Сара Джио - Утреннее сияние

Я улыбнулась и развела руками.

– Ну, раз вы не возражаете…

Я наблюдала, как они вдвоем прилаживают рейку к лодке. Джимми прижимал пальцами ее край с таким видом, как будто выполнял самую важную в жизни работу, и старался что было сил.

– Готово, – сказал Колин. – Остается только покрыть все лаком, чтобы не отличалось от остальных деревянных деталей. – Он всучил Джимми небольшую банку и кисточку и наблюдал, как мальчишка старательно красит рейку.

– Вот молодец, – одобряюще произнес Колин. – Из тебя получится отличный кораблестроитель.

Он мог бы стать образцовым отцом, это было совершенно ясно. Я невольно поморщилась, вспомнив, как неловко Декс вел себя с детьми. Хотя я понимала, что это не его вина. В детстве он не знал любви. Его никогда не учили общаться с другими детьми. А нужно ли этому учить? Может быть, люди с этим рождаются? И все же я не осуждала Декса. Я просто восхищалась, насколько доброжелательно Колин обращался с Джимми, и радовалась про себя.

– Ну, вот и замечательно, – сказал Колин. – Отлично получилось. Я бы не смог закончить эту часть работы без тебя.

Джимми метнул взгляд в сторону каноэ, где я все еще сидела, а потом снова взглянул на Колина.

– А можно я еще когда-нибудь вам помогу?

– А-а-а? Ты хочешь быть моим постоянным помощником? Я как раз его ищу. Мне нужен человек с сильными, уверенными руками, вот как у тебя.

– Мне бы очень хотелось стать вашим помощником, – искренне произнес мальчик.

– Ну что ж, хорошо. Давай попробуем…

Мы все обернулись, заслышав нервный стук каблуков по причалу, говорящий о крайнем раздражении их обладательницы.

Это была Наоми. Она в упор посмотрела на меня с неприязненной гримасой, а потом повернулась к сыну.

Я отчетливо ощущала напряженность Джимми.

– Джимми Аллан Клайд, – произнесла она. – Немедленно иди сюда.

Джимми быстро вылез из лодки.

– Да, мама, – откликнулся он, и я поразилась тому, как сразу потухли его глаза.

Наоми картинно вздохнула.

– Ты просто мерзкий мальчишка. С сегодняшнего дня и носа не смей показывать в гостиной. – Она щелкнула пальцами. – Пенни, отведи его домой.

Колин молча наблюдал, как Джимми перебирается в каноэ. Он взглянул на меня с виноватой улыбкой, а я молча кивнула ему в ответ.

Я отвезла Джимми к задней палубе его дома и остановила каноэ, чтобы он мог вылезти.

– Мама, – с горячностью начал оправдываться он. – Я просто помогал Колину строить лодку!

– Ты это делал первый и последний раз, – злобно бросила она. – Немедленно иди в дом.

– Но, мама, – умоляющим голосом произнес мальчик.

Она закатила глаза и указала ему на заднюю дверь. Джимми безропотно подчинился.

Наоми резко повернулась ко мне.

– Как ты посмела? – На ее лице были следы туши, размазанной от слез.

– Я всего лишь… – промямлила я. Нужные слова никак не подбирались.

– Оставь моего сына в покое, – заявила она. – Он не нуждается в твоем сочувствии.

– Но я не…

– Ты ведь думаешь, что я плохая мать, разве не так?

– Нет-нет, что вы…

– Перестань лицемерить! Это мой сын, и нечего за него цепляться.

– Хорошо, – сказала я и оттолкнула лодку от причала. Ее слова задели меня.

Я оглянулась назад, когда плыла к дому, и неожиданно увидела, что Наоми стоит на коленях прямо на палубе, обхватив опущенную голову руками. Она громко плакала, рыдания сотрясали ее тело. Я была страшно удивлена. Вот уж не думала, что когда-либо буду испытывать сочувствие в отношении Наоми – женщины, которая относилась ко мне чрезвычайно холодно с самого момента моего появления на Лодочной улице. Но в тот момент я поняла, что и ей не чужды страдания. Теперь я смотрела на нее другими глазами. Я обнаружила едва заметные трещинки в стенах ее тщательно выстроенного и приглаженного мира.

Бедный, бедный Джимми. Мне бы так хотелось помочь ему, сделать его жизнь хоть немного счастливее. Я пришвартовала каноэ к причалу. Было ветрено, я поежилась от холода. Поднявшись наверх, я вытащила желтую кашемировую кофту из кладовки, вспоминая, как Декс принес ее в один мартовский день вместе с желтыми сережками точно такого же цвета. Я сунула руки в рукава. Роскошная мягкая шерсть ласкала кожу, словно теплое масло. Декс всегда умудрялся покупать все самое лучшее. Я заметила, что платье, в котором я была вчера вечером, небрежно брошено на стул. Тут же вспомнила Колина и вытащила из кармана билет, который он мне дал. Я какое-то время подержала его в руке, разглядывая мятую бумагу и изучая текст. Пятнадцатое мая тысяча девятьсот пятьдесят девятого года. Он ходил на этот фильм в прошлом месяце. Интересно, с кем? Я вдруг почувствовала себя виноватой. Наверное, ту часть мозга, которая отвечает за такие крамольные мысли, следовало бы удалить перед тем, как приносить брачные обеты. Подойдя к люку над кроватью, я выглянула, чтобы посмотреть на домик Колина, но его уже не было на палубе. Я снова подумала, как замечательно он обращался с Джимми, и в моем сердце снова поднялось непонятное волнение. Я стояла, любуясь яхтой. Как бы мне хотелось уплыть на ней в неведомые края, но я знала, что этот путь для меня невозможен.

Я присела на корточки у шкафа и протянула руку, чтобы вытащить маленький медный ключик. Я храню его в нише под нижним ящиком. Мне никогда не нравился этот шкаф с отвратительными, на мой взгляд, ручками в виде ревущих львов, но оказывается, что его подарил Дексу на день рождения его приятель-мебельщик, и было неудобно просить его избавиться от этой вещи.

Спустившись вниз, я опустилась на колени у старого сундучка бабушки Розы, который привезла с собой в плавучий домик. В детстве я всегда считала, что в этом сундуке хранятся сказочные сокровища, и, возможно, так оно и было. Бабушка рассказывала, что была влюблена в моряка до того, как встретила деда. Легенда гласила, что именно он подарил ей этот сундук, и она сохранила его даже после того, как они с дедушкой поженились. Больше о таинственном моряке мне ничего не было известно, но я помню, как тепло бабушка говорила о нем. Я была уверена, что она до сих пор любит этого мужчину, но я не знала, из-за чего они расстались. И я так никогда и не узнаю, какие сокровища когда-то хранил этот сундук, обитый внутри красным шелком.

Специально для меня бабушка наполнила его всевозможными милыми вещицами, которые обычно так нравятся маленьким девочкам. Там лежали фарфоровые куклы различных размеров, серебряная щетка и целый набор расчесок, четыре расписанные розами чашки, старый ящичек из-под сигар с бижутерией. С годами я добавляла туда другие вещи – сборник стихов о море, письмо, извещающее о приеме в Академию мисс Хиггинс, синюю записную книжку с кулинарными рецептами.

Вначале мне казалось неправильным скрывать все эти вещи, эту часть моей жизни, от Декстера. Но ему тоже было что от меня скрывать. У него были свои тайны, и куда более серьезные, чем у меня. Я как-то обнаружила фотографию его первой жены в ящике письменного стола и их письма друг другу. Он ни слова не говорил о своем прошлом до женитьбы. Когда я наконец набралась смелости и спросила его о бывшей супруге, он лишь признался, что действительно был раньше женат, и попросил меня больше никогда не затрагивать эту тему.