Джудит Макнот - Раз и навсегда

Время от времени она ловила на себе взгляд Джейсона и улыбалась про себя. В этот вечер он выглядел удивительно красивым в иссиня-черном вечернем костюме в тон его волосам, который резко контрастировал с его белоснежной с оборками рубашкой и сияющей белозубой улыбкой. Другие мужчины рядом с ним казались бледными и незначительными.

Похоже, так думала не одна Виктория. Пока она танцевала с другими партнерами, некоторые леди нагло флиртовали с Джейсоном, хотя знали, что он обручен. С тайным сочувствием мисс Ситон наблюдала за прелестной печальной блондинкой, не сводящей глаз с Джейсона, который стоял, небрежно опираясь на колонну, со снисходительно-скучающим видом.

До этого вечера Виктория считала, что только к ней он относится так ужасно насмешливо, но теперь поняла, что он третирует всех женщин. Несомненно, именно это имела в виду Кэролайн, когда говорила, что Джейсон груб и ведет себя не по-джентльменски. И все равно он притягивал к себе представительниц противоположного пола так, как пламя привлекает прелестных мотыльков. «И это естественно… – философски подумала Виктория, заметив, как он аккуратно высвободил свой локоть из рук блондинки и направился к лорду Коллингвуду. – Джейсон отличается неопределимо привлекающим, магнетическим… мужским началом».

Роберт Коллингвуд взглянул на Джейсона и указал ему кивком на красавчиков, собравшихся вокруг Флосси Уильсон в ожидании возвращения Виктории после очередного танца.

– Если ты все еще намерен выдать ее за кого-нибудь другого, Джейсон, – сказал он, – то тебе не придется долго ждать. На ней просто помешались.

– Отлично, – ответил Филдинг, глянув на толпу лондонских щеголей, осаждавших девушку, и пожав плечами, словно они были не более чем назойливые мухи.

Предсказание Роберта относительно успеха Виктории оказалось точным. На следующий день после бала двенадцать джентльменов и семь молодых леди явились к ней с визитами, приглашая ее к себе в гости и умоляя позволить им взглянуть на Волка. Нортроп упивался своим величием, объявляя о вновь прибывших или об отбывающих и коротко давая указания лакеям, разносившим подносы с чаем.

Когда в девять вечера подали ужин, Виктория чувствовала себя настолько изнуренной, что страшно было подумать о каких-то балах и раутах, на которые ее приглашали. Накануне она легла спать на рассвете, и глаза у нее смыкались сами собой, когда она рассеянно ковыряла ложкой блюдо, поданное на десерт. Джейсон же выглядел, как всегда, свежим и бодрым, хотя весь вечер работал у себя в кабинете.

– Виктория, ваш выход в свет имел огромный успех, – сказал он, закончив диалог с Чарльзом. – Не сомневаюсь, что Кроули и Уилтшир без ума от вас. То же самое можно сказать и о лорде Мэйкписе, а он считается лучшим трофеем в этом сезоне.

Ее сонные глаза заискрились от смеха.

– Выражение, употребленное вами, напоминает мне о рыбаках, стремящихся поймать белокрылого палтуса!

Через минуту она извинилась, сказавшись усталой. Джейсон пожелал ей доброй ночи, все еще улыбаясь по поводу ее остроты. «Ее улыбка, хоть и сонная, может осветить всю комнату. За ее безыскусной умудренностью проглядывают нежность и интеллигентность».

Филдинг попивал бренди и вспоминал, как накануне мисс Виктория Ситон буквально очаровала все общество своей красотой и задором. Нортроп окончательно попал в ее плен, когда перед ужином она поиграла специально для него что-то из Моцарта. Когда она закончила, на глазах старого дворецкого были слезы. Потом она послала за О’Мэлли и исполнила для него задорную ирландскую джигу. Вскоре возле гостиной собралась добрая дюжина слуг, которым чрезвычайно хотелось хоть краем уха послушать ее импровизированный концерт. Вместо того чтобы велеть им разойтись и заняться своими делами, как уже собирался поступить Джейсон, Виктория обратилась к ним и спросила, есть ли у них что-нибудь любимое, что она могла бы сыграть. Она знала их всех по имени; она интересовалась их здоровьем и расспрашивала о семьях. И несмотря на крайнюю усталость, развлекала их более часа.

Джейсон убедился, что все слуги как один были уже преданы ей всей душой. Лакеи улыбались и кланялись. Горничные молниеносно исполняли любую ее просьбу. И Виктория благодарила каждого с милой улыбкой. Она умела с одинаковым удовольствием общаться со всеми; она так же непринужденно вела себя с баронами, как и с дворецкими, – возможно, это легко давалось ей потому, что она проявляла к ним искренний интерес и на губах ее всегда играла улыбка.

Бессознательно Джейсон стиснул изо всех сил хрупкий бокал с бренди. Когда Виктория ушла, гостиная вдруг показалась мрачной и пустой. Не видя, что Чарльз наблюдает за ним с довольной улыбкой, Джейсон застыл на месте, хмуро уставившись на стул, где она сидела.

– Поразительная юная леди, ведь так? – наконец решился начать беседу Чарльз.

– Несомненно.

– Потрясающе красивая и обаятельная. Мне кажется, что с тех пор, как она приехала в Англию, вы смеялись больше, чем за целый год! И не пытайтесь возражать – девушка единственная в своем роде.

– Я и не возражаю, – ответил Джейсон, вспоминая ее удивительное умение выглядеть то графиней, то простой крестьянкой, то заброшенным дитя или умудренной жизнью женщиной, в зависимости от настроения и окружения.

– Она очаровательна и невинна, но в ней также есть задор и огонь. Человек, которому повезет стать ее избранником, мог бы превратить ее в страстную, любящую жену, которая обогреет его постель и даст ему счастье.

Чарльз сделал паузу, но Джейсон промолчал.

– Ее Эндрю не намерен жениться на ней, – многозначительно продолжал Чарльз. – Не сомневаюсь на этот счет. Иначе он уже прислал бы весточку. – Герцог снова сделал паузу, но Джейсон опять промолчал. – Пожалуй, мне больше жаль Эндрю, нежели Викторию, – с хитрой решимостью добавил Чарльз. – Мне жаль любого, кто настолько глуп, что не обращает внимания на единственную из тысячи женщин, которая могла бы его осчастливить. Джейсон, – решительно спросил Чарльз, – вы понимаете это?

Джейсон бросил на него нетерпеливый, озадаченный взгляд.

– Я понимаю. Но какое отношение все это имеет ко мне?

– Какое отно… – поперхнулся Чарльз. Опомнившись, он продолжал осторожнее: – Все это имеет самое прямое отношение и к вам, и ко мне. Виктория – молодая незамужняя женщина. Даже при наличии мисс Флосси в качестве компаньонки Виктория не может бесконечно жить в доме одинокого холостяка и в обществе другого холостяка, который проводит здесь все дни. Если так будет продолжаться дольше, чем несколько недель, люди сочтут помолвку надувательством и решат, что графиня Лэнгстон – ваш очередной трофей. Когда это произойдет, они начнут ее морально уничтожать. Вы ведь не хотите унижения девушки, не так ли?