Пенелопа Дуглас - До тебя

– Что?

– Видеть, каким я могу быть хорошим . – Мой голос проплыл над газоном, как шелк, устремившись прямо ей между ног.

Дерзкое выражение сошло с ее лица, сменившись растерянным. Вероятно, Кейси пыталась понять, флиртую ли я с ней, или, может, просто вспоминала, как ее зовут.

Я усмехнулся про себя.

Да, это ее заткнет.

Я терпеть не мог… ну, вообще-то почти всех, но особенно ненавидел людей язвительных. Если в беседе с тобой девчонка морщит нос и сдвигает брови, тогда она идеально подходит лишь для такого вида занятий, которые не требуют разговоров.

Кейси взлетела по ступенькам на крыльцо Брандтов и начала трезвонить в дверь так, словно за ней гнался легион зомби.

Я снова растянулся на земле и, прикрыв глаза, затрясся от беззвучного смеха, представляя себе эту картину.

Солнце клонилось к закату, и наступило умиротворяющее затишье между возвращением домой тех, кто работал до пяти часов, и ужином. Я любил это время дня.

Я смотрел на запад через закрытые веки, словно в калейдоскоп, видя картинку, состоящую из оранжевых и зеленых пятен. Впитывал звуки этого района, в котором жил, но к которому никогда не принадлежал.

Мэдмэн лизнул мою руку, и я в ответ почесал его за ухом. Тэйт открыла входную дверь, я услышал приглушенные голоса. Где-то в отдалении работала газонокосилка. Мимо проезжали машины. Детей звали ужинать.

И на несколько мгновений я позволил себе почувствовать себя причастным ко всему этому.

Я любил эту улицу и всегда буду любить. Она была идеальной – потому что каждый маленький домик хранил свои секреты. Вот мистер Вандерлоо, который живет через дорогу и каждую ночь после того, как его домочадцы засыпают, прокрадывается в гараж и курит там травку. Прикольно, правда? Миссис Уотсон, через три дома от нас, любит, когда ее муж одевается как курьер из службы доставки UPS и звонит ей в дверь. А потом относит посылки к ней в спальню.

Даже у отца Тэйт был свой секрет.

За то время, которое мы с ним провели вместе, пока Тэйт была во Франции, я узнал, что по четвергам он все еще ужинает в «Марио». Тэйт когда-то рассказывала, что в этом итальянском ресторане у ее родителей состоялось первое свидание. Но я не знал, известно ли ей, что Джеймс продолжает ходить туда один.

Моя нога завибрировала, нарушив мои раздумья, и я полез в карман за телефоном.

Раздраженно прищурившись, я коснулся экрана и ответил.

– Да? – Нет необходимости быть вежливым. Я знал, кто это.

– Алло. У вас звонок за счет вызываемого абонента от заключенного из тюрьмы Стэйтвилл. Примете вызов?

Нет.

– Да.

Я ждал, пока оператор переключит меня, и у меня было такое ощущение, словно меня вытащил из Нетландии и теперь держал под прицелом десяток солдат.

Мне было известно, зачем звонит отец. Он прежде звонил только раз, но по той же долбаной причине.

– Когда явишься завтра… положи денег мне на счет, – сказал он, и это была не просьба.

Я набрал воздуха в грудь.

– С какой стати?

– Ты знаешь, с какой, – прорычал он. – Не делай вид, что у тебя есть выбор.

У меня не было денег. Выбора, вероятно, у меня и нет, зато есть проблема.

– Тогда мне придется их заработать, а я не успею сделать это до завтрашнего вечера. – Было уже слишком поздно записываться на сегодняшнюю гонку. – Я приеду в воскресенье.

И он повесил трубку.

Я закрыл глаза и сжал телефон в руке, желая, чтобы на месте мобильника оказалось его лицо, его сердце, его власть надо мной.

Я надеялся: дам ему денег один раз, чтобы он перестал названивать Джексу. Но получилось иначе.

Он ненадолго оставлял Джекса в покое, но всегда звонил снова.

И я продолжал платить, потому что только так мог обеспечить Джексу передышку.

Не делай вид, будто у тебя есть выбор. Его слова пронзили мне сердце – каждый раз словно заново я ощущал боль, которую пережил в тот день. Те же самые слова он сказал мне перед тем, как столкнуть на лестницу, ведущую в подвал.

Прямо перед тем, как я нашел Джекса… с ними.

Сев прямо, я обвел улицу взглядом.

Будь он проклят.

Стараясь вернуть себе спокойствие, я снова сосредоточился на пейзаже. Но теперь квадратные зеленые газоны казались неровными по краям, зелень травы – потускневшей. Все дома были словно вымершие, и шум моего дыхания начал меня пугать.

А потом я поднял глаза на окно Тэйт и, увидев ее ступни – она сидела, положив ноги на ограду балкона, – сфокусировал свое внимание на них. Остальное было скрыто из виду, но я все равно смотрел. Зная, что она там. Чувствуя энергию, которую она излучала. Назовите это ненавистью. Назовите похотью. Только не любовью.

Но я нуждался в этом.

Мое дыхание становилось все более тихим и ровным. Воздух наконец начал литься в мои легкие свободно, как вода, а не как густой сироп, и тогда я поднялся и направился к дому.

Набирая номер Зака Хэйгера, который занимался организацией гонок на Петле, я сжимал и разжимал кулак, пытаясь избавиться от ощущения, словно во мне торчат иголки.

– Привет. Я могу погоняться завтра вечером?

– Ну, – Зак сделал паузу, – у меня уже три заезда на завтра. Но Джонс только что отказался от участия, так что Диазу нужен соперник.

– Тогда вноси меня в список. – Мне нужны эти деньги. После того, как я купил машину на часть выручки от продажи дедушкиного дома, мать сдержала обещание и заморозила оставшуюся сумму на банковском счету для оплаты колледжа. Единственные деньги, которые у меня теперь водились, – те, что я зарабатывал в автомастерской, но этого не хватало для того, чтобы снабжать Томаса Трента сигаретами и едой.

Попрощавшись с Заком, я написал Мэдоку сообщение с предложением потусить сегодня вечером у меня дома, а потом выгнал машину из гаража, чтобы перепроверить уровень масла.

Поскольку до начала вечеринки мне было не на что больше отвлечься, я скатал в Уэстон за братом. Новые приемные родители Джекса без проблем позволяли ему иногда ночевать у меня, поэтому я брал его с собой на вечеринки, иногда и на гонки.

– Посмотрите только, Джаред-младший! – закричал Мэдок, когда мы с Джексом вылезали из машины. Мэдок приехал ко мне пораньше, чтобы все подготовить, и, судя по тому, что я видел, вечеринка уже успела начаться.

Джекс, смеясь, врезался плечом Мэдоку в грудь.

– Да, слышал, ты любишь мальчиков помладше.

– Только если они такие же симпатяшки, как ты, Принцесса.

Я закатил глаза, когда Мэдок пристроился к моему брату сзади, обхватив его руками.

Не знаю, почему Мэдок называл Джекса «Джаред-младший». Причина точно была не во внешнем сходстве. У нас были разного цвета глаза, разные прически, характеры, кстати, тоже совершенно разные. Джекс был бесшабашным, он никогда не боялся улыбаться и пользоваться моментом.