Эми Хармон - Бесконечность + 1

– Ты меня пугаешь, – вдруг произнес Клайд хриплым спросонья голосом.

Я подскочила на месте и вцепилась в приборную панель, словно внезапно оказалась на американских горках в вагонетке, несущейся вниз.

– Похоже, я тебя тоже напугал, – пробормотал Клайд, убирая ноги из ниши и натягивая шапочку на лоб.

– А чем я тебя пугаю? – спросила я, и мой голос дрогнул.

– Ты смотришь в пустоту и улыбаешься без причины. Как-то стремно.

– Не без причины. Есть причина. – Я пожала плечами. – Сколько я проспала?

– Долго. Я едва успел въехать в Челси, развернуться и переехать мост обратно в Бостон, как ты уже отключилась. Из города пришлось выбираться почти час – по-моему, в «ТД-гарден» закончился какой-то большой концерт. Жуткие пробки. Потом я еще несколько часов ехал по шоссе и остановился здесь примерно час назад, чтобы вздремнуть.

Я постаралась не слишком ерзать на сиденье. Пробка вокруг «ТД-гарден» образовалась по моей вине.

– А «здесь» – это где? – поинтересовалась я.

– Только проехали тоннель «Масс Пайк», скоро будем в Нью-Йорке.

– То есть мы еще в Массачусетсе?

– Ага, но уже на границе. – Он замолчал, уставившись вперед. И я почему-то точно знала, что он подумал: пока мы в Массачусетсе, еще не поздно вернуться. – Я никогда не выезжал за пределы штата, – неожиданно сказал он. – Это будет в первый раз. – Клайд медленно повернулся ко мне. – А ты? – Он посмотрел мне в глаза, дожидаясь ответа.

– Для меня это тоже впервые. В смысле, я впервые в Массачусетсе.

– И долго ты тут пробыла?

– А который час?

Клайд взглянул на часы, подставив циферблат под бледный свет уличного фонаря на стоянке. Вообще-то никто уже давно не носит наручные часы. Но Клайд, похоже, об этом не знал.

– Четыре утра.

– Что ж, значит, я провела в Массачусетсе около суток.

Наш кортеж въехал в Бостон вчера рано утром: в одном автобусе я, бабуля и все, кто делал из Бонни Рэй Шелби красотку, в другом – моя группа и техники по звуку, в третьем – бэк-вокалисты и подтанцовка. Плюс еще два фургона с оборудованием и декорациями. В организацию тура «На осколки» вложили очень много труда. А я умудрилась рассыпаться на осколки в обычной толстовке, джинсах и сапогах. И еще шапочке Медведя. О ней тоже не следует забывать. Надо было сразу сказать, что незачем тратиться на всю остальную чепуху.

Клайд тихо и длинно выругался, растягивая один слог на несколько.

– И что же за хрень с тобой приключилась в эти двадцать четыре часа, что ты решила сброситься в Мистик?

– Может, я бы и не прыгнула в конце концов, – помолчав, сказала я, потому что не знала, как ответить на этот вопрос, не выложив всю историю своей жизни.

– Ты прыгнула. Но я не об этом спрашивал, Бонни, – мягко возразил Клайд.

– Другого ответа у меня нет, Клайд.

– Тогда нам с тобой придется расстаться.

– Ну-ка повтори.

– Нам с тобой придется расстаться, – твердо произнес Клайд, и его глаза холодно сверкнули в полумраке.

– Мне нравится твой акцент. Ты глотаешь окончания. Скажи еще раз.

– Какого хрена, а? – выдохнул Клайд, возмущенно вскинув руки.

– Нет, это не прикольно. Эту фразу ты говоришь так же, как я. Ка-ко-го хре-на! – прокричала я. – Видишь? Абсолютно так же.

– Я на это не подписывался, – тихо пробормотал Клайд и провел ладонью по лицу.

На меня он не смотрел, и я поняла, что перегнула палку. Неужели так трудно вовремя заткнуться? Я всегда пыталась свести все к шутке или сменить тему, когда мне было неприятно. Так я справлялась с нервами. Когда Минни заболела, я целыми днями старалась ее рассмешить. Ее – и всех остальных. А когда у меня перестало получаться, я поддалась на уговоры бабули «выручить семью» другим способом – зарабатывая деньги. Да, кстати, о деньгах. Я приподняла бабулину сумочку.

– У меня есть деньги. Я готова заплатить за дорогу до Вегаса. – Я вытащила из кошелька пачку купюр и помахала ими у Клайда перед носом.

Глаза у него округлились.

– Тебе не двадцать один, ты гонишь. – Он отпихнул мою руку. – Двенадцать, не больше.

– Я родилась первого марта тысяча девятьсот девяносто второго года, – возразила я, повысив голос вслед за Клайдом. – Вот тебе ответ. Еще вопросы?

– Взрослая девушка не станет размахивать купюрами перед незнакомым человеком. Ты же понимаешь, что беззащитна? Я могу отнять деньги, выкинуть тебя из машины и уехать. И хорошо еще, если так! Ты сейчас очень глупо поступила, девочка. Очень глупо! – Его лицо выражало шок и ярость.

Я знала, что он прав. Умом я никогда не отличалась. Ба вечно мне об этом твердила. Потому-то я и стала певицей. Для того чтобы петь, много ума не нужно.

– Ты прав. Я глупая. Как пробка. И мне нужно в Вегас. – Мой голос жалобно задрожал, и это, похоже, подействовало намного лучше, чем попытки рассмешить Клайда или сменить тему.

Он издал стон и снова потер лицо руками.

– У тебя есть деньги, причем, похоже, много. Почему бы не арендовать машину?

– У меня с собой ни прав, ни кредитки.

– Поезжай на автобусе!

– Меня могут узнать, – ляпнула я, не подумав, и тут же об этом пожалела.

– О, ну теперь-то я спокоен! – рявкнул он. – Слушай, малыш, тебе придется все выложить. Я не про деньги, – добавил он, когда я протянула ему купюры. – Мне нужна информация! Я никуда тебя не повезу, если ты не убедишь меня, что это не опасно.

– Я бы предпочла, чтобы ты не знал, кто я.

– Да, я так и понял, когда ты представилась как Бонни.

– Меня правда так зовут.

– А фамилия?

– А ты мне скажешь свое имя?

– Мы в моей машине, так что вопросы задаю я.

Я закусила губу и отвернулась. Видимо, выбора у меня не осталось.

– Шелби, – тихо произнесла я. – Моя фамилия Шелби.

– Бонни Шелби, – повторил Клайд. – И сколько тебе лет, Бонни Шелби?

– Двадцать один! – процедила я сквозь зубы. Может, не так уж мне и нужно в этот Вегас?

– К сожалению, Бонни Шелби, ты не можешь представить мне никаких доказательств.

– Заводи машину.

– Мы никуда не поедем, малыш.

– Просто заведи. Я тебе докажу. Только обещай, что не будешь потом странно на меня смотреть.

– Странно? Это я-то? Я, в отличие от тебя, с мостов не прыгал, не улыбался как чокнутый и не пытался уехать в Вегас с незнакомым человеком, – ответил Клайд, поворачивая ключ зажигания.

Старенький «шевроле» с ревом ожил, я врубила радио и покрутила переключатель, пока не нашла радиостанцию с кантри-музыкой.

– Ты вообще слушаешь кантри? – спросила я, очень надеясь на обратное.

– Нет.

– Я так и думала.

Хантер Хейз пел о том, как помочь девушке почувствовать себя желанной. Я дослушала песню до конца. Мы с Хантером познакомились в прошлом году на церемонии вручения наград Ассоциации кантри-музыки. Он оказался очень милым и добрым, и я даже подумала, что было бы здорово пригласить его спеть на разогреве во время тура «На осколки». Но ба решила иначе, так что моя идея ни во что не вылилась.