Кэтрин Кингсли - Звук снега

Но выбора не было – в память о Лидии собственные чувства Джоанны должны отойти на второй план! Все правильно. Вот только щемило в груди и не давало покоя полуосознанное, почти мистическое желание такой силы, какой она раньше и представить не могла. Что делать с этим?

Джоанна сердито дернула головой, смахивая выступившие на глазах слезы, взяла тряпку и принялась резкими круговыми движениями протирать стол. О, если бы можно было стереть из памяти Гая де Саллисса так же, как оставшиеся после художественных упражнений Майлза пятна со стола.

При виде пришедшего на двор конюшни мальчика лицо Тумсби расплылось в широкой улыбке:

– Вот и вы, молодой человек. А угощение для Пампкина имеется?

Майлз кивнул и, разжав кулачок, показал лежащий на ладони кусочек сахара.

– Вот!

– Ну тогда иди вон к тому загону. Пампкин уже заждался тебя.

Мальчик мгновенно сорвался с места и побежал так быстро, как позволяли его маленькие ножки. Рядом несся, виляя хвостом, Боско.

Джоанна и старый грум пошли следом, не торопясь, и она успела рассказать ему о картинке, которую нарисовал Майлз.

– Да, он здорово продвигается, и не только в рисунках и речи, – сказал Тумсби. – И лошади ему в этом помогают, также как и его отцу.

– Да он целый день играет со своими лошадками, а как много для него сделали Памкин и вы, конечно, я даже не могу выразить. Знаете, он вас прямо обожает.

– Ппф, – фыркнул Тумсби. – Лучше бы он обожал своего отца.

– Этого не легко добиться, когда отца нет рядом, – сказала Джоанна, обходя небольшую лужицу. – Послушайте, Тумсби, а лорд Гривз всегда проводил так много времени вне дома?

– Ну, не всегда. По крайней мере, до того, как ушел на войну. Мы почти три года не знали, где он и что с ним. А потом он женился, и жена не очень-то жаловала это место. Ей нравилась городская жизнь. Но вы сами знаете это, вы же родственницы и все такое.

– Мне известно, что Лидия не была здесь счастлива, – сказала Джоанна, – но не знаю, насколько это связано с ее отношением к Вейкфилду. Я думаю… В общем, если честно, мне кажется, что она и лорд Гривз совершенно не подходили друг другу.

Тумсби почесал щеку и внимательно на нее посмотрел.

– Это как запрягать в упряжку двух лошадей, миссис. Если вы возьмете одну со спокойным нравом, а другую резвую и норовистую, то они обе вскоре начнут вести себя как сумасшедшие и могут перевернуть карету.

Джоанна улыбнулась – Тумсби поразительным образом умел свернуть любой разговор на лошадей. Но аналогия была вполне ясна.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Лидия… Ее светлость, как бы это поточнее сказать… была человеком возвышенной души, а характер лорда Гривза, мягко говоря, кротким никак не назовешь.

– Просим прощения, миссис, но его светлость всегда был спокойным и ровным в поведении, как летний день. Изменился он после возвращения с войны.

– Что?! – воскликнула она, замедляя шаг. – Что вы имеете в виду?

– Я не много знаю о том, что там произошло, сам он очень редко упоминал о своем участии в боях. – Тумсби гордо вскинул голову. – Мистер Амброз, самый старший из слуг в этом доме, рассказывал, что его светлость был капитаном гвардейских гренадеров и они о нем очень высокого мнения, особенно после того, что он для них однажды сделал.

– А что он сделал? – с искренним интересом спросила Джоанна.

– Мне не известны детали. Все, что я знаю точно, это то, что он был уже не тем спокойным человеком, когда вернулся домой. Ничего более я не могу сказать. А женитьба не дала ему ничего, кроме кучи проблем, причем как раз в то время, когда он больше всего нуждался в мире и в том, чтобы спокойно заниматься лошадями.

Джоанна остановилась.

– Вы считаете, что моя кузина сделала лорда Гривза несчастным?

Тумсби машинально поправил свой кепи.

– Еще раз просим прощения, миссис, но это правда, так же как и то, что его светлость излечил только видимую рану, внутри у него остались ссадины похлеще. Вот что я думаю.

– Он… Он был ранен в ногу, да?

Возбужденный затронутой темой Тумсби решительно кивнул.

– Говорят, что на войне он вел себя очень достойно, как настоящий герой, миссис. Я горжусь тем, что ему верно служил мой мальчик Джулиус. О, этот конь не останавливался ни перед одной преградой. А его светлость никогда бы не стал рисковать лошадью, если на то нет особой необходимости. – Тумсби стянул кепи и почесал затылок. – Говорят, в Испании он спас много своих солдат, – сказал он полушепотом, наклоняясь к уху Джоанны. – Этот мистер Ламбкин говорил мне, что он один из них и что его светлость рискнул собственной жизнью ради своих людей.

Джоанна непроизвольно прикрыла рот ладонью, почти физически почувствовав укол совести. Как ошибочны были ее суждения о Гае! Как она могла думать о нем так плохо? Если то, что говорит Тумсби, правда, то разве мог он быть таким эгоистичным и самовлюбленным, каковым его описывала Лидия? Человек, способный жертвовать своей жизнью ради спасения других, может быть кем угодно, но не думающим только о себе эгоистом. Джоанна много слышала о войне на Пиренеях, о том, в каких ужасных условиях пришлось там сражаться солдатам и офицерам и какими жестокими были бои. Тумсби она доверяла. Если он сказал, что Гай получил на войне не только телесные, но и душевные раны, этому можно верить.

Получается, что Лидия оказалась совсем неподходящей парой для Гая. Как бы Джоанна ни любила кузину, следует признать, что Лидия была избалованной и постоянно стремившейся к удовольствиям девушкой. Вряд ли она со своим характером могла дать то, что требовалось человеку в таком состоянии, в котором был тогда Гай, только что прошедший сквозь ужасы войны. Из-за этого и сама Лидия была несчастна.

Джоанна неожиданно почувствовала облегчение, будто с плеч свалился тяжелый груз. Она подошла к ответу на загадку, которая ее так долго мучила. По крайней мере, появилось реальное объяснение проблем, испортивших семейную жизнь Лидии.

– Спасибо. О, спасибо большое, дорогой Тумсби! – горячо поблагодарила Джоанна изумленного грума, обнимая его и целуя в морщинистое лицо. – Вы даже не представляете, о каких важных для меня вещах рассказали!

Тот повертел кепи в руках и кашлянул, прочищая горло.

– Рад вам помочь, миссис, – сказал он с легкой хрипотцой в голосе. – Но что там делает парнишка? Кажется, он хочет забраться на вершину изгороди. Ему следует быть осторожней, а то и шею недолго сломать.

Джоанна, которая вдруг поняла, что совсем забыла о мальчике, испуганно ойкнула и побежала к загону, крича на ходу Майлзу, чтобы тот никуда не лез.

Чуть позже, когда опасность миновала, она с радостью подумала, что ее Мило вел себя точно так же, как любой другой мальчик на его месте.