Моника Мерфи - Второй шанс для него

Да, звучит как сон.

Сажусь в машину, и мы едем к нему, хотя Дрю и спрашивает: не отвезти ли меня домой побыть с Оуэном. Очень мило, но я успокаиваю его тем, что Оуэн останется на ночь у друга. Они вместе работают над проектом, который надо завтра сдавать, и мама Уэйда обещала все проконтролировать.

Мне действительно нравится эта женщина. Она так хорошо относится к Оуэну и ко мне тоже. Думаю, она знает, как редко наша мама бывает дома, и по возможности пытается нам помочь. Я сделала ей рождественский подарок, чтобы выразить признательность, и она почти плакала, когда принимала его.

– Ты голодна? – Дрю смотрит на меня краем глаза, концентрируясь на дороге. – Лично я голоден.

– Да, я бы поела, – пожимаю в ответ плечами. Еда меня не заботит. Я вполне могу довольствоваться одним кайфом от Дрю. Это волнующе – быть с ним так близко и знать, что он мой.

– Хочешь, пойдем куда-нибудь? Или можем заказать еду домой. – Он смотрит на меня, остановившись на красный, в его взгляде тлеет огонь.

Хм, хочу ли я, чтобы это продолжалось дольше?

– Давай что-нибудь закажем, – предлагаю я. – Пиццу?

– Пусть будет пицца. – Он берет меня за руку. – Нам нужно поговорить.

Беспокойство растет, и это написано у меня на лице. Он сжимает мои пальцы, успокаивая, когда я ему не отвечаю.

– Ничего плохого относительно нас. Это все отец. И… ну ты знаешь. Чуть раньше мне пришлось срочно встретиться с психологом.

– Вот не знала, что психологи оказывают экстренную помощь. – Очевидно, он хочет сказать мне что-то действительно плохое.

– Мой психолог очень крутая. Тебе она бы понравилась. Ты ей нравишься, – сообщает он, выпуская мою руку.

Звучит странно, но я скучаю по его прикосновениям.

– Правда?

– О да. Я много о тебе рассказывал. Она довольна, что ты вернулась в мою жизнь. – Он не так сильно огорчен, как мне показалось сначала. Рада, что ему есть с кем объективно поговорить о личных проблемах. Но если он снова назовет имя той стервы, мне захочется пойти и поколотить ее.

Я действительно, действительно ненавижу ее.

Все остальное время в дороге мы болтаем о всякой ерунде. Я говорю, что в ресторане было мало народу, рассказываю, сколько уже там работаю и как обзавелась подругой. А еще о завтраке с Оуэном и о том, что он был расстроен.

Хорошо, о последнем я вру. Мой брат все еще гордится тем, что ударил Дрю в челюсть, но не могу же я в этом признаться. Насколько же этот мальчишка невоспитанный, если бурно радуется из-за того, что врезал моему парню за все пережитые мной страдания?

Хотя в глубине души мне нравится, как быстро брат встал на мою защиту. Это трогательно. И, значит, я ему небезразлична. Неважно, что я расстроена или думаю, что он меня не слушается. Он любит меня и хочет убедиться, что со мной все в порядке. И я тоже люблю брата и всегда хочу знать, что с ним все хорошо.

Ну, пожалуй, из нас двоих я забочусь больше, но я ведь старшая. На мне лежит ответственность. Просто я должна приглядывать за ним.

– Ты хорошая сестра, – говорит Дрю, заезжая на стоянку комплекса. – Надеюсь, брат ценит то, что ты для него делаешь.

– Надеюсь.

– Что насчет мамы?

Лучшая защита – нападение.

– А что с ней?

Он паркует внедорожник и выключает двигатель.

– Она ценит твою помощь?

– Большую часть времени она вряд ли вспоминает о нашем существовании. – В моем голосе звучит печаль, но ничего не могу с собой поделать. Как только начинаю говорить о маме, рот наполняется горечью. Словно от растворимого кофе, только хуже. – Ее никогда нет. Накануне Дня благодарения она потеряла работу и теперь постоянно зависает со своим бойфрендом-неудачником вместо того, чтобы заботиться об Оуэне или найти новое место.

– Она не нашла другую работу? – Он словно не верит.

– Это не так просто, когда у тебя практически нет никаких навыков.

– А кто платит за аренду квартиры?

– Ты смотришь на этого человека. – Тыкаю пальцем в грудь.

– И по счетам? Покупает продукты и все необходимое?

– Должно быть, тоже я.

Он медленно качает головой, в его взгляде читается уважение.

– Почему ты такая чертовски замечательная?

Его слова наполняют меня теплом, но я отгоняю это чувство.

– Просто делаю то, что нужно. Не сотвори из меня героя.

– В твоем возрасте любой свалил бы от ответственности. Я не шучу.

– Не думаю… – начинаю я, но он перебивает меня.

– Но я думаю. Тебе же только двадцать, Фэйбл. А на твоих плечах вся тяжесть мира. Заботишься о брате, платишь по счетам. Работаешь и делаешь все, чтобы удержаться на плаву. – Он медленно качает головой. – Восхищаюсь тобой. Ты такая сильная, какие бы испытания судьба тебе ни предлагала.

– У меня нет выбора, – говорю я, пожав плечами. – Просто делаю то, что нужно делать.

– Знаешь, мне бы поучиться у тебя. – Дрю наклоняется над центральной консолью, обхватывает мое лицо руками и дарит мне долгий поцелуй. – Всегда есть выбор. И ты решила остаться. Никогда не преуменьшай свои заслуги. Большинство людей бежит от ответственности, как черт от ладана. Я бы сбежал.

Смотрю в его глаза, и вижу там восхищение, страсть и… что-то еще плещется в них.

– Ты недооцениваешь себя, Дрю. Как обычно.

– Хорошо. В прошлом я всегда сбегал. Но ты, Фэйбл… Из-за тебя мне хочется остаться.

Как только Фэйбл входит в квартиру, сразу расстегивает ненавистное ей дутое пальто и кидает его на стоящий рядом с дверью стул. И появляется короткое черное платье, обтягивающее фигуру так плотно, что, клянусь, впервые увидев в нем Фэйбл, я практически язык проглотил. Ее тело прекрасно. Ноги, несмотря на невысокий рост, кажутся бесконечными, и я испытываю искушение медленно стащить платье, и сделать с ней все те грешные вещи, о которых мечтал с тех пор, как оставил ее сегодня утром с братом.

Вместо этого я спрашиваю, какую именно пиццу она предпочитает, и делаю заказ.

После того как я вешаю трубку, Фэйбл говорит, что хочет снять платье и одеть что-то более удобное, поэтому я предлагаю свою футболку. Она идет в спальню следом за мной, ее сладкий аромат окружает меня, пока она стоит рядом, и мы вместе изучаем содержимое шкафа. Снимаю с вешалки футболку, и тут она повергает меня в изумление, привычным жестом сдергивая платье через голову и позволяя ему упасть на пол.

Стоя передо мной в черном кружевном лифчике и черных трусиках, которые больше похожи на шортики, она невероятно сексуальна. Протягивает ко мне руку и шевелит пальцами, требуя футболку. Отдаю молча, потому что во рту пересохло, и она через голову надевает футболку. Футболка старая, бледно-голубая с гавайским рисунком на груди. Прикупил во время какого-то дерьмового семейного отпуска на острове и редко носил, поскольку она напоминала мне о времени – и о человеке – обо всем, что хотелось бы забыть.