и другие – перелетные птицы. Какое счастье, что я уже привыкла к их эмоциональным вспышкам! За этим этапом следует другой, состоящий из нескольких фаз: неизбежный траур из-за того, что когда-то придется стать «нормальным».

Как я вам только что сказала, неприятие наступает с самого начала, в основе его – систематическое сомнение. Есть пациенты, которые к следующему визиту забывают все, о чем мы говорили, а есть такие, кто требует, чтобы на каждом сеансе я заново аргументировала свои мысли. Третьи резко заблокировали всю новую информацию и на несколько месяцев приостановили нашу совместную работу: им нужно привыкнуть к новой мысли. А есть и такие, кто во время работы над личным развитием вовсе с ней не считается, что сильно затрудняет мою задачу. Но в большинстве случаев все постепенно свыкаются с этой новой идеей, перевернувшей всю их систему убеждений.

И тогда зарождается гнев. Гнев при воспоминании о школьных неурядицах или детстве, полном страданий и непонимания. Гнев против общества и горе-профессионалов. Чтоб им провалиться, всем этим психологам, которым они тщетно пытались объяснить свою неприспособленность к жизни! А школьные учителя? Почему они не извлекали пользу из их ума? Гнев оттого, что так мало людей знает, понимает и способно принять их такими, как они есть. Гнев из-за того, что они изуродованы этим чрезмерно эффективным умом… Ведь они настолько сильно отличаются от других, что им нужно все время об этом помнить! Это им-то, так желающим слиться в братских объятиях со всем миром.

И, наконец, им хочется узнать, как функционирует мир «нормально мыслящих», ведь всего-то и нужно, что подстроиться под норму! Что для этого нужно? Отказаться от идеализма? Покорно принять несовершенство мира? Стать индивидуалистом? Радостно смотреть дебильные телепередачи? Говорить только о погоде? Зажигать на вечеринках с выпивкой? Это невозможно! Найти близкие души? Сближаться лишь с теми, кто устроен, как ты, и понимает твою точку зрения? Такая элитарность невыносима! И плюс ко всему – постыдный страх от того, что чувствуешь себя дураком среди умных. Это непросто – признать себя достойным быть лебедем. Похоже, групповая психотерапия не всегда хорошо действует на сверхэффективных. Либо им приходится сравнивать себя с интеллектуальными головоломками, и это им кажется забавным, но размышления ради размышлений быстро утомляют своей бесполезностью. Либо, если речь идет о групповой терапии, заниженное самоуважение не позволяет им найти место в группе. Как только такой человек открывает рот, у всех развивается комплекс: «Он говорит так умно! Он – настоящий лебедь, а я – нет!» Кроме того, в группе его способность становиться эмоциональной губкой разбухает до невероятных размеров и к его собственным горестям добавляются проблемы членов группы.