Лайза Джуэлл - Холодные сердца

– Могу я посмотреть ваш дом?

Вики взглянула на Лорелею, которая, похоже, попросту игнорировала Кайли или же вовсе забыла о ней, и сказала:

– Разумеется можно, правда, Лорри?

– Что-что?

– Кайли хочет получше осмотреть дом.

Лорелея улыбнулась, обнажив пожелтевшие зубы, и сказала:

– Конечно! Прошу прощения за весь этот беспорядок!

На ее щеке застыли несколько капель теста, что делало ее слегка похожей на сумасшедшую.

– Господи, – сказала Кайли, следуя за Рори по коридору, – какой же здесь бардак. Как вы тут вообще живете?

Рори огляделся и вздохнул. Розовые очки, сквозь которые он смотрел на все это, дали трещину, как он и ожидал.

– Со временем привыкаешь, – сказал он, переступая через кучу мусорных пакетов, лежавших в начале лестницы уже около двух лет.

– Конечно, здесь все по-своему мило, – продолжала Кайли, также переступая через мешки и опираясь о руку Рори. – Но все же несколько странно: не находишь?

– Мама, – начал он, пытаясь придумать, куда бы отвести Кайли, – она всегда была очень сентиментальной. Она боится избавляться от вещей, считая, что все они хранят память.

– Гм, – промычала Кайли, слегка отстав от него, – и все же…

Она остановилась и задумалась.

– И все же что?

– И все же она не навестила могилу своего сына в годовщину его смерти.

Эти слова камнем повисли в воздухе. Они оба обратили свой взгляд на окно, сквозь которое виднелся сад.

– Красиво, – произнесла Кайли, протерев стекло рукой и снова посмотрев сквозь него. – Очень красиво.

Рори показал ей свою комнату, комнату родителей, комнату Бет, комнату Мэган, ныне превратившуюся в склад книг и газет. А потом она спросила:

– Ты покажешь мне его комнату? Комнату Риза?

Рори вздрогнул. Он никогда не заходил в комнату брата.

– Конечно, если хочешь, – сказал он, пожав плечами.

Он встал на пороге, глядя, как Кайли заходит внутрь.

– Ты идешь?

Он кивнул в ответ на ее нежный взгляд.

– Давай, это же просто комната, – подбодрила его она.

Он снова кивнул и слегка улыбнулся. Кайли остановилась посередине комнаты и огляделась по сторонам.

– Так это здесь все и произошло?

Рори сдавленно улыбнулся. Никто раньше не говорил с ним об этом.

– Боже, – произнесла она, глядя на потолочные балки, – какая жуть. Он оставил записку?

– Нет, никаких подсказок. Чертов эгоист.

– Да, это и правда очень эгоистично.

Рори облегченно улыбнулся. Он впервые произнес эти слова вслух, и человек, с которым он говорил, согласился с ним.

– Знаешь, в этом нет смысла, – продолжала она, – пытаться понять и разгадать произошедшее. Человека уже не вернуть.

– Да, – согласился Рори, – ты абсолютно права.

Он вздохнул. Все эти четыре года он силился понять, что именно произошло здесь, в этой самой комнате, когда им обоим было шестнадцать, но ответ ускользал от него.

– А кто нашел его? Ты?

– Нет, Мэг.

– Ааа, та самая Мэг. Сколько ей было, когда это случилось?

– Двадцать.

– Какой ужас.

Она вышла из комнаты вслед за Рори.

– Хорошо, что именно она. Она всегда была самой здравомыслящей в нашей семье. Любой другой из нас, скорее всего, с катушек слетел бы от увиденного. Но Мэг держалась молодцом.

Кайли приподняла бровь.

– Что ж, не она одна держалась молодцом.

Он вопросительно взглянул на нее, мгновенно поняв, кого она имела в виду. Маму. Он открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь в ее оправдание, но внезапно понял, что возразить ему нечего. Нужно было очутиться в шкуре его матери, чтобы понять ее. Но даже в этом случае понять ее было очень тяжело.

– Может, и так, – он приобнял Кайли за плечо. – Посмотрим сад?

Они занимались сексом в дальнем конце сада. В этом не было ничего удивительного, учитывая длину юбки Кайли. Со стороны соседнего поля приблизилась пасущаяся овца, как будто наблюдавшая за ними. Кайли рассмеялась и крикнула:

– Хочешь присоединиться, овечка?

