Анна Тодд - До того как

Дверца шкафа распахивается. Съежившись, я мысленно прошу: только бы меня не нашли, только бы не нашли, – и в то же время смутно желаю, чтобы мамины крики наконец смолкли.

Ко мне тянется рука, и я озираюсь в поисках оружия.

– Хардин? – раздается в темноте тихий голос.

Вещи на вешалках расходятся, словно занавес, и она смотрит прямо на меня.

Тесса.

Она здесь. Откуда?

– Хардин, не бойся.

Она садится рядом, теплая и бесстрашная. За ухом у нее цветок, под короткими ногтями – грязь. Пахнет от Тессы цветочной лавкой.

Мамины крики стихают, и мое сердце успокаивается, больше не колотится, а мерно стучит. Тесса обнимает меня своей маленькой ручкой.

Добираюсь до колледжа; в жилах бурлит кофеин. Зрение обострилось, дурацкий сон позабыт.

Откуда в моем сне взялась Тесса? Что ей там делать? Это даже не Тесса была, а ее юная версия: пухлые щечки, блестящие глаза, в которых читаются ранняя зрелость и женственность. Странный был сон, охренительно странный, и мне ничуть не понравился.

Зато я выспался. Реально сумел отдохнуть, хоть разок за всю мою сраную жизнь. Проснулся… свежим, что ли. Я спокойнее, чем обычно.

Захожу в аудиторию, где проходят лекции по литературе, и сажусь в переднем ряду, рядом с двумя свободными местами. Жду, пока занятия начнутся, смотрю прямо перед собой. Борюсь с желанием обернуться на дверь, глянуть – не идет ли Тесса.

Наконец я все же оборачиваюсь. Тесса входит – вместе с Лэндоном. Она улыбается, никого, кроме него, и не замечая; подружилась с этим пареньком. Вот ведь подстава.

Причем я не самой дружбе удивляюсь. Дружба Тессы именно с Лэндоном пугает сильней конкуренции Зеда.

Сегодня заканчиваем «Гордость и предубеждение», и профессор говорит:

– Надеюсь, книга всем понравилась. Раз уж вы ее дочитали, уместно построить занятие на использовании Остин приемов, позволяющих предугадать концовку. Позвольте задать вопрос: вы, как читатели, ожидали, что в конце концов Элизабет и Дарси сойдутся?

Рука Тессы моментально выстреливает вверх, и я откидываюсь на спинку стула. Тесса у нас всезнайка. Точно как Лэндон… ну прямо идеальная американская парочка.

– Да, мисс Янг? – произносит препод, и лицо Тессы озаряется. Она прямо кончает, когда ею довольны. Этим можно воспользоваться.

Я останавливаю внутренний монолог и жду ее речи по поводу старой доброй Джейн Остин.

– Когда я первый раз читала книгу, то сильно переживала, сойдутся ли Элизабет и Дарси.

Ну да, они должны были сойтись, прямо как не могут не сойтись Тесса с идеальненьким Лэндоном.

– Хоть я и прочла роман десять раз, все равно переживаю, когда их отношения только начинаются. Мистер Дарси жесток и позволяет себе нелицеприятные высказывания в адрес семьи Элизабет; неизвестно, сумеет ли она простить его – не говоря уже о том, чтобы полюбить. – Тесса сияет, сложив руки поверх книги. Ждет, что профессор погладит ее по головке, похвалит. А Лэндон пялится на Тессу так, словно она вот-вот озарится разноцветными огнями и из ушей у нее польется радуга.

Вот как сломаю им кайф!

Ну же, Хардин, не молчи.

Слова так и просятся на язык, а много-то и не надо. Сказать всего пару фраз. Мама всегда повторяла: «Дыши, Хардин». Она учила не волноваться, напоминая: «Многие боятся выступать на публике, Хардин. Стыдиться нечего».

Нет, я не боюсь выступать на публике. Я саму публику не люблю.

– Он ее заманивал, – громко произношу я, и мой голос эхом отдается от стен тихой аудитории.

– Мистер Скотт? Желаете что-нибудь добавить? – спрашивает препод, явно удивленный.

– А то. – Подаюсь вперед. Лицо Тессы – застывшая маска. Она старательно скрывает недоумение. – Он заманивал Элизабет, потому что женщины хотят того, чем обладать не могут. Мистер Дарси вел себя грубо и тем привлек к себе Элизабет. С самого начала было ясно, что они сойдутся.

Сказав это, я принимаюсь теребить заусенец на пальце.

– Неправда, что женщины стремятся обладать тем, чем обладать не могут, – взрывается Тесса. Я как можно спокойнее поднимаю на нее взгляд. – Мистер Дарси вел себя так потому, что из гордости не мог признать своей симпатии к Элизабет. Стоило ему перестать вести себя по-свински, как она догадалась о его любви.

И, словно ставя точку, Тесса гневно хватает дрожащей ручонкой по парте.

Озираюсь по сторонам: все на нас пялятся, а сестренка моего приятеля Дэна так и вовсе улыбается.

Взгляды сокурсников прикованы ко мне. Нужно что-то сказать, нужно ответить.

– Не знаю, с какими парнями ты общаешься, но если бы Дарси любил Элизабет, то не вел бы себя как свинья. – Совсем как твой нынешний парень и твой будущий парень, Лэндон. Они с тобой паиньки. – Дарси лишь потому просил руки Элизабет в конце, что она постоянно на него бросалась.

Элизабет что, правда кидалась на Дарси? Нет, совсем наоборот.

А Тесса – она бросается на меня? Снова нет, совсем наоборот.

Но я не дам ей переспорить меня.

– Она не кидалась на него! Он манипулировал ею, заставил думать, будто он – хороший. Сыграл на ее слабости!

– Он ею манипулировал? Повтори… – Я запинаюсь. В голове каша. – Я имел в виду, что Элизабет наскучила однообразная жизнь, и она в поисках развлечений решила поприставать к Дарси!

Я сам от себя в шоке. Я кричал на нее, да еще схватился за краешек парты!

– Если бы Дарси не был таким шлюхом, мог бы сам прекратить все это, после первого же раза, и не заявлялся бы к ней в комнату!

В аудитории раздаются смешки, охи-ахи, а значит, к нашему спору приобщились все. Надо было в коридоре повесить табличку, что сегодня здесь живые дебаты.

Шлюх, значит?

Может, я и переспал с половиной кампуса, совершив больше ошибок, чем Тесса, и успев позабыть о половине из них, зато я не ханжа и не предвзятый сноб. Представьте, что я назову Тессу женским аналогом того, кем она обозвала меня.

– Ну хорошо, оживленная вышла дискуссия, – говорит профессор. Он явно обеспокоен, что из-за человеческих эмоций план занятия пошел коту под хвост. – Полагаю, на сегодня тему можно считать закрытой…

Схватив сумку и прижав ее к груди, Тесса пулей несется к выходу. Лэндон явно не умеет вести себя в стрессовых ситуациях и сидит на месте. Должно быть, он рос в тепличных условиях и мамочка каждое утро пекла ему перед школой маффины с присыпкой из чистой любви.

Я же питался черствым сухим завтраком, а перед тем, как залить его молоком, нюхал коробку – не прокисло ли. То, что происходит между мною и Тессой, заранее не спланируешь.

Бросаюсь вон из аудитории. Тесса затеяла ссору, а теперь убегает. Она привыкла так поступать, чтобы последнее слово оставалось за ней.

– На сей раз не убежишь, Тереза!