Эми Хармон - Бесконечность + 1

Ни я, ни Финн не стали провожать ее взглядом. Мы были слишком заняты друг другом.

– Ты бы согласилась? – спросил он.

Я отвернулась от наших отражений и встала лицом к нему. Между нами было не больше пары метров, но Финн не сделал ни шагу мне навстречу. Я склонила голову набок, не смея поверить услышанному, и уставилась на его губы, которые произнесли:

– Если бы я попросил тебя… ты бы согласилась?

Выражение его лица выдавало волнение. Он достал руки из карманов – это была бы слишком непринужденная поза для такого напряженного момента – и сжал их в кулаки. Я уставилась на них и увидела татуировку, состоявшую теперь из шести точек. Шесть точек. Шесть дней. Прошло восемь дней с тех пор, как мы познакомились. Шесть – с тех пор, как я его полюбила. И теперь мне хотелось, чтобы впереди нас ждали еще миллионы дней, проведенных вместе. Я перевела взгляд на лицо Финна, которое выражало страх.

– Да, – сказала я, удивляясь тому, как тихо звучат наши голоса.

Такие важные слова нужно кричать на весь мир, чтобы они еще долго разносились эхом в самых далеких уголках планеты. Может, мы говорили едва слышно, потому что боялись спугнуть внезапный прилив смелости. А может, из благоговейного трепета перед обещанием, которое соединило нас, точно электрическая дуга, разряд, с треском и искрами пронзивший воздух, пахнувший ванилью.

– Да, – твердо повторила я. И улыбнулась. Улыбка была такая широкая, что едва не доходила до ушей, но я ничего не могла с собой поделать.

Страх, отражавшийся на лице Финна, постепенно растаял, а плотно сжатые губы расслабились и сложились в ответную улыбку. Он запрокинул голову и рассмеялся, восторженно, с облегчением, еще не до конца поверив в происходящее. Финн закинул руки за голову и покрутился на месте, как будто не знал, что делать дальше.

– Может, поцелуешь меня, Клайд? – мягко предложила я. – Мне кажется, это было бы уместно.

Мгновение – и я оказалась прижата спиной к зеркалу, а мои ноги оторвались от пола. Финн обхватил меня за талию и прижался к моим губам. Я вцепилась в его волосы, стягивая резинку, и улыбнулась, когда светлые пряди рассыпались вокруг наших лиц, образовав что-то вроде занавеса. Вот и славно. Финн, одетый в костюм за тысячу долларов, целовался не хуже актеров на сцене, но повторить на бис мы предпочли за занавесом.

Все получилось удивительно легко. Невероятно. Без единого усилия. Салон Моник был не просто бутиком, а настоящим свадебным центром с полным спектром услуг: кольца, проведение церемоний, цветы, фотографии, и все это быстро, буквально за час. Моник сделала всего один звонок, и нас посадили в лимузин, отвезли в бюро регистрации браков. Мы вошли, показали документы, поставили подписи, заплатили шестьдесят долларов за разрешение на брак и вышли. Никаких анализов крови, как в некоторых других штатах, никакого ожидания. У меня даже автограф никто не попросил. Моник позаботилась и об этом. Она, судя по всему, прекрасно знала, кто я, и организовала все так, чтобы нас быстро провели через служебный вход и так же быстро вывели обратно. Служащий в бюро ни капли не удивился нашему появлению. Ему, похоже, не было никакого дела до того, что наши лица мелькают на обложках таблоидов. Это же Вегас, напомнила я себе. Моник и те, с кем она сотрудничала, наверняка сто раз сталкивались с подобными ситуациями. Лимузин доставил нас обратно к часовне, где мы втиснулись в пятнадцатиминутное окно между заранее забронированными церемониями.

Я не хотела, чтобы у меня на свадьбе был Элвис. Я любила его, но не настолько. Литл Ричард тоже был отвергнут. Никакой музыки, никаких искусственных цветов. Никаких торжественных проходов к алтарю под руку с давно почившей звездой рок-н-ролла. Вместо этого нас отвели в маленькую комнатку, где были зажжены маленькие свечи и ждал настоящий пастор. Встав рядом, мы без лишних вступлений произнесли клятву. «В богатстве и в бедности» – на этих словах Финн вздрогнул, словно ему не нравилось, что он относился ко второй категории. «В болезни и здравии» – тут поморщилась уже я, вспомнив, что Финн считал меня немного чокнутой. А бабуля и вовсе была уверена, что я клиническая сумасшедшая. Ну, или ей просто хотелось, чтобы я так думала. И наконец: «Пока смерть не разлучит нас». Мы посмотрели друг на друга, прекрасно зная, как легко смерть может разлучить тебя с теми, кого ты любишь.

– Согласна, – сказала я.

– Согласен, – произнес Финн.

И все. Свидетель поставил подпись, мы обменялись простыми кольцами – я бы не удивилась, если бы наши пальцы позеленели от прикосновения к дешевому сплаву. Но, поскольку Финн остался нормального цвета, качество колец меня мало волновало. Моник включила их в стоимость свадебного экспресс-пакета, который обошелся нам в пятьсот долларов. Три тысячи восемьсот я отдала за наши наряды, начиная от белья и заканчивая моими бриллиантовыми сережками и парой шелковых и кружевных аксессуаров – Моника была убеждена, что они мне пригодятся, и я с ней согласилась.

К этим суммам я добавила чаевые для нее и еще сто долларов для Пьера. Они оба просто спасли меня и превратили этот день в праздник. Я уже решила, что если благополучно разберусь со всем этим скандалом, то впредь регулярно буду обращаться к Моник за платьями. Я всегда платила добром тем, кто был добр ко мне, о чем и сказала своей спасительнице. И потом, мне давно пора самой выбирать людей в команду. Бабуля больше не будет решать за меня. Пора начать новую жизнь, прямо сегодня, прямо сейчас, и первым в этой новой жизни будет мужчина, которого я только что поклялась любить до конца своих дней.

Финн наблюдал за происходящим молча, с серьезным и задумчивым видом, будто перед ним было сложное уравнение, требующее решения, но, когда он сказал: «Согласен», я ему поверила. И когда я сама произнесла: «Согласна», это было от всего сердца, которое так расширилось от любви, что ему стало тесно в груди. Мне было легко, словно голова у меня наполнилась гелием, и я сжала руку Финна, опасаясь, что меня просто унесет ветром.

Мы попозировали для фотографий, но попросили сделать их на одноразовый фотоаппарат, который забрали с собой, не желая, чтобы кадры с нашей свадьбы попали на страницы таблоидов раньше, чем мы доберемся до Лос-Анджелеса. Это была наша тайна, момент, принадлежавший лишь нам, а всех остальных мы поставим в известность, когда – и если – захотим.

Мы вернулись в бутик, чтобы переодеться, хотя я оставила кружевные трусики и надела подходящий к ним бюстгальтер. Все остальное мы сдали Моник, которая осторожно упаковала вещи в чехлы, напоминающие палаты в психбольнице: у них были укрепленные стенки, обитые мягким материалом, и фиксаторы, удерживающие каждый предмет на своем месте. Через три часа после прибытия в Вегас мы вышли из бутика с кольцами на пальцах, закинув чехлы на плечи, предвкушая пятичасовую поездку на автобусе. Медовый месяц Бонни и Клайду не светил.