Барбара Картленд - Святая и грешник

– Да, в этих огромных коридорах очень легко заблудиться, – уклончиво ответил граф и уже у порога повторил: – Заприте дверь, Пандора, и никому не открывайте до самого утра! Вам ясно?

– Да, кузен Норвин, и простите, что я не погасила свечи и уснула!

– На этот раз прощаю. Спите спокойно.

Он вышел, а Пандора послушно откинула простыню и подошла к двери. Повернув ключ в замке, она с дрожью подумала, чем бы все могло закончиться, если бы графа не было в комнате, когда так внезапно появился сэр Гилберт. Он бы, конечно, снова попытался ее поцеловать – наверняка после всего того, что наговорил ей за обедом, и она очень бы испугалась, а ее криков никто бы не услышал!

«Это мама послала ко мне кузена Норвина, – подумала Пандора. – И какой бы это был ужас, если бы нечаянно я подожгла дом. Хотя еще ужаснее, если бы сэр Гилберт застал меня одну».

Пандора снова легла, но на этот раз сон не приходил. Она вспомнила обо всех событиях дня. И подумала, что хорошо бы, если б удалось уговорить дворецкого убрать севрский фарфор, заменив бесценный севр тоже очень привлекательной, но не такой дорогой посудой. А потом она сказала себе, что не имеет ни малейшего права давать подобные советы. Было бы крайне самонадеянно с ее стороны вмешиваться в здешние порядки и ведение домашнего хозяйства. У нее здесь нет прочного, законного положения, и надо быть благодарной судьбе, что троюродный брат оказался так добр по отношению к незнакомой кузине Пандоре! «А вообще-то он, я уверена, не так испорчен, как все говорят или каким сам желает казаться», – решила Пандора. У нее даже возникло странное ощущение, что граф притворяется очень скверным человеком, а это не так. Но вот вопрос: зачем он это делает? Что им движет? И ей на память пришли вдруг мильтоновские строки:

«…Мы знаем, что мудрейшие мужи / Грешили, став добычей падших женщин!»

Размышляя над этой загадкой, девушка наконец уснула.

Ее разбудил, заставив испуганно подскочить на постели, стук в дверь, однако, взглянув на занавески, которые позолотило солнце, она успокоилась, поняв, что уже наступило утро. Спрыгнув с кровати, Пандора подбежала к двери, отперла ее и увидела служанку Мэри с подносом в руках.

– Я буду завтракать в постели? – воскликнула Пандора. – Чудесно! Не имела этого удовольствия уже несколько лет! – и, не дожидаясь ответа, снова подбежала к своему роскошному ложу, легла, подложив под спину несколько подушек и разгладив складки на простыне, а Мэри поставила перед ней поднос. На нем стояли не только серебряное блюдо под крышкой, но и подставка для тостов, тоже серебряная, здесь были также золотистое масло, мед и – огромная груша! Все это напоминало о тех временах, когда, еще до смерти матери, у Пандоры порой бывал ларингит и доктор назначал постельный режим, и мама готовила разные вкусности, так что Пандора всегда с нетерпением ожидала очередной трапезы. Она уже приготовилась поделиться своими воспоминаниями с Мэри, когда вдруг заметила, что у девушки совсем красные и распухшие от слез глаза.

– В чем дело, Мэри? – спросила она.

– Мне вам рассказывать об этом, мисс, негоже!

– О чем – об этом?

Мэри начала в смущении теребить завязки от фартука, а глаза ее снова наполнились слезами. Ее, несомненно, мучило то, о чем она не смела рассказать, и поэтому она разрыдалась:

– Это так нехорошо, мисс! Просто гадко! Никогда бы не подумала, что такое возможно.

Пандора отодвинула подальше поднос с едой:

– Но ты обязательно должна мне все рассказать, Мэри! Ты же знаешь, что, если это в моих силах, я тебе обязательно помогу!

– Это все миссис Дженкинс! Она плохая женщина, очень, очень плохая!

– Да что она сделала?

Когда Мэри входила с подносом в спальню, то неплотно притворила за собой дверь и теперь подбежала и захлопнула ее, а вернувшись, снова залилась слезами:

– Я даже матери о том не смею сказать, мисс, что мне приказывает миссис Дженкинс! – воскликнула она.

– Но мне ты можешь и должна рассказать все! – потребовала Пандора.

– Я, мисс, здесь работаю два дня, помогаю с уборкой и на кухне. Мы с матерью рады хоть немного заработать, ведь отца-то теперешний управляющий уволил!

– Уволил твоего отца! Но ведь он здесь всегда работал, насколько я помню, садовником?

– Да, мисс, а этот новый управляющий, мистер Энсти, привез сюда своих дружков и отдал им под жилье все коттеджи, где жили прежние слуги!

– Что значит «отдал»?

– Он прогнал всех прежних, и мою бабушку тоже.

– Миссис Клэй? Ты хочешь сказать, что миссис Клэй прогнали из домика, где она прожила всю жизнь?

– Да, мисс, и теперь ей некуда идти, разве что в работный дом, если отец не найдет нового места!

– Но это же подло! – возмутилась Пандора. – И миссис Клэй, и твой дедушка проработали в усадьбе всю жизнь!

– Точно, мисс, всю свою жизнь, но теперь с этим никто не считается!

– Но хозяин с этим считаться обязан! – отрезала Пандора. – А что еще тебя расстраивает?

– Мисс, я не смею рассказать об этом такой леди, как вы!

– Нет, расскажи все!

– Вчера, мисс, когда я узнала, что здесь творится, то, когда спать пошла, я дверь заперла на ключ!

– И очень разумно сделала, – одобрила Пандора, вспомнив о вчерашнем визите сэра Гилберта.

– Уже поздно было, и я спала, но в дверь постучала миссис Дженкинс и спрашивает: «Ты здесь, Мэри?» И я уже по голосу поняла, что она сильно выпивши. И ничего не ответила, испугалась, то есть: а вдруг она прикажет что-нибудь… этакое!

– Что ты имеешь в виду под словом «этакое»? – с любопытством осведомилась Пандора.

– Я, мисс, наверняка знать не могу, – и Мэри снова затеребила фартук, – но если слуги правду говорят, значит, так оно теперь и есть это самое!

– Ничего не поняла! Ты о чем?

– Сегодня утром, еще рано было, миссис Дженкинс послала за мной и сказала, что, мол, один джентльмен желал вчера, чтобы я зашла к нему в комнату. «Но я порядочная девушка, мэм», – так я сказала, а она рассердилась и крикнула, что или я сделаю, как она приказывает, или могу паковать свои вещи, – и Мэри разрыдалась, а потом еле слышно выговорила: – А еще миссис Дженкинс сказала: «А если тебя уволят, то и всю твою семью выставят из коттеджа, он пригодится тем, кто мои приказания исполняет, так что поимей это в виду!»

Пандора даже рот разинула от возмущения!

– Так что же мне теперь делать, мисс, – жалобно спросила Мэри, – где нам всем голову приклонить?

Чувствуя, как в груди закипает гнев, сильнее которого она никогда не испытывала, Пандора все еще молчала: вот теперь она поняла, почему, когда в последний раз приезжала в Чарт, деревенские жители чего-то опасались и не рассказывали, как живут, хотя некоторые, подобно Просперу Уизериджу, проклинали нового владельца Чартхолла!