Софи Джексон - Унция надежды

– Нет, конечно, – вспыхнула Грейс. – Просто я…

– Выходит, что так, – перебил ее Макс, желая, чтобы обладатель козлиной бородки подергался.

Это ему удалось. Кейлеб Йейтс стиснул зубы и шумно выдохнул. Он залпом допил пиво, выложил на стойку десятидолларовую бумажку, торопливо простился и ушел.

Макс не мог себе объяснить, почему поспешный уход сконфуженного Йейтса и легкая улыбка на губах Грейс еще больше подняли ему настроение.

Макс О’Хейр был для Грейс загадкой.

С того памятного дня, который начался столкновением в коридоре и продолжился спасением Грейс от взбесившейся трубы в ванной, она постоянно думала о нем. За прошедшие недели, вопреки предупреждениям помощника шерифа о далеко не безоблачном прошлом Макса, ее обхождение с ним стало более неформальным. Работая за стойкой, она частенько заговаривала с ним. Стоило Максу войти в бар, Грейс уже до краев наливала ему большой стакан апельсинового сока. Весело здоровалась с ним при встречах в коридоре пансионата и в стенах ее дома.

За это время Макс немного оттаял. Ушли его первоначальная отстраненность и настороженность, но чувствовалось, он продолжает держать себя под контролем. Казалось бы, если человек не торопится ломать незримый барьер, отойди в сторону и не лезь. Однако Грейс поступила с точностью до наоборот. Стараясь не выпячивать своего интереса, с напускным равнодушием задавая вопросы, она узнала от завсегдатаев бара, а также от Ферн, что Макс более трех месяцев провел в реабилитационном центре. Спрашивать о причинах попадания туда она не рискнула, хотя Йейтс вскользь упомянул наркотики. Неужели Макс – наркоман? Такая мысль казалась Грейс нелепой.

Важнее было другое. Максу оказали необходимую помощь, и он уверенно шел по пути к выздоровлению. Во всяком случае, так себе говорила Грейс, ища причину неутихающего интереса к этому человеку.

Она продолжала исподволь наблюдать за Максом. Когда он находился среди родных или когда, как ему казалось, на него никто не смотрел, он менялся. Незримые барьеры рушились. Ненадолго. На две-три минуты. Тогда Грейс видела совсем другого Макса: более спокойного, удовлетворенного. А как потрясающе он улыбался! Ей захотелось запечатлеть его улыбку. Грейс стала думать, как бы это устроить.

Макс никогда не стремился быть центром внимания. Даже в Пасхальную неделю, когда в баре почти не оставалось свободных мест, Макс держался в стороне от общего веселья, занимая позицию наблюдателя. Он слушал других, а сам молчал. Грейс это нравилось. Нет ничего хуже, чем самовлюбленный идиот, млеющий от звуков собственного голоса и стремящийся любым способом привлечь к себе внимание. Среди праздничной суеты Макс был воплощением спокойствия, за которым чувствовалась сила.

В отличие от помощника шерифа и завсегдатаев бара, Макс не пытался флиртовать с Грейс, не отпускал банальных комплиментов. Грейс он называл только по имени. Но она не раз ловила на себе его взгляды, всегда бросаемые исподволь, украдкой. От этих взглядов у нее все внутри замирало. Однако в их отношениях Макс продолжал сохранять дистанцию.

Грейс знала, что нравится противоположному полу. Она считала это удачей… пока в ее жизни не появился бывший муж и не перевернул ее мировоззрение. Он считал женскую красоту и даже обыкновенную привлекательность чем-то постыдным. И тем не менее мужчины продолжали смотреть на Грейс и делать комплименты. Многие, но не Макс. Он был с ней вежлив и любезен, однако не более то го. Спрашивается, а почему он непременно должен интересоваться ею? И почему безразличие Макса так ее задевало? Грейс терзалась поисками причин, не находя ответа.

Все это, вздыхая и глотая воду, она рассказала своему психотерапевту.

Западная Виргиния была родным штатом матери Грейс. Перебравшись в округ Престон, она продолжала ездить на беседы с психотерапевтом в Вашингтон, добираясь туда автобусом или поездом. Ночевала она у Кая, а утром возвращалась обратно. Брат до сих пор не мог смириться с ее самостоятельностью и продолжал высказывать опасения. Грейс пропускала их мимо ушей. Ей нравились поездки в Вашингтон. В дороге она читала, слушала музыку. Иногда делала снимки из окна или тайком фотографировала колоритных пассажиров. Бывало, что просто сидела с закрытыми глазами и вспоминала недавнее прошлое и перемены, наступившие с переездом в округ Престон.

Пару лет назад сама мысль о поездке в одиночку, да еще на общественном транспорте, испугала бы ее до крайности. Сейчас она заблаговременно принимала назначенные антидепрессанты и спокойно садилась в поезд или автобус. Поездки становились дополнительными сеансами психотерапии, добавляя ей уверенности. Жаль, что Кай этого не понимал – или не хотел понимать.

– Позвольте вас спросить: чего вы ждете от вашего интереса к Максу? Какова ваша цель?

Нина – так звали ее психотерапевта – всегда говорила мягким, успокаивающим голосом. Казалась, эта женщина обладает бесконечным терпением и готовностью выслушивать сбивчивые признания пациентов. Вопрос был задан деликатно, однако Грейс внутренне насторожилась.

– Моя цель? – хмурясь, переспросила она.

– Да. Этот мужчина вызывает у вас сексуальное желание? Или вы ищете дружеского общения с ним? Иными словами, вы хотите видеть его у себя в постели? Или вам хочется с ним сдружиться и не более того?

Вопросы Нины заставили Грейс ерзать на стуле.

– В обаянии ему не откажешь, но спать с ним… – сбивчиво произнесла Грейс.

Она кусала губы, чувствуя, как по рукам бегут мурашки. Так с нею было всегда при упоминании о сексе.

– Я не могу ответить на ваш вопрос, – прошептала Грейс.

– Хорошо, я задам другой. С чем связана ваша настороженность по поводу интимных отношений? С известными событиями вашего прошлого или с особенностями этого Макса?

Грейс сама не знала. Если не принимать в расчет его мимолетные взгляды, она сомневалась, вызывает ли она у Макса хоть какой-то интерес. Он сам прошел через трудную жизненную полосу. Если верить слухам, Макс приехал к дяде, чтобы в глуши набраться сил. Вероятно, его мысли были очень далеки от секса.

– Мне бы хотелось с ним подружиться, – наконец призналась Грейс. – Чувствую, ему досталось от жизни. Ему нужен друг. Я это чувствую.

Нина посмотрела на нее и слегка улыбнулась:

– Грейс, мы с вами общаемся почти два с половиной года. Все это время вы упоминали только двух мужчин: вашего брата и вашего бывшего мужа. Вы впервые заговорили о каком-то другом мужчине. Более того, вы признались, что хотите с ним подружиться. Значит, вас тянет к Максу. Я не знаю, сделаете ли вы шаг ему навстречу и нужна ли ему ваша дружба. Но помните: это шаг в правильном направлении.