Вари Макфарлейн - Любовь как сон

Она поникла под решительным взглядом мужчины, щеки окрасились целомудренным румянцем.

– Ты долго играла со мной, inamorata [5], – сказал он, хрипло дыша и пропуская прядь ее льняных волос между пальцами.

– Нет! – вскрикнула она. – Вспомни о своем долге, Лука! Ты не сможешь унаследовать поместье де Вичи, если женишься не на той женщине, которую предназначили тебе родители! И ты не должен использовать меня как… – голос девушки задрожал и ресницы затрепетали при одной мысли о такой нескромности, – …как мимолетное наслаждение.

Он выругался на своем родном языке, и его кобальтовые глаза сверкнули.

– К черту долг! Я должен обладать тобой!

Он уже готов был поглотить ее, насладиться ею, как голодный лев добычей, и она…»

– Вот меню.

– О! Спасибо, – сказала Анна, отрываясь от электронной книжки и глядя на официантку в цветастом шейном платке, которая протягивала два плотных листа бумаги.

За четырнадцать минут, которые она провела за столиком «Морито» в Кларкенуэлле, итальянский граф уже почти добился своего. Анна совсем забыла про тапас.

– Будете заказывать напитки?

Она просмотрела меню.

– Два «Тинто де верано», пожалуйста.

– Я ведь не опоздал? – спросил Джеймс, подходя.

Он наклонился и поцеловал ее холодными губами, прежде чем бросить сумку на стул.

– Немножко, но я тебя прощаю, – ответила она, улыбнувшись.

От холода бледное лицо Джеймса казалось мраморным, словно его изваял настоящий профессионал по части скул. Разве какой-нибудь другой мужчина выглядел бы так красиво, сбрасывая пальто и ворча: «Гаррис сегодня превзошел сам себя по части дурацких шляп, он явился в ярко-желтом цилиндре. Такое ощущение, что я работаю в цирке».

Вряд ли.

– Компанию мне составил итальянский граф, – сказала она, показывая электронную книжку.

Перед ними поставили напитки.

– Что это? – спросил Джеймс, беря бокал.

– «Тинто де верано». Коктейль из красного вина. Довольно милый.

Джеймс чокнулся с ней и пригубил.

– Прелестно.

Анна просияла.

– Так, чем там занят итальянский граф? – поинтересовался Джеймс, протягивая руку к книжке. – Если ты восхищаешься чьими-то достоинствами, я хочу сравнить.

Анна, широко улыбнувшись, протянула ридер.

Принесли закуски, и она принялась за миндаль.

Джеймс читал вслух:

– «Он уже готов был поглотить ее, насладиться ею, как голодный лев добычей, и она трепетала от экстаза и нетерпения…» Автор дурак, и это портит все впечатление. Добыча льва? Например, антилопа? Или бородавочник? Значит, он собирается заниматься с ней любовью, как хищник, который перекусывает горло трепыхающейся свинье?

Анна захихикала.

– Не порть удовольствие!

– Проблема не во мне, а в идиотской метафоре.

Пока Джеймс читал, Анна смотрела на него и думала, как приятно было видеть его в своей жизни – и в постели, – пусть даже лоток Лютера отнюдь не украшал собой кухню. Конечно, она не сказала бы этого Джеймсу, но крикливый граф ему и в подметки не годился. Тем более что Джеймс не скупился на слова и поступки, чтобы Анна не забывала о том, какой привлекательной он ее считал. От удовольствия у нее расширились зрачки.

Джеймс вывел на экран новую страницу.

– Так, так… «почти обезумев от возбуждения и бормоча слова, которые оба едва могли разобрать… она рассыпалась на миллион осколков». Что?

Он взглянул на Анну.

– Это… скажем так, результат нелегких трудов. Они всегда рассыпаются или взрываются.

– О боже.

– Она думает, что вскружила ему голову, но потом страсть остынет, и он на ней не женится. На самом деле женится, конечно.

Анна взяла бокал, и Джеймс отложил книжку.

– И что будет после того, как они перепихнутся? Они перенесут свою страсть на походы по магазинам? Представляю, как этот самый граф пронизывает взглядом упаковки салата и приказывает терминалу самообслуживания: «Покорись мне!»

– Нет, просто книга закончится. Они поженятся. Будет намек на детей. И все.

– Почему столько внимания к свадьбе?

– Героини любовных романов не трахаются направо и налево. В конце всегда бывает свадьба.

– Это шовинизм.

– Ну да. Старомодные фантазии.

– Рабочие клубы – сплошной шовинизм, но про них никто не фантазирует.

– Ты правда удивляешься, что некоторые независимые современные женщины так мечтают о свадьбе? Ты же видел Эгги. Казалось бы, должен быть в курсе.

Джеймс рассмеялся.

– Я пытаюсь понять, в чем привлекательность этих допотопных приемов. Какой в них смысл сейчас? То есть… неужели ты правда только и думаешь о свадьбе, как только почувствуешь симпатию к мужчине?

– Э… – Анна сунула в рот еще один орешек, чтобы выиграть время. – Не знаю. Да, наверное. Спроси еще раз, когда я найду мужчину, за которого захочу выйти замуж, – добавила она с улыбкой.

– Уф!

– Я часто об этом думала, когда знакомилась по Интернету. Мне казалось, что события первого свидания вполне могут послужить темой для речи шафера, – продолжала Анна.

– Ты на первом же свидании воображала речь шафера? Ничего себе.

– Я говорю как ненормальная, да? Люди, которые знакомятся где-нибудь естественным образом, не сознают, что встретились впервые. А на свидании ты это точно знаешь. И оно всегда всплывает в поздравительной речи…

– Продолжай, продолжай. Я просто прикидываю, сколько весит та официантка, которая застряла в дверях, – сказал Джеймс.

– Не беспокойся, с тобой я так не поступлю. В любом случае я догадываюсь, что ты и сам не жаждешь. В смысле, еще раз, – продолжала Анна, пытаясь говорить беззаботно и весело, но слегка не попадая в тон.

– О господи… – Джеймс потянулся за оливкой. – «Мои намерения».

– Умоляю, не надо.

– Но это и есть наше первое настоящее свидание. То, которое всегда всплывает в торжественных речах, если не ошибаюсь.

– Ну да. Или на свадьбе рассказывают, как он и она познакомились.

– Хм… передай, пожалуйста, салфетку.

Анна протянула ему бумажную салфетку. Джеймс достал из кармана ручку и щелкнул колпачком. Анна разглядывала его спутанные иссиня-черные волосы, пока он что-то писал.

Джеймс вручил ей салфетку.

Я ЖЕНЮСЬ НА ТЕБЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ.

Не обращая внимания на шум и суету ресторана, Анна сидела неподвижно и улыбалась.

– Ну вот, будущее мы себе обеспечили, – сказал Джеймс, убирая ручку. – На свадьбе шаферу необязательно рассказывать о том, каким идиотом я был в шестнадцать лет, или о том, как издевался над итальянским графом.

Анне показалось, что сердце у нее переполнилось до краев.

Оба уставились в свои меню. Джеймс взял Анну за руку.

– Ты репетируешь торжественную речь, стараясь ввернуть в нее эпизод с салфеткой? – поинтересовался он.

– Нет! – Ни слова не разобрав в меню, Анна подняла взгляд. – Я думаю про… сырные шарики.