Диана Гэблдон - Семь камней

– Да, конечно, наслаждается. Но проблема, мой мальчик, в том, что британские военные корабли находятся на пути к Гаване и намерены взять город в осаду. И я уверен, что лучше всего, если вашей матери не будет в городе, когда они подойдут туда.

На мгновение Грей застыл с открытым ртом, держа в руке бокал, а его мозг был так забит вопросами, их роилось там так много, что трудно было произнести какой-нибудь из них. Наконец Грей проглотил остатки коньяка, кашлянул и тихо спросил:

– О, понятно. Но начнем с того, как же моя мать оказалась в Гаване?

Генерал откинулся на спинку стула и вздохнул.

– Во всем виноват этот Стаббс.

– Стаббс… – Фамилия казалась смутно знакомой, но откуда – Грей никак не мог сообразить.

– Знаете, это муж вашей кузины Оливии. Похож на строительный кирпич. Какое у него имя… Мэтью? Нет, Малкольм, вот. Малкольм Стаббс.

Грей протянул руку за бутылкой, но Том уже налил коньяк в чистую рюмку и сунул ее в руку своего милорда. При этом он старался не встречаться взглядом с Греем.

– Малкольм Стаббс. – Грей потихоньку пил коньяк, давая себе время подумать. – Да, конечно. Я… полагаю, что он уже выздоровел? – В чем-то это была хорошая новость. Малкольм Стаббс потерял ступню и часть ноги два года назал в битве при Квебеке, когда в него попало ядро пушки. К счастью, Грей наткнулся на него на поле сражения, и у него хватило присутствия духа, чтобы наложить ему жгут, который он сделал из своего ремня, поэтому Стаббс не умер от потери крови. Грей живо вспомнил расщепленную кость, торчавшую из остатков голени Малкольма, горячий, влажный запах крови и кал, дымящийся на прохладном воздухе. Вспомнил и глотнул еще коньяка.

– Да, вполне. Сейчас у него искусственная нога, и он неплохо с ней управляется – даже ездит верхом.

– Я рад за него, – довольно сухо сказал Грей. Он вспомнил про Малкольма Стаббса еще кое-что. – Он тоже в Гаване?

Генерал удивленно посмотрел на него.

– Да, разве я не сказал? Теперь он какой-то там дипломат – в Гавану его прислали в прошлом сентябре.

– Дипломат… – повторил Грей. – Ну и ну. – Вероятно, из Стаббса вышел хороший дипломат, решил он, учитывая продемонстрированные им навыки лжи, обмана и бесчестья…

– Он хотел, чтобы его жена и дети жили с ним в Гаване, раз у него такая солидная должность, так что…

– Дети? Когда я видел его в последний раз, у него был только один сын. – Только один законнорожденный сын , мысленно добавил он.

– Теперь их двое: Оливия родила два года назад дочку – прелестное дитя по имени Шарлотта.

– Как мило. – Его воспоминания, как Оливия родила своего первого ребенка, Кромвеля, были почти такими же ужасающими, как воспоминания о битве при Квебеке, хотя и по разным причинам. Хотя и там, и там он видел кровь и кал. – Но мама…

– Ваша мать вызвалась сопровождать Оливию и помочь ей управляться с детьми. Оливия опять на сносях, и долгое плавание через океан…

– Опять ? – Впрочем, Грей ведь знал , как Стаббс относился к сексу… что ж, по крайней мере, он занимался этим со своей женой. Джон с трудом сдерживался, но генерал этого не замечал, продолжая свои объяснения.

– Видите ли, я должен был плыть весной в Саванну, то есть этой весной, советником к полковнику Фолиотту, который формирует местную милицию для поддержки губернатора, и ваша мать собиралась поехать со мной. Так что нам показалось разумным, что она сначала отправится с Оливией и поможет ей устроиться, а я потом сделаю так, чтобы она присоединилась ко мне.

– Весьма разумно, – сказал Джон. – То есть весьма разумно то, что касается моей матери. Но что делать в Гаване британскому флоту?

– Адмирал Холмс, милорд, – с легким упреком напомнил Том. – Он рассказывал вам об этом на прошлой неделе, когда обедал тут с вами. Он сказал, что герцог Албемарль намерен отобрать у лягушатников Мартинику, а потом заняться и Кубой.

Грей вспомнил тот обед и примечательное блюдо – как он слишком поздно узнал, – замаринованные потроха морского ежа, смешанные с кусочками сырой рыбы и водорослями ульва, и все это было приправлено апельсиновым соком. Желая удержать своих гостей – все недавно прибыли из Лондона и сетовали на дороговизну ростбифа и картофеля в Вест-Индии, – чтобы они тоже не узнали, из чего это блюдо, он постарался, чтобы они пили часто и помногу местный пальмовый ликер. Напиток оказался весьма эффективным: после второго бокала они бы не поняли, что едят даже китовые экскременты, если бы его авантюрист-повар вздумал подать их на второе. Но в результате сам он помнил тот обед тоже несколько туманно.

– Но ведь он не сказал, что Албемарль предложил осадить Гавану, не так ли?

– Нет, милорд, но, возможно, он имел в виду и это, согласны?

– Бог его знает, – ответил Джон. Он ничего не знал про Кубу, Гавану или герцога Албемарля. – Или, пожалуй, знаете и вы тоже, сэр? – Он вежливо обратился к генералу Стэнли, тот выглядел все лучше под действием отдыха и коньяка. Генерал кивнул.

– Нет, – искренне признался генерал, – разве что я шесть недель сидел за столом с Албемарлем на борту его флагманского корабля. Если я теперь чего-то не знаю про бухту Гаваны, значит, возможно, это не представляет никакого интереса. Но я не делал никаких усилий для получения этой информации.

Генерал узнал об экспедиции Албемарля лишь вечером накануне отплытия флотилии, когда к нему из военного министерства пришел приказ об участии в ней.

– Конечно, корабль доплывет до Кубы задолго до любого письма, которое я мог послать вашей матери, так что я немедленно поднялся на борт, несмотря на это. – Он кивнул на свою перевязанную ногу.

– Секунду. – Джон поднял руку, ненадолго перебив генерала, и повернулся к слуге: – Том, беги – и я подчеркиваю, беги – к генералу Холмсу в его резиденцию и попроси его заглянуть ко мне, как только он сможет. А под словами «как только сможет» я имею в виду…

– Прямо сейчас. Да, милорд.

– Спасибо, Том.

Несмотря на выпитый коньяк, мозг Грея наконец оценил ситуацию и теперь просчитывал, что можно с этим сделать.

Если британский флот появится в бухте Гаваны и начнет обстрел города, то семье Стаббса и леди Стэнли, известной также как вдовая герцогиня Пардлоу, будет грозить не только физическая опасность. Скорее всего, они сразу станут заложниками Испании.

– Когда показался остров Мартиника и к нам присоединился Монктон, я… э-э… реквизировал маленький одномачтовый тендер и поскорее направился сюда.

– Реквизировали, сэр? – спросил Джон, улыбнувшись генеральскому тону.

– Ну, честно говоря, я украл его, – признался генерал. – Не думаю, что меня подведут под трибунал, в моем возрасте… да если и так, мне плевать. – Он приосанился, выставил вперед заросший седой щетиной подбородок и сверкнул глазами. – Бенедикта для меня дороже.