Вари Макфарлейн - Любовь как сон

Гаррис не занимал никакой руководящей должности в фирме, но его охотно выслушивали владельцы «Парлэ» – непристойно богатая немолодая чета, Джез и Фи (не Джереми и Фиона, упаси боже). В настоящий момент они занимались в Умбрии ремонтом одного экологического дома, запечатленного в «Истории дизайна». Проект уже значительно вышел за рамки бюджета, и местные мечтали их убить, так что, наверное, следовало назвать его «Историей человеческой глупости».

Гаррис был недремлющим оком дирекции, и вскоре ему предстояло вновь отчитываться перед начальством. Отчет в значительной мере состоял из жалоб на лодырей и любителей перекуров. Джеймс наверняка обеспечил себе место в черном списке, потому что терпеть не мог Гарриса.

Погодите-ка. Феодора. Джеймс нашел в ежедневнике заметку: «Еще раз отсмотреть экспонаты для приложения». Хотел ли он видеть Анну у себя? Нет, не очень. Но ведь понадобится всего час-другой, не больше. И в последний раз в Британском музее они неплохо общались.

Он решил выбросить белый флаг и написать письмо с извинением и просьбой перенести встречу к нему домой – он, мол, ждет водопроводчика.

– Ну, что ты скажешь нам про свою новую пассию? – спросил из-за спины Гаррис и поправил ярко-синюю фетровую шляпу, украшенную перышком. Номер третий по шкале «самые уродливые головные уборы».

– М-м? – отозвался Джеймс, изображая крайнюю сосредоточенность.

– Ну, та женщина, с которой ты придешь на корпоратив.

– А… Ну, мы пока только начали…

– Расскажи хоть что-нибудь!

Гаррис был страшной занозой. Он, похоже, приставал к Джеймсу лишь потому, что тот очевидно уклонялся от расспросов.

– Встретишься с ней, вот и узнаешь, – ответил Джеймс, пытаясь изобразить дружелюбие.

– Как ее зовут? Где вы познакомились?

«Отвяжись, придурок».

– Так, через одного приятеля.

Пока Джеймс раздумывал, как бы выпутаться из ситуации с воображаемой подружкой, Гаррис заметил что-то на экране у Паркера и испустил душераздирающий вопль.

– Паркер, что ты делаешь в «Гугл плюс»? Кто вообще ходит в «Гугл плюс»? Ты общаешься сам с собой? Ведь больше там никого нет…

– Еще твоя мамочка, – отрезал Паркер.

– Нет, это твоя мамочка сидит в «Гугл плюс». Наверное, ты ее научил. И она приплюсовала тебя в друзья.

– А твоя мать по выходным пользуется «Аутлуком», – парировал Паркер.

– А твоя мать – голубиной почтой.

– А у твоей матери есть факс, и она всех…

Судя по восторженным интонациям, они считали свою беседу комическим представлением, достойным остаться в веках. Шуточная импровизация на уровне лучших эстрадных дуэтов.

Джеймс надел наушники.

Представь, что работаешь со взрослыми людьми. Представь. Мысленно он вернулся к изучению древностей в Британском музее, с Анной. Судя по тому, как она отреагировала на шуточки на веб-сайте, Джеймс даже вообразить не мог масштабы ее презрения, если бы Анне пришлось провести несколько часов в этом зоопарке.

Самое неприятное, что он, после того как дал волю чувствам – хотя и слишком бурно, – искренне с ней соглашался.

Анна постучала дверным металлическим кольцом по черной блестящей двери и ощутила легкий приступ любопытства – как устроен домашний быт Джеймса Фрейзера? Он жил на тихой строгой улочке, застроенной викторианскими особняками с белыми карнизами и аккуратно подстриженными живыми изгородями. Дома здесь были слишком дорогие, чтобы не содержать их в порядке. На окнах у Джеймса, как полагается, висели белые жалюзи, наполовину поднятые в гостиной, а на крыльце, выложенном плиткой, красовалась винтажная газовая лампа.

Джеймс, в темно-синей рубашке и кардигане, открыл дверь. Вид у него был более радушный, не такой напряженный. Анна подумала: ну конечно, на своей территории.

– Спасибо, что заглянула. Я очень признателен.

– Никаких проблем, я не так уж далеко живу – в Сток-Ньюингтоне. Надеюсь, ты починил посудомойку?

– Что? А, да, конечно…

Анна прошла вслед за ним в гостиную. В узкой кухне она заметила черный холодильник, плиту, множество хромированных поверхностей. Ух ты! К себе в квартиру его лучше не пускать. Внутренний голос сказал: «Договорились».

– Чай, кофе?

– Чай, если можно.

– Ты, кажется, пьешь с малиной? У меня еще есть.

– Да, спасибо.

А он оказался наблюдательнее, чем она думала.

Что-то огромное и косматое, лежавшее в кожаном кресле, мяукнуло, развернулось, село и хлопнуло глазами.

– Ой! – вскрикнула Анна, не удержавшись.

Джеймс рассмеялся.

– Анна, это Лютер. Лютер, это Анна.

– Это… кот? Какой он огромный!

– Да уж, просто великан. Хотя, наверное, если его побрить наголо, получится Горлум.

– А почему он так на нас смотрит?

– Как?

– Как будто замышляет убийство.

Она с облегчением увидела, что Джеймс улыбнулся.

– А он и правда выглядит так, словно хочет всех уничтожить. Я долго пытался определить, как это выражение называется, а ты догадалась за одну секунду. Когда в небе расцветет ядерный «гриб», на красной кнопке будет лежать чья-то серая лапа.

– Лютер – в честь Мартина Лютера?

– Нет, к сожалению, в честь Лютера Вандросса.

Анна не знала, надо ли из вежливости гладить кота.

– Я не большая любительница кошек, – виновато произнесла она.

– Да и я не доктор Дулитл, – ответил Джеймс, который стоял, скрестив руки на груди, и по-прежнему улыбался. – Предпочитаешь собак?

– Я вообще не очень люблю животных… Ну, не считая хомячка, который был у меня в детстве, – поспешно сказала она. – Его звали Укроп.

– В честь приправы?

– Ну да. Ему шло…

– Как-то странно. Лучше бы Нарцисс. Это, конечно, растение, но в то же время и имя.

– Спасибо за совет. Он все равно уже умер.

– От стыда, – ввернул Джеймс, и Анна рассмеялась вопреки собственной воле. – У Лютера много проблем, но по крайней мере мы не назвали его Шалфеем…

Он нагнулся, чтобы погладить кота. Тот увернулся.

– Лютер, мы же просто шутим, – сказал Джеймс, но кот спрыгнул на пол и направился на кухню.

– Вообще-то это был кот моей жены, – объяснил он.

– Понятно.

Она заметила, что он употребил прошедшее время. И он тоже заметил.

– Мы с Евой расстались два месяца назад.

– Сочувствую, – сказала Анна.

На самом деле она этого и представить не могла. Джеймс Фрейзер, оставшийся один… как-то маловероятно. Разумеется, он энергично трахался с какой-нибудь модной подругой своей жены в туалете отеля «Хокстон», нанюхавшись кокаина. Ну, или что там еще обычно делают бессердечные хипстеры за тридцать. Она заметила, что у Джеймса не было обручального кольца.

Он пошел вслед за Лютером на кухню, взял чашки, поставил чайник.

– Сейчас принесу материалы, – сказал он, возвращаясь в гостиную, где неловко стояла Анна. – Ты не хочешь раздеться?