Кристина Гросс-Ло - Родители без границ. Секреты воспитания со всего мира

Благодаря поездке в Финляндию я четко осознала, что в первую очередь необходимо удовлетворять основные потребности детей: в хорошей еде, эмоциональной поддержке, прогулках на свежем воздухе, разнообразных ежедневных занятиях. Я поняла, что «научить учиться» не менее важно, чем вложить в голову необходимые знания или воспитать слепую покорность. И я убедилась, что, лишь дав детям свободу и позволив им самостоятельно открывать этот мир и следовать своим интересам, мы поможем им развить гибкость ума и творческое мышление, необходимые в XXI веке.

Кирси, благодаря которой Бенджамин не бросил скрипку, дала нам понять, что принуждение – это тупиковый вариант. Родители под давлением общества пытаются сделать все от них зависящее, чтобы подготовить детей к взрослой жизни, но мои сыновья и дочери упираются каждый раз, когда я пытаюсь им что-то навязать. Таким образом, я снова и снова убеждаюсь в бесперспективности подобных методов. Прежде всего мы должны показать детям, что процесс обучения может быть интересным и увлекательным, и пробудить в них тягу к знаниям. Нужно ставить перед ними достижимые цели, чтобы они ощутили радость успеха, нужно верить в их способности и таланты – и не бояться возлагать на них большие надежды. Ведь важно даже не то, что они узнали. Важно само стремление к знаниям – и радость от их применения в жизни.

Проработав не один год психологом в летнем лагере, Эллен думала, что ее ничем не удивить. Попадались грубые и невоспитанные дети, были и такие, кто не стеснялся поднять на нее руку. Конечно, глупо ожидать идеального поведения от пяти-шестилетних детей, ведь многие из них только учатся делиться, внимательно относиться к окружающим, ждать своей очереди и слушать, когда другие говорят. Но в тот день Эллен пришлось особенно тяжко: новичок по имени Гарри все время перебивал других детей и отнимал вещи у психолога. Когда все сели в круг, он стал говорить ребятам, что они скучные, и хвастался тем, как много знает. Стоило Эллен взять книгу с картинками – и Гарри тут же встал перед ней, чтобы другим ничего не было видно. Потом притащил пакет с чипсами и потребовал, чтобы воспитательница его открыла. Поведение мальчика было настолько вызывающим, что и дети, и взрослые старались держаться от него подальше.

В конце дня Эллен попыталась поговорить с мамой Гарри, Бриджет. «Ой, знаю, он такой импульсивный! – со смехом заявила она. – Прямо как щенок. Но у него очень высокий IQ!» Эллен не в первый раз встречала родителей, которые гордились интеллектом своих детей и не обращали внимания на то, как отвратительно те себя ведут. В разговоре с психологом такие родители либо принимались защищать своих «импульсивных» чад, либо пожимали плечами и твердили, что развить индивидуальность ребенка важнее, чем научить его сопереживать. А многолетний опыт Эллен подтверждал: пока Бриджет не признает, что поведение Гарри доставляет людям неудобства и не дает ему завести друзей, ничего не изменится.

Большинство родителей хотят, чтобы их дети были добрыми и сознательными. Хотя у всех у нас разные критерии приемлемого поведения (мама Гарри, например, искренне считает, что беспокоиться ей не о чем), вряд ли кто-нибудь обрадуется, если его вызовут в школу или детский сад из-за того, что ребенок грубит и нарушает дисциплину. Проблема в том, что родители зачастую сами плохо представляют, как воспитать в детях сознательное отношение к окружающим. Кто-то делает акцент на хороших манерах: постоянно напоминает ребенку, что надо быть вежливым, при помощи наводящих вопросов («Какую чудесную игрушку тебе подарили! Что надо сказать?») или прямых указаний («Ай-ай-ай, ты зачем его/ее стукнул (а)? Попроси прощения!»); требует, чтобы тот говорил «пожалуйста», если хочет добавки, и старательно прививает правила этикета – рассказывает о важности рукопожатий, учит смотреть в глаза собеседнику и говорить «Приятно познакомиться». Мы учим детей быть вежливыми, полагая, что таким образом воспитываем в них доброту, ведь хорошие манеры позволяют детям проявить уважение и участие.

Другие родители – такие, как Бриджет, – напротив, считают, что правила вежливости старомодны и бессмысленны, они только мешают энергичным и самостоятельным детям, поскольку загоняют их в формальные рамки. Хизер Шумейкер, автор книги «Можно не делиться», подчеркивает, что формальное «извини» зачастую позволяет детям выкрутиться из неприятной ситуации, не задумываясь о последствиях своих действий, и не имеет никакого отношения к искреннему раскаянию.

В 1960-1970-е традиционные ценности (включая вежливость) стали казаться чересчур консервативными; на первый план вышли самооценка и персональный рост, людей последовательно убеждали, что личное счастье важнее. К тому времени многие родители, педагоги и социологи задумались о том, что не следует связывать детей социальными условностями – свобода самовыражения принесет им куда больше пользы. Казалось бы, логично: чем заставлять ребенка подчиняться формальным правилам, лучше разобраться в мотивах его поведения.

Сегодня американские родители (особенно те, что считают себя прогрессивными и свободными от предрассудков) полагают навязывание детям правил поведения отголоском устаревшего авторитарного воспитания. Неискренние извинения ни к чему не приведут. Куда полезнее будет вместе с ребенком разобраться в том, что он сделал не так, и постараться это исправить: если ты толкнул товарища, а он упал и поранился, то сбегай принеси пластырь. Подход сам по себе здравый, он помогает детям проникнуться состраданием. Но по сравнению с большинством других культур американцы в своем отказе от социальных условностей и норм зашли слишком далеко.

В 1970 году главной целью большинства первокурсников в США был поиск смысла жизни; в 2005-м практически все студенты в первую очередь хотят заработать много денег. За последние тридцать лет сопереживание уступило место эгоцентризму, и сегодня многие сталкиваются с «серьезным недостатком вежливости».

Ричард Вайсбурд, семейный психолог, преподающий в Гарвардской магистратуре, и автор книги «Родители, которыми мы хотим стать», обратился к старшеклассникам нескольких американских школ с просьбой рассказать, чего они хотят от жизни, распределив цели по степени важности. Две трети принявших участие в опросе на первое место поставили личное счастье; оказалось, мало кто стремится быть неравнодушным членом общества. И дети уверены, что родители одобрили бы их выбор. Пообщавшись с ними, Вайсбурд обнаружил, что старшеклассники не ошиблись. В отличие от старшего поколения, современные родители ясно дают понять своим детям, что счастье важнее доброты.