Ули Хессе - Бавария. Становление флагмана немецкого и мирового футбола

Второй необычной особенностью этого паса было то, что либеро отдавал мяч ему. Обычно все было наоборот. Кто знает, может быть, последний защитник был так удивлен, увидев его здесь, что пас был просто его непроизвольным рефлексом.

Он на удивление ловко взял под контроль мяч правой ногой и перешел на рысь. Примерно в тридцати метрах от ворот он поднял голову. Перед ним было некоторое пространство, вероятно, потому, что игроки соперника знали, как он редко пересекал центральную линию, и не были уверены, атаковать его или нет. Он заметил величайшего нападающего из когда-либо живущих, стоящего в штрафной с поднятой правой рукой, желающего получить мяч.

Ему было интересно, сколько еще осталось времени. Он мог видеть часы на стадионе, но они показывали только время суток, а не минуты, оставшиеся в матче. Он рассчитывал, что через несколько секунд все закончится. Моргни глазом или двумя, и с этим несчастным поединком, наконец, было бы покончено. В каком-то смысле он был почти благодарен. Центрфорвард соперника был одним из тех быстрых, ловких парней, которые порой выставляли его в плохом свете. И сегодня вечером он выглядел очень плохо. Эта игра была одной из его худших за весь сезон.

Внезапно в его голове мелькнула мысль. Судья не собирался дуть в свисток, в то время как он бежал через центр поля, двигаясь вперед. Но что, если его остановят? Что, если он сделает пас? Это дало бы судье хороший повод закончить игру. Он посмотрел вниз и еще раз толкнул мяч правой ногой. Он больше не шел пешком и не трусил. Теперь он бежал. По причинам, которые он никогда не смог бы должным образом объяснить, он повернул свою сильную, мускулистую верхнюю часть тела и закинул правую ногу назад, как человек, который собирается нанести мощный удар с дальнего расстояния.

Он услышал крики ужаса. Он слышал, как величайший нападающий из когда-либо живущих, кричал, умоляя его не бить с такого расстояния с одиннадцатью парами ног между ним и воротами в самой важной игре в их жизни. Он заколебался лишь на долю секунды. Затем он проигнорировал инструкции, правила и крики и ударил по мячу так сильно, как только мог.

Он услышал странный шум, грохот. Затем он увидел либеро, бегущего к нему и прыгающего в его объятия. Странно, подумал он, последний защитник никогда раньше этого не делал. Позже он скажет, что сначала он по-настоящему не знал, что произошло, что он сделал.

Конечно же не знал. Никто, даже признанный гений, не мог знать, что самый маловероятный из людей только что создал глобальный суперклуб.

Двадцатому веку едва исполнилось восемь недель, когда одиннадцать молодых людей вышли из питейного заведения и оказались в узком переулке в самом центре Мюнхена. Как и многие переулки в этой части города, в старом квартале, он был назван в честь древней профессии. Немцы называли его Шаффлергассе, что говорило о том, что когда-то здесь торговали бондари.

Мы не знаем, свернули ли мужчины налево или направо. Но в тот февральский вечер становилось поздно и холодно, и им нельзя было терять время, поэтому можно с уверенностью предположить, что к месту назначения они выбрали более короткий маршрут. В этом случае они повернули налево, а затем, сделав всего несколько шагов, снова повернули налево.

Много лет спустя люди скажут, что было очень символично, что ровно одиннадцать человек прошли мимо внушительного зала Фельдмаршалов, а затем конной статуи бывшего баварского короля Максимилиана I, чтобы затем создать футбольный клуб «Бавария Мюнхен». Люди также сказали бы, что это типично, что все они либо происходили из среднего класса либо даже из богатых семей… и что никто из них на самом деле не был из Мюнхена или даже из Баварии.

Да, в каком-то смысле это было типично, но все было не совсем так. Двадцатилетний Отто Нэгеле, один из самых молодых мужчин в компании, был местным парнем. То же самое касается и 24-летнего Артура Ринглера и Вамслеров, Фрица и Карла. 28-летний Франц Йон, между тем, был сыном простого почтового клерка и работал фотографом.

Но это правда, что одиннадцать человек, которые шли бок о бок в этот темный, холодный день – 27 февраля 1900 года – с явной целью создания футбольного клуба, были необычайно яркой группой людей. Двое из них, Куно Фридрих и Вильгельм Фокке, приехали из Бремена, расположенного в 750 километрах к северу. У Фокке, шутили его друзья, было больше талантов и интересов, чем у да Винчи. Среди прочего он был художником, скульптором, поэтом и изобретателем и однажды будет признан пионером немецкой авиации. Мы можем предположить, что он очень хорошо ладил с Нэгеле, который учился в Академии изящных искусств и вскоре стал знаменитым графическим дизайнером.

Удивительно, но среди отцов-основателей клуба был еще более известный художник, хотя он и не присутствовал в тот февральский вечер. Несколькими неделями ранее, в январе 1900 года, семнадцать человек подписали документ, в котором заявили о своей готовности присоединиться к новому футбольному клубу, если и когда определенные события сделают его создание необходимым. Одним из этих людей был Бенно Элькан, 22-летний скульптор из Дортмунда, который сегодня наиболее известен как человек, построивший Менору Кнессета, большой бронзовый канделябр, который стоит перед зданием израильского парламента в Иерусалиме, а также статую петуха в натуральную величину, украшавшую стадион «Уайт Харт Лейн».

Существование этого документа говорит о том, что создание мюнхенской «Баварии» не было спонтанным решением. Франц Йон – как самый старший в группе, был по умолчанию кем-то вроде лидера – и остальные уже довольно давно знали, что им, возможно, придется принять решительные меры, если они хотят сохранить единственное, что объединяло эту разношерстную команду: их любовь к футболу.

Оглядываясь назад, может показаться странным, что эти образованные, творческие, либеральные, космополитичные и довольно искушенные молодые люди были без ума от простой, грубой игры, которую мы привыкли считать классическим видом спорта для рабочих. Однако в модернистской Германии все было совсем иначе. В то время как футбол уже переживал свой первый золотой век в Англии, где люди платили деньги за просмотр игр с участием профессиональных команд, в немецком спорте доминировал Турнен .

Этот термин обычно переводится как «гимнастика», но это немного упрощенно. Массовое движение, которым Турнен стал в Германии в девятнадцатом веке, восходит к педагогу по имени Фридрих Людвиг Ян, по сей день широко известному как Турнфатер , отец Турнена . Ян был ярым националистом. В годы французской оккупации (с 1794 по 1815 год большинство немецкоязычных регионов находились под французским правлением) он был уверен, что немцы должны стремиться к большей власти и влиянию в Европе. На политическом уровне, по его мнению, это означало, что различные немецкие королевства, такие как Пруссия и Бавария, должны быть объединены. На более базовом уровне, утверждал Ян, немцы должны были стать более дисциплинированными, организованными и физически подготовленными. Он разработал систему упражнений, которую назвал Турнен , в честь древнегерманского слова, обозначающего передвижение.