Они оба рассмеялись, и Рори подумал, что нет ничего такого в том, чтобы смеяться во время секса, хотя ему всегда казалось, что это серьезное занятие. Они вместе лежали в гамаке, переплетясь друг с другом ногами и по очереди затягиваясь косячком. Около дома слышались крики детей Вики, Рори чувствовал горечь дыма во рту, нечто липкое в штанах и, конечно, любовь к той, что лежала рядом с ним. Он улыбнулся. Его детство прошло.

Кайли вошла в его дом всего полтора часа назад, и уже разорвались все его связи с прошлым.

– Нам нужно уехать, – неожиданно произнес он.

– Куда же? – Кайли рассмеялась.

– Я не знаю, – сказал он, затаив дыхание. – Я никогда нигде не был. У меня даже нет загранпаспорта.

Она удивленно посмотрела на него, слегка ухмыльнувшись.

– Ты шутишь?

Он покачал головой.

– Ни у кого в нашей семье его нет.

– Но это… – Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. – Это же ужасно.

Он пожал плечами, а потом рассмеялся.

– Однажды мы почти съездили в Грецию.

– Почти! Боже мой! – Она закатила глаза.

– Я хочу получить загранпаспорт, – начал он, привставая с гамака, чтобы обнять ее. – Чтобы съездить куда-нибудь с тобой.

Она улыбнулась.

– Это отличная идея, только вот у нас обоих ни гроша в кармане.

– Я могу достать деньги.

Она подозрительно взглянула на него.

– Где?

– Не знаю, – сказал он. – Продам что-нибудь. Попрошу отца дать немного взаймы. Устроюсь на работу, нет, на две работы. Я не шучу. Я хочу съездить куда-нибудь, всем сердцем хочу.

Сказав это, он внезапно разрыдался. Он плакал, думая о своем несчастном брате, о безумной матери, отдалившемся отце, любимых сестрах, которых он не видел уже давно. И еще он думал о себе, точнее о том, сколько времени он был словно в тупике.

Кайли взяла его за руку и, поцеловав в лоб, сказала, что все будет хорошо. И он верил ей.

Неделю спустя Лорелея, подбоченившись, стояла посреди бывшей комнаты Мэг, переводя взгляд с одной стороны на другую.

– Черт возьми, – сказала она, – сейчас. Что ж… это сложно.

Рори издал легкий стон отчаяния. Перед ним стояла женщина с десятью перечницами и солонками в руках, та, которая хранила все рисунки и аппликации, сделанные четырьмя ее детьми в течение пятнадцати, а то и более лет, никогда не выбрасывавшая ничего яркого или блестящего, женщина, за долгие годы накопившая целый арсенал средств для уборки. И вот эта самая женщина не могла найти самое обычное свидетельство о рождении своего сына.

– Но, мама, я не понимаю, как можно было потерять свидетельство о рождении?

– Я не потеряла его, дорогой, я просто еще не нашла! Пожалуйста, дай мне несколько минут.

Теперь Лорелея называла старую комнату Мэг своим «офисом». На деле же это была комната-свалка. Куча книг, подобранных на сборе макулатуры, большинство в обложке, которые Лорелея так и не удосужилась прочесть (она не могла долго сидеть неподвижно, чтобы читать), различные карты, папки и груды всевозможных документов без каких-либо опознавательных признаков. От всего этого хаоса у Рори слегка закружилась голова. Кровать Мэг ныне была полностью погребена под различными мешками, в первую очередь с одеждой, якобы собранной для того, чтобы отнести нуждающимся. Старый туалетный столик Мэг, бывший когда-то предметом ее гордости, белый с зеркалом трельяж с позолоченной окантовкой (Рори помнил, что это был подарок на день рождения или поощрение за успехи в учебе), теперь использовала Лорелея в качестве своего рабочего стола. Его также постигла участь кровати: бесконечные горы документов, чучела животных, глобусы, папье-маше и небольшая кучка сдувшихся воздушных шариков, обвязанных нейлоновой лентой. Пару лет назад Лорелея приобрела два шкафчика для документов, чтобы хоть как-то упорядочить бумаги, однако, что было неудивительно, никакого порядка по-прежнему не наблюдалось.