Гийом Мюссо - Бумажная девушка

– Тебе тридцать шесть лет, но ты ведешь себя так, будто тебе восемнадцать, – начала она. – Ты безответственный и неуклюжий, ты бегаешь за телками, которых тут же бросаешь, для тебя ценны только ТПС…

– ТПС?

– Тачка, пиво, секс, – пояснила Кароль.

– Все?

– Нет. Я считаю, что женщина не может чувствовать себя рядом с тобой уверенно, – бросила ему в лицо Кароль, выходя на песок.

– Объясни.

Она встала перед ним, уперла кулаки в бедра и посмотрела ему в глаза:

– Ты принадлежишь к разряду «мужчин на минуту». Это ковбой, с которым женщина готова поразвлечься в минуту одиночества, с которым она, возможно, проведет ночь, но никогда не представляет такого мужчину в роли отца своих детей.

– Не все разделяют твое мнение! – попробовал защититься Мило.

– Нет, Мило. Все женщины, у которых есть хотя бы три грамма мозгов, думают в точности как я. Сколько нормальных девушек ты нам представил за это время? Ни одной! Мы видели многих, но они всегда одинаковые: стриптизерши, почти шлюхи или бедные жалкие девушки, которых ты подбираешь ранним утром, пользуясь их слабостью!

– А ты сама? Можно спросить, с каким нормальным парнем ты нас познакомила? Ах да, что это я? Мы ни разу не видели тебя с мужчиной! Это не странно, милочка? Тридцатник позади и ни одной известной связи!

– Что, если я просто не отправляю тебе факс каждый раз, когда в моей жизни кто-то появляется?

– Ну да, как же! Ты была бы счастлива стать женой писателя, правда? Чтобы тебя упоминали на четвертой странице обложки. Вот послушай: «Том Бойд живет в Бостоне, штат Массачусетс, со своей женой Кароль, двумя детьми и лабрадором». Этого ты ждала, да?

– Тебя перемкнуло, дружок. Ты несешь чушь, которая вызывает только смех.

– А ты лжива, как бюстгальтер.

– Опять твои сексуальные метафоры. У тебя действительно с этим проблемы, бедненький.

– Это у тебя с этим проблемы! – парировал Мило. – Почему ты никогда не носишь платья или юбки? Почему ты никогда не надеваешь купальник? Почему ты покрываешься мурашками всякий раз, когда кто-то касается твоей руки? Ты предпочитаешь женщин или что?

Прежде чем Мило успел договорить, его оглушила оплеуха, по силе сравнимая с ударом кулака, которую ему отвесила Кароль. Он едва успел перехватить ее руку, чтобы не получить еще одну.

– Оставь меня!

– Когда успокоишься, оставлю!

Она отбивалась, как черт, тянула свою руку изо всех сил и едва не опрокинула Мило. В конце концов она упала на спину на песок и увлекла его за собой. Он тяжело рухнул на нее и собрался встать, когда почувствовал у виска дуло пистолета.

– Слезай! – приказала Кароль, взводя курок.

Она сумела достать оружие из сумки. Возможно, иногда она забывала о сменной одежде, но о служебном оружии – никогда.

– Отлично, – произнес Мило бесцветным голосом.

Обескураженный, он медленно поднялся и грустно смотрел на свою подругу, убегавшую от него, вцепившись в пистолет обеими руками.

Прошло много времени после бегства Кароль, а Мило, совершенно сбитый с толку, все еще оставался в маленькой лагуне, окруженный белым песком и бирюзовой водой.

В этот день тень Макартур-парка протянулась до западной оконечности Мексики.

Ресторан «Ла Иха де ла Луна» [60] . 9 часов вечера

Прилепившийся к прибрежному утесу ресторан класса «люкс» нависал одновременно над бассейном и над морем Кортеса. Ночью пейзаж был таким же впечатляющим, как и при свете солнца, выигрывая в романтизме и загадочности, хотя и проигрывая в глубине. Медные фонари висели вдоль беседок из виноградных лоз, а цветные светящиеся нити создавали вокруг каждого столика нимб приглушенного света.

В платье, усеянном серебристыми пайетками, Билли прошла вперед. Женщина-администратор тепло поприветствовала нас и провела к столику, где Мило уже несколько минут ждал нас. Явно захмелевший, он не сумел объяснить мне причину отсутствия Кароль.

В нескольких столиках от нас в середине террасы, словно драгоценность в футляре, Аврора и Рафаэль Баррос выставляли напоказ свою новую любовь.

Ужин прошел мрачно. Даже Билли, обычно веселая, казалось, потеряла все свое оживление. Заметно уставшая, она была бледной и измученной. В начале вечера я нашел ее в нашем номере, где она свернулась калачиком на кровати, проспав так весь день.

– Последствия путешествия, – отмахнулась она.

В любом случае, мне пришлось с ней повоевать, чтобы вытащить ее из постели.

– Что случилось с Кароль? – спросила она у Мило.

Глаза моего друга налились кровью, на лице было озадаченное выражение, как у человека, который вот-вот упадет на стол. Он как раз бормотал какое-то объяснение, когда тишину ресторана нарушил тенор.

К нашему столику подошли марьячи, чтобы спеть нам серенаду. Оркестр был мощный: две скрипки, две трубы, гитара, гитаррон и виуэла.

Их костюмы заслуживали отдельного описания: черные брюки с вышивкой на боковых швах, короткие пиджачки с лацканами, украшенными серебряными пуговицами, элегантно завязанные галстуки, ремни с пряжкой, на которой красовался орел, начищенные до блеска ботинки. И конечно же, сомбреро с широкими полями, большие, как летающие тарелки.

Жалобный голос солиста сменил хор, шумно выражавший несколько принужденное веселье, больше похожее на выход чувств, чем на радость жизни.

– Настоящий китч, да?

– Вы шутите! – воскликнула Билли. – Они чертовски классные!

Я с сомнением посмотрел на нее. Определенно, мы с ней по-разному понимали прилагательное «классный».

– Господа, мотайте на ус, – сказала Билли, поворачиваясь к нам с Мило. – Перед вами настоящее олицетворение мужественности.

Певец пригладил усы и, чувствуя одобрение, запел следующую песню, сопровождая ее прилежными танцевальными па.

Концерт продолжился добрую часть вечера. Переходя от столика к столику, марьячи представляли свой репертуар народных песен, в которых говорилось о любви, о храбрости, о красоте женщин и засушливых пейзажей. Для меня – посредственный и утомительный спектакль, для Билли – выражение гордой души народа.

Когда представление подходило к концу, в отдалении раздался рокот. Одинаковым движением посетители повернули головы к морю. Урчание становилось все глуше, и в небе появился силуэт старого гидросамолета. На небольшой высоте железная птица пролетела над рестораном, чтобы сбросить на террасу цветы. Несколько секунд шел дождь из разноцветных роз, которые в результате полностью закрыли блестящий паркет ресторана. Бурные аплодисменты встретили этот неожиданный цветочный ливень. Потом гидросамолет снова появился над нашими головами и принялся исполнять хаотичную хореографию. Цветные дымы нарисовали в небе невероятное сердце, которое быстро растворилось в мексиканской ночи. Аудитория снова зааплодировала, когда в зале выключили свет, и метрдотель подошел к столику Авроры и Рафаэля Барроса. Он нес на серебряном подносе кольцо с бриллиантом. Рафаэль опустился на одно колено, чтобы сделать ей предложение руки и сердца. В сторонке стоял официант, готовый открыть шампанское, чтобы отпраздновать «да» Авроры. Все было идеально, продумано и просчитано, в духе любителей слюнявого романтизма и праздников, продаваемых по каталогу.