Николь Фосселер - Сердце огненного острова

– Такой красивой, как ты, я еще не видел.

Флортье скромно опустила ресницы. И тут же испуганно встрепенулась, когда под ней затряслась кровать. Вдали послышался громовой раскат, приглушенный треск; потом захлопали окна и двери, словно их распахивала и закрывала рука призрака. Кровать закачалась сильнее, на столике пришли в движение таз и кувшин, они соскользнули с края и со стуком упали на пол.

– Что это? – хрипло воскликнула она и вскочила. В прошлом году она пережила здесь, в Батавии, землетрясение, но теперь все было не так; все шло по воздуху, а не из земных недр.

Продолжительный гром сделался короче, звучал короткими, быстрыми залпами – рат-тат-тат-тат, рат-тат-тат-тат, словно Батавия оказалась под вражеским обстрелом; с улицы донеслись испуганные крики, возгласы. За дверью кто-то в панике пробежал по коридору.

– Не знаю, – слегка приподнявшись, томно произнес Франс. Флортье поспешно стала слезать с кровати, чтобы поскорей одеться и выбежать из дома, и испуганно вскрикнула, когда Франс схватил ее за руку и остановил. Он широко ухмылялся. – Меня это страшно возбуждает.

Флортье закричала и заколотила по его груди кулаками, когда он прижал ее к матрасу и рванул панталоны. Потом расстегнул свои брюки. Флортье сдалась. Чем больше она будет сопротивляться, тем больнее; в конце концов, он заплатил ей и даже много заплатил. Она лишь вздрогнула от острой боли, когда он грубо ворвался в нее; потом уже не чувствовала ничего особенного. Грязные слова, которые он выкрикивал ей в лицо с каждым резким движением, скользили мимо ее сознания.

Единственное, что она чувствовала, – ужасный страх. Страх, что бог, который давно уже отвернулся от нее, теперь снова обратил на нее свой взор и решил наказать за греховную жизнь. Теперь, когда вся Батавия сотрясалась под громовыми залпами, она погибнет под обломками отеля, вот сейчас, с этим чужим мужиком, лежащим на ней.

Флортье закрыла глаза и попробовала молиться.

Скрестив на груди руки, Якобина стояла на веранде и смотрела на острова, вокруг которых пенилось и вздымалось море. Волны с грохотом обрушивались на берег, вода залива бурлила, словно вот-вот закипит. Было еще светло, и все хорошо видно, но дневная дымка уже сгущалась и затягивала горизонт.

Раздались шаги босых ног, тяжелые шаги сильного мужчины, и она слегка повернула голову. К ней подошел майор в белой рубашке, сунув руки в карманы пижамных штанов. От него пахло терпким мылом, чуточку сандаловым деревом и корицей, влажные волосы курчавились на висках и затылке.

К обеду затихли повторявшиеся вновь и вновь удары, гораздо более сильные, чем те, что происходили ночью на предыдущей неделе. Майор надел свой мундир и съездил на лошади в Кетимбанг, чтобы узнать у начальства обстановку. Потом вернулся – Якобина видела, как он галопом гнал коня по пескам, а потом скрылся за домом, в конюшне.

Она серьезно посмотрела на майора.

– Что сказал господин Бейеринк?

Майор скривил губы.

– Немного. Что рыбаки с Себеси плавали сегодня на Кракатау за дровами, и первый взрыв раздался прямо возле них. Сначала они подумали, что это маневры какого-то нашего военного корабля; но, когда последовал второй взрыв, они решили посмотреть, что там происходит. Они рассказывали, что на их глазах взорвался пляж и в небо взметнулись фонтаны из раскаленной докрасна лавы и черного пепла, повысился уровень моря. – Он почесал подбородок. – Телеграммой был вызван наместник из Телукбетунга, порта в конце залива. Там тоже слышали подземные удары. Бейеринк выехал с ним на Кракатау. Когда они вернутся, мы, возможно, узнаем больше.

Якобина кивнула и снова посмотрела на острова.

– Вы тоже видите? – прошептала она и показала пальцем. – Там словно дым поднимается.

– Где? – Он подошел ближе, так, что почти коснулся ее плечом, и, прищурив глаза, посмотрел туда, куда показывала Якобина. – Пожалуй, – неуверенно согласился он.

– Теперь он хуже виден, – смущенно пояснила она. – Из-за дымки. Но прежде я отчетливо его видела. И море какое неспокойное.

Он испытующе взглянул на нее.

– Боитесь?

Якобина на миг задумалась. Но потом покачала головой.

– Нет, не боюсь. Скорее, беспокоюсь. Прежде всего, за детей. Они испуганы. – Она наморщила лоб. – К счастью, они заснули. Надеюсь, что завтра они забудут о своем испуге. – Она крепче скрестила руки и посмотрела на майора. – Как вы думаете, будет извержение?

– Ха-ха! – засмеялся майор и вскинул голову. – Нет, конечно! Земля тут, как неотесанный солдат-новобранец, который иногда громко рыгает, но потом привыкает к приличным манерам. – Улыбка его молодила. – Вероятно, поэтому я чувствую себя здесь так хорошо.

Якобина тихо засмеялась.

– По-моему, вы тоже прекрасно себя чувствуете в этих краях, – добавил он.

Она посмотрела на море и кивнула.

– Да, мне тут нравится. Даже когда я стараюсь, – она лукаво улыбнулась и пошутила, – не рыгать, как тот солдат.

Майор расхохотался своим рокочущим смехом. Потом, прищурясь, смерил Якобину пристальным взглядом.

– Очень хорошо, что вам нравится. – Она слегка вздрогнула, когда он взял ее за локоть; его рука обжигала ее сквозь тонкую ткань. – Могу я попросить вас об одном одолжении? Я только что был у жены. Она подавлена сегодняшними событиями. Пожалуйста, поговорите с ней. Вы ведь более чуткая и деликатная, чем я.

– Да, разумеется, господин майор, – кивнула Якобина, польщенная, что он ей так доверяет.

Он улыбнулся и крепко сжал ее локоть.

– Спасибо.

Якобина долго стучалась в разбухшую от сырости, местами потрескавшуюся дверь. Потом ей показалось, что она слышит тихий ответ, и робко заглянула в комнату.

Окна были распахнуты, но ставни закрыты; в их прорезях сияла яркая зелень сада и тропического леса. Широкая кровать с резными опорами из тяжелой, темной и блестящей древесины и балдахином занимала полкомнаты. С одной стороны москитная сетка была откинута. Там стояли два ночных столика. У противоположной стены виднелся туалетный столик с зеркалом, а перед ним – ротанговый стул. Дверцы огромного шкафа слева от двери были покрыты резными фигурками демонов и богов, ярко раскрашенными зеленой, белой, красной и золотой краской. Угол между шкафом и кроватью был отделен пестрой набивной драпировкой.

– Нони Бина, – послышалось с кровати. Маргарета де Йонг, в кебайе и саронге изумрудно-зеленой и синей расцветки, смотрела на Якобину тусклыми глазами. – Что-нибудь случилось с детьми?

– Нет, госпожа де Йонг, – поспешно заверила она хозяйку. – Все в порядке! Я не хотела вас беспокоить. Но господин майор просил меня присматривать за вами.

– Как любезно с его стороны. – Голос тоже был тусклым. – И вы очень любезны, нони Бина. Вы мне не мешаете. Заходите. – Она с усилием приподнялась; блестящие волосы мягкими волнами падали на ее плечи. Якобина тихонько закрыла за собой дверь.