Сара Джио - Утреннее сияние

Я натянула чулки, потом надела платье и туфли на шпильках. Подняла волосы наверх и, закрепив их заколкой, подкрасила губы красной помадой. Попыталась застегнуть молнию, но она, как назло, заела. Я пыталась сделать это снова и снова, но боялась порвать платье. Пришлось робко спуститься вниз, где ждал Колин. Он просиял, словно увидел меня впервые.

– Вот это да! – воскликнул он. – Ты выглядишь потрясающе.

– Спасибо за комплимент, – сказала я. – Извини, но не мог бы ты помочь мне застегнуть молнию?

Я повернулась к нему спиной, а он без лишних слов подошел ко мне. Я ощутила прикосновение его теплых рук на моей спине, когда он расправлял молнию. Она тут же поддалась его умелым рукам, и я почувствовала, как шелковая ткань плотно обхватывает мое тело, когда он потянул наверх замочек.

– Ну вот, – сказал он, кладя руки на мои плечи и разворачивая меня к себе. – Просто идеально.

Мы пришли на концерт заранее и заняли места рядом в первых рядах. Тут же появилась официантка, чтобы принять заказ на коктейли, а затем вернулась с двумя бокалами мартини. Сделав глоточек, я съела оливку, плавающую в бокале.

– Держи, – сказал Колин, подавая мне оливку, выловленную из своего бокала.

– Спасибо, – поблагодарила я, кладя ее в рот. Декс никогда в жизни не делился со мной оливками из коктейля!

Официантка вернулась со второй порцией мартини, и к тому времени, как начал гаснуть свет и толпа разразилась аплодисментами, я уже чувствовала удивительную легкость и веселье, как будто бы качалась на ласковых волнах. Фрэнк Синатра вышел на сцену, и публика встала, приветствуя певца. Он был красив зрелой красотой, с точеными, как у Декса, чертами. Оркестр заиграл, и я услышала первые аккорды песни «Как глубок океан?» [11]. Я начала покачиваться в такт мелодии, пока вступление не переросло в нежную балладу. Пара, сидящая перед нами, поднялась и начала танцевать, другие последовали их примеру. Колин посмотрел на меня, протянул руку, приглашая на танец, и я с радостью приняла его приглашение. Я позволила ему обнять себя и прижалась щекой к лацкану его пиджака.

Таксист высадил нас на Фэрвью-авеню. Я слишком много выпила, ноги меня не слушались, а лицо словно онемело.

– Возьми меня под руку, – мягко сказал Колин, помогая мне выбраться из такси. Я споткнулась, но он не дал мне упасть.

– Дай-ка я тебя лучше на руках понесу.

И, не дожидаясь моего ответа, он без усилий подхватил меня на руки. Мне казалось, что я легкая, как перышко. Он ступил на причал и понес меня вдоль плавучих домиков соседей. Пожилая леди, живущая в домике у самых ступенек, видимо, спала, в ее окнах не было света. Я поняла, что понятия не имею, сколько сейчас времени. Или какой это день недели. Я видела цветы в горшках у дома Наоми и Джина и различила движение занавесок в окне, но мне это было абсолютно безразлично. Ну и пусть они меня увидят. Пусть думают все, что им заблагорассудится.

Внезапно Колин остановился, и я подняла глаза. Я узнала входную дверь моего домика. Он поставил меня на ноги, и я оперлась спиной на дверь. В свете фонариков глаза его сияли, а моя голова закружилась, когда я всматривалась в них. Я подумала о том, что все же не стоит нарушать приличий. Мне надо войти в дом одной.

– Не хочу, чтобы все вот так закончилось, – неожиданно прошептала я.

– Я тоже не хочу, – сказал он. Мне так хотелось, чтобы он обнял меня, прижал к двери, начал целовать. Мне так хотелось, чтобы он перенес меня через порог, как это сделал Декс в день нашей свадьбы.

Без дальнейших раздумий я потянулась к нему, и наши губы слились. Закрывая глаза, я чувствовала тепло его кожи. Музыка все еще звучала в моих ушах, будто волнами захлестывая плавучий домик. Я словно слышала свое будущее. Смех. Детские голоса. Музыка. Счастье. Но Колин вдруг отстранился и снял мои руки со своих плеч.

Я смущенно потупилась.

– Ой, – сказала я. – Прости, я просто… – Я пыталась заглянуть ему в глаза. – Почему ты не можешь меня поцеловать? Не хочешь?

– Очень хочу, – сказал он, потирая лоб. – Больше, чем ты можешь себе представить. – Он тряхнул головой. – Послушай, уже очень поздно. Спокойной ночи.

Он повернулся в сторону причала и через минуту исчез из виду.

Войдя в дом, я распласталась на диване. Складки платья раскинулись вокруг меня, словно бесформенная куча бархатных тряпок. Я откинулась на подушки. Сердце билось в бешеном ритме. На стойке стояла полупустая бутылка вина. Я вытащила пробку и плеснула вