Софи Кинселла - Шопоголик среди звезд

Марни, владелица потрясающего винтажного магазинчика на Мелроуз-авеню, ловит мои идеи на лету. За какую-нибудь половину утра я обрела целую гору сокровищ: три новых клатча, два палантина и винтажное украшение со стразами для прически. Еще отложила три вечерних пальто, пять платьев и умопомрачительный бархатный плащ (если Сейдж от него откажется, заберу себе!). Кстати, себе я тоже кое-что купила по мелочи – вечернее платье с блестками и несколько пар туфель. Что поделать, если новый образ жизни требует нового гардероба? Я даже с блокнотом из «Золотого покоя» сверилась – насколько оправдан мой шопинг. На вопрос: «Почему я это покупаю?» написала: «Потому что теперь я звездный стилист». Кто возразит?

У обочины меня дожидается внедорожник с тонированными стеклами. Я шагаю к нему в сопровождении Джеффа, пока Митчелл, настороженно поблескивая темными очками, караулит у двери. Покупатели оглядываются с любопытством, и я прикрываю лицо рукой, как настоящая звезда.

В радужном настроении я усаживаюсь в машину, пристраивая на сиденье многочисленные пакеты. Карьера движется! Единственное крошечное облачко на этом сияющем небосклоне: завтра съемка в «Добром утре», а я до сих пор не в курсе, что именно предстоит комментировать. Как мне сочинять комплекты, если нет задания? Оставила Арану миллиард сообщений, но на всякий случай набираю номер еще раз – и попадаю на него самого.

– Ой, Аран, здравствуй! Тебе не звонили случайно из «Доброго утра»? Что мне подбирать для показа? Съемка ведь уже завтра, мне нужно комплекты составить!

– Да, это мое упущение, – смеется Аран. – Они просили передать, что одежда не твоя забота. Они сами все подберут. Твоя задача прийти и высказаться.

Не моя забота? Я в недоумении смотрю на телефон. Как это не моя, если я стилист?

– То есть? Как же мне готовиться?

– Бекки, все будет отлично, – заверяет Аран. – Прокомментируешь одежду, поучаствуешь в общей беседе, засветишься.

– Ясно… Ладно, спасибо тогда.

Я отключаюсь, так ничего и не прояснив. Как-то странно это. Но может, в Штатах все по-другому устроено. Надо, пожалуй, проверить. Включив телевизор, я листаю каналы в поисках передач о моде – и застываю с пультом в руке при виде мелькнувшего на экране изображения. Я даже не сразу осознаю, что передо мной.

Нечеткая, прыгающая картинка дома Лоис в темноте. На подъездной дорожке мигает огнями «Скорая», санитары катят носилки, и над всем этим заголовок: «Экстренный выпуск. Лоис – попытка самоубийства?»

Самоубийства?

Попытка самоубийства?

Господи, господи, господи…

С бешено колотящимся сердцем я прибавляю звук и в тревоге подаюсь вперед, вслушиваясь в голос диктора.

– По не подтвержденным пока данным Лоис Келлертон была накануне ночью срочно доставлена в больницу после поступка, который один из обозревателей назвал «отчаянным шагом отчаявшейся звезды». С места событий – наш репортер Фэй Айрленд.

Камера переключается на журналистку, с напряженным лицом вещающую в микрофон на фоне дома Лоис.

– Как свидетельствуют соседи, вчера около полуночи по этому адресу была вызвана «Скорая помощь», и на глазах одного из очевидцев Лоис Келлертон погрузили в машину на каталке. Ранним утром Лоис Келлертон вернулась в дом и с тех пор еще не показывалась. – На экране возникает неясная, явно издалека снятая картинка, на которой в дом заводят укутанную в простыню девушку. – Состояние нервов известной актрисы, обладательницы престижных наград, вызывает беспокойство у близких знакомых с тех самых пор, как ее обвинили в воровстве. – В кадре появляется пошатнувшаяся от потрясения Лоис на церемонии вручения НАО. – Представитель мисс Келлертон отказался комментировать вчерашние тревожные события. Возвращаемся в студию.

– А теперь к новостям спорта, – объявляет диктор в фиолетовом платье, и я выключаю телевизор.

Меня трясет. Я в жизни не думала, что дойдет до такого. Я даже не представляла… Я и предположить не могла…

Это ведь не из-за меня.

Я тут ни при чем. Совершенно.

Или?

Повинуясь внезапному порыву, я набираю номер Сейдж. Кому как не ей понять, что у меня сейчас на душе. Тем более что ей самой сейчас, наверное, еще тяжелее.

– Сейдж, ты видела новости про Лоис? – тараторю я, едва услышав «алло».

– А, эти… – равнодушно роняет она.

– Сейдж, это мы ее довели! – У меня садится голос от волнения. – Она дошла до точки. Ты с ней виделась, звонила ей?

– С этой чокнутой? – фыркает Сейдж. – Смеешься, что ли?

– Но ведь что-то нужно делать! Не знаю… Съездить к ней, извиниться?

– Нет, – твердо заявляет Сейдж. – Ни за что.

– Нет и точка?

– Это ее проблемы, Бекки. Она выкарабкается. Все, мне пора. – Сейдж отключается.

Надо же. Она само спокойствие и уверенность, чего не скажешь обо мне. На душе невыносимо скребут кошки. Не могу больше. Хватит сидеть сложа руки. Нужно что-то сделать. Загладить вину.

Но как?

Закрыв глаза, я напряженно думаю, потом рывком хватаю телефон. У меня же есть номер Эйприл Тремонт! Эйприл отвечает со второго гудка.

– Ребекка?

Я, похоже, некстати.

– Э-э, здравствуйте, Эйприл! – начинаю я неуверенно. – Простите за беспокойство. Я просто увидела новости про Лоис и ужасно переживаю. Мне очень хочется извиниться перед ней и как-то все исправить. Помочь ей чем-нибудь. В общем…

– Помочь? – От язвительного тона Эйприл я невольно вздрагиваю. – Вам не кажется, что вы уже свое дело сделали?

– Я понимаю, вы с ней подруги, – говорю я робко. – Вы, наверное, очень на меня злитесь. Но, честное слово, я не думала, что все так обернется, я не собиралась ее выдавать. Может быть, вы подскажете, как мне с ней увидеться? Чтобы извиниться.

– Лоис не хочет ни с кем общаться, – сухо говорит Эйприл. – Я ей названиваю круглосуточно, не отвечает. А даже если бы и отвечала – вас я бы к ней повела в последнюю очередь. Да, помощь ей нужна. И уже давно. Только не от таких акул, как вы.

– Я совсем не акула! – ужасаюсь я.

– Только не говорите, что не нагрели на этом руки, – отрезает Эйприл и отключается.

Я в ступоре смотрю на телефон. Щеки горят, как от пощечины. Взгляд упирается в массивный загривок Джеффа, и стыд захлестывает меня с новой силой. Я тут на внедорожниках раскатываю с телохранителями и радуюсь идущей в гору карьере, а Лоис на «Скорой» увозят.

Джефф за все это время не произнес ни слова, но я чувствую, что он все слышал. И снова осуждает. Вижу по напряженным мускулам на затылке.

– Я не акула! – заявляю я с жаром. – Я могла бы продать эту сенсацию журналистам еще пару недель назад, но я ведь не стала! Не моя вина, что Сейдж проговорилась. А одевать звезд я мечтала всегда. Я просто ухватилась за свой единственный шанс, что здесь плохого? За это меня надо называть акулой?