Ули Хессе - Бавария. Становление флагмана немецкого и мирового футбола

Эти соображения объясняют существование документа с семнадцатью подписями. Уже в январе 1900 года Йон прощупывал почву, чтобы выяснить, сможет ли он найти достаточно сторонников для создания новой команды. «Руководители “МТФ” пронюхали об этих планах, – писал он позже, – и 27 февраля 1900 года в ресторане “Бакерхофль” было созвано общее собрание футбольного подразделения клуба».

Почти сразу после начала собрания Йона призвали к ответу, обвинив в дроблении клуба. Последовали жаркие дебаты. Многие футболисты были совершенно счастливы в «МТФ», среди них и влиятельный Юлий Кейль, выдающийся игрок. Они заверили Йона, что еще есть шанс присоединиться к ассоциации Южной Германии. Йон, однако, ответил, что гимнасты всегда будут командовать футболистами. В этот момент заговорил общий друг Йона и Кейля. «Очевидно, – сказал он, – что эти джентльмены хотят пойти и создать свой собственный клуб. Так почему бы нам не закончить дебаты здесь и сейчас и не расстаться мирно и по-дружески, чтобы в будущем у нас было хорошее взаимопонимание?»

Йон и десять его последователей схватили свои пальто и вышли из комнаты. Позже он сказал, что один видный член клуба крикнул им вслед: «Пустите их, они скоро вернутся!» Затем они вышли в темноту и направились в кафе «Гизела» на Фюрстенштрассе, ресторан примерно в десяти минутах ходьбы, недалеко от Одеонсплац, одной из двух самых известных и важных площадей Мюнхена. (Другая – Мариенплац, где «Бавария» традиционно празднует свои титулы.)

В 20.30 вечера Йон открыл то, что оказалось заседанием учредительного собрания одного из крупнейших и самых известных футбольных клубов в мире. Требовалось соблюсти довольно много формальностей, но, похоже, одиннадцать человек точно знали, чего они хотят, потому что лишь трое из них произнесли довольно краткие речи: Йон, Поллак и Пауль Франке, молодой человек из Лейпцига, который впоследствии стал первым капитаном и играющим тренером нового клуба. Единственное расширенное обсуждение, согласно протоколу заседания, касалось вопроса о деньгах. (Что характерно, возникает искушение их добавить.) В конце концов мужчины договорились о ежемесячном членском взносе в размере одной марки.

Удивительно, но важнейший вопрос о названии клуба был решен быстро и без особых церемоний. Как это было принято в то время, мужчины решили назвать клуб в честь региона, в котором он базировался. Такие патриотические расцветы были популярны не в последнюю очередь потому, что они сигнализировали о том, что футболисты, к которым всегда относились с подозрением, были верными подданными кайзера. Знаменитый клуб из Берлина назывался «Пройссен» (Пруссия), и вскоре команда, базирующаяся в Аугсбурге, будет называться «Швабен» (Швабия).

Использовать латинские имена было последней модой. Клубы в Вестфалии, Гессене или Рейнской области любили называть себя «Вестфалией», «Гассией» или «Рейнанией», и существовало бесчисленное множество клубов под названием «Алеманния», «Германия» или «Тевтония». Таким образом, ожидалось, что Йон и другие назовут свой новый клуб «Бавария» (Bavaria – что одновременно является английским и латинским названием). Однако это имя уже было присвоено команде, созданной всего несколькими месяцами ранее. Может быть, именно поэтому они использовали немецкое написание – Bayern.

Несмотря на – или, может быть, из-за того, что большинство из одиннадцати человек, которые теперь были футболистами «Баварии», приехали в Мюнхен из далеких мест, в качестве клубных цветов были выбраны традиционные баварские бело-синие цвета. Затем, как окончательное доказательство их намерений, Йон сообщил остальным, что муниципальные власти разрешат команде играть на общественном поле на Ширенштрассе, к югу от реки Изар. В 23.15 все разошлись по домам.

Если захотите повторить исторические шаги, предпринятые одиннадцатью основателями клуба в тот вторник много лет назад, то столкнетесь с несколькими проблемами. Шаффлергассе и Фюрстенштрассе уже переименованы. Дом, в котором раньше находился ресторан «Бакерхофль», давно исчез, не в последнюю очередь потому, что большая часть центра Мюнхена была полностью разрушена британскими бомбами. Кафе «Гизела» тоже почти бесследно исчезло.

Удивительно, но самое первое поле клуба все еще там – и все еще является муниципальным футбольным полем. В наши дни им пользуются местные школы. Я посетил его почти 115 лет спустя после того, как была образована «Бавария». Так как был февраль, деревья по периметру поля все еще стояли без листьев. Под ярким, но холодным солнцем, я мог стоять там и представлять, что сейчас 18 марта 1900 года, день, когда «Бавария» сыграла свою первую в истории игру – против ФК «Мюнхен», клуба, который ведет свое происхождение от «Терра пила».

Я позволил себе представить группу молодых людей, все с короткими волосами, большинство из которых щеголяли усами. На них белые брюки до колен. Отто Нэгеле в воротах. «Бавария» зарабатывает угловой, и Пауль Франке подходит к флажку, чтобы подать его. Он сильно бьет по мячу, надеясь, что тот найдет одного из своих товарищей по команде в штрафной. Каким-то образом, то ли потому, что у Франке сильные ноги, то ли потому, что сегодня очень ветреный день, мяч летит и летит и внезапно оказывается в воротах. «Бавария» выиграла со счетом 5:2.

Клубы могут быть странными. На первый взгляд, это просто коалиция людей, чьи имена и лица с годами меняются. (Не говоря уже о том, что в Германии, где почти все клубы принадлежат обществам, число людей, связанных с клубом, может быть огромным. Сегодня мюнхенская «Бавария» насчитывает более 270 тыс. членов и, таким образом, является крупнейшим спортивным клубом в мире, опережая лиссабонскую «Бенфику».) И все же некоторые клубы, похоже, живут своей собственной жизнью. Они обладают идентичностью – чтобы избежать эзотерического термина «коллективная душа» – которая на самом деле никогда не меняется, независимо от того, кого члены избрали ответственным или кем эти члены являются сами.

Парадоксально, но два человека, которые больше всего трудились над созданием их собственного клуба, покинули мюнхенскую «Баварию» в 1903 году, менее чем через три года. Франц Йон вернулся в Берлин и свой старый клуб, «Панков», в то время как Йозеф Поллак эмигрировал в Соединенные Штаты. И все же обстоятельства становления «Баварии» и личности одиннадцати отцов-основателей будут резонировать на протяжении десятилетий и в поразительной степени определять будущее клуба.

Мюнхенская «Бавария» никогда не перестанет быть прогрессивной, свободомыслящей и независимой – качества, за которые клуб заплатил высокую цену во времена нацистской диктатуры. Мюнхенская «Бавария» также осталась клубом, который каким-то образом привлекал и объединял людей из самых разных мест, не обязательно только из города, чье название он носил (по сей день широко распространено предубеждение, что люди из Мюнхена поддерживают «1860», а не «Баварию». Возможно, когда-то это было правдой, но теперь это не так, отчасти из-за долгого и, казалось бы, окончательного упадка «1860-х»). А «Бавария» никогда не перестанет быть открытой и космополитичной – когда Йон вернулся в Берлин в 1903 году, новым президентом клуба стал голландец по имени Виллем Хесселинк.