Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 2. В плену стихий

– Вы видели это лично?

Штерн издал смешок.

– У вас, миссис Фрэзер, прямо научный подход, сразу спрашиваете, видел я или нет собственными глазами. Должен вам сказать, что я видел и видел сам. Целых три раза, из которых рыбный дождь шел дважды, а третий раз я наблюдал дождь из жаб.

– Вы, верно, находились у озера или берега моря?

– Не всегда, не всегда. Однажды рыбы падали, когда я был у моря, второй раз сыпались лягушки, и я был у озера, а вот в третий раз я был на суше, и ближайший водоем располагался в двадцати милях от меня. Но упавшие рыбы были океаническими. Что самое интересное, так это то, что они просто-напросто буквально валились с ясного неба, на котором не было ни облачка. Погода была безветренной, никакого намека на смерч или что-то подобное, что объяснялось бы всасыванием обитателей морских глубин, но ничего этого не было, ни-че-го! А между тем я сам видел, это факт.

– Стало быть, фактом является только то, что вы видели воочию? – подколола я.

Джейми, услышав смех натуралиста, завозился и забормотал, но когда я погладила его по голове, он снова уснул.

– И да и нет, наука не знает, стало быть, и я не знаю. Как об этом говорит ваша Библия? «Блаженны не видевшие и уверовавшие»? [24]

– Да, именно так.

– Приходится не считаться с отсутствием доказательств и слепо верить, согласен. Я, видите ли, ученый еврей и потому могу по-разному оценивать и стигматы, и процесс воскрешения мертвых, что едва ли осмелился бы сделать правоверный иудей. Цивилизованный мир принимает это на веру, я же подвергаю сомнению.

– Да вы прямо Фома неверующий, ведь он тоже был евреем!

– Да, но потом он уверовал. Это его и сгубило: он стал христианином и впоследствии мучеником. Он был блажен, пока не верил, вопреки Писанию, – прибавил Штерн.

– Есть явления, которые можно принять на веру, а есть явления, которые можно доказать с помощью науки. Между ними существенная разница: если их причины можно назвать рациональными, то отношение людей к ним разнится. Те, кто не хочет и слушать аргументы в пользу удивительных, но давно изученных явлений, утверждают, что то, чего они никогда не видели, истинно и отстаивают свою правоту, наивно полагая, что доказывать истинность необязательно. Таким образом, многие вещи, описанные в Библии, нельзя доказать, но в то же время нельзя и опровергнуть. Вера и наука – очень могучие силы, но вера опаснее.

Этот разговор на научные темы если не успокоил, то хотя бы отвлек и пришелся к месту. Эспаньола уже виднелась прямо по курсу. Небо окрасилось в пурпур, а море было серебристо-серым. Мне захотелось подтвердить свою догадку, и я спросила:

– А где с неба падали рыбы без голов?

Штерн указал туда, куда и я предполагала, – на нос корабля.

– На Эспаньоле. Эти острова дают пищу для любого научного ума – там происходит множество таинственных вещей. Странное место, я мало видел таких.

Я задумалась. Как же хотелось, чтобы Джейлис забрала с собой не нашего мальчишку!

За беготней, связанной с последними событиями, я не узнала о судьбе остальных мальчиков и теперь решила спросить:

– Скажите, Штерн, вы знаете что-либо о судьбе остальных одиннадцати ребят? Измаил сказал, что их была дюжина. Какие-то следы или что-нибудь в этом роде – что-то встречалось вам на плантации?

Лоренц испустил тяжелый вздох, и я поняла, что зря задала этот вопрос. Что бы там ни было, а я уже не хотела слышать об их судьбе.

Мне ответил Джейми.

– Мы их нашли. – Он сжал мое колено. – И больше ни слова, англичаночка. Все равно не отвечу.

После этих страшных слов оставалось надеяться, что Эуон ушел с Джейлис, иначе… Джейми снова лег мне на колени, и я снова принялась гладить его по голове.

– Блаженны не видевшие и уверовавшие, – прошептала я чуть слышно.

Ближе к рассвету пинас причалил к северному побережью Эспаньолы. Корабль не было видно с моря благодаря утесам, скрывавшим берег, а в глубь острова вела песчаная тропинка.

С помощью Джейми я соскочила на берег, а муж поворотился к Иннесу, тащившему тюк со снедью:

– Charaid, спасибо. Дальше мы одни. – Решимость звучала в его голосе. – Коли будет Пресвятая Дева благосклонна к нам, встретимся на этом месте через четыре дня.

Иннес удивился, а затем недовольно посмотрел на взбалмошного хозяина.

– Как это одни? Я не отведу корабль.

Джейми тихо улыбнулся:

– Вы все, шотландцы, останетесь здесь до моего возвращения. Я в вас верю и знаю, что ваши руки надежны, но мне нужна будет защита жены и еврея.

Иннес удивился еще больше:

– Макдью, но… Ты что, пойдешь один?

Взгляд, брошенный по прибрежным скалам, поросшим лианами, заставил его наморщить лоб.

– Странное местечко. Я не понимаю тебя. Лучше пойти туда с друзьями, а ты оставляешь нас здесь. Почему?

– Дункан, будь другом – делай так, как я прошу. Это лучшее, что можно сделать, поверь.

Выходит, настоящее имя Иннеса было Дункан.

Шотландец с тревогой оглядел утесы и кивнул.

– Хорошо, Макдью, пусть будет так, как ты просишь. Но мы хотели бы пойти с тобой и продолжаем этого хотеть.

– Я знаю, Дункан.

Джейми отвернулся, а затем снова бросил на Иннеса доверчивый взгляд и обнял его.

Тот похлопал Джейми единственной ладонью по спине.

– Есть еще кое-что: этот корабль, на котором мы приплыли, будут искать. Если вы увидите, что сюда идет корабль королевского флота – ставьте парус и уходите. Остров расположен довольно далеко, и я надеюсь, что англичане сюда не доберутся, но в случае любой угрозы сразу сматывайтесь.

– Мак, как ты себе это представляешь? Ты можешь давать любое приказание, и я его выполню, ты знаешь, но от этого меня уволь, будь добр.

Джейми мотнул головой, так что рыжая борода и шевелюра вспыхнули на солнце.

– Дункан, я не хочу, чтобы тебя убили. Тогда ты не сможешь помочь ни мне, ни ей, – он указал на меня. – Если будет корабль – уходите, это приказ.

Он отошел к другим шотландцам.

Лицо Иннеса-Дункана было хмурым, он явно не одобрял поступок Макдью-Джейми, но уже не высказывал своего возмущения явно.

Сырые и жаркие джунгли встретили нас птичьим свистом и щебетанием, но мы не говорили между собой, имея на то веские причины: при Штерне не хотелось говорить о Брианне, а Абандауи было еще далеко. Что толку обсуждать что-то, когда еще не добрались до места? По ночам мне было страшно, и я успокаивалась только тогда, когда видела Джейми, сидящего у огня.

На второй день к полудню мы пришли. Крутой склон серого известняка вздымался вверх, поросший алоэ и какой-то жесткой травой, а холм венчали они. Мегалиты, стоящие неровным кругом и окаймлявшие вершину.

– Здесь тоже камни… Ты не сказал мне.

Я почувствовала слабость во всем теле, ту самую, противную и обезоруживающую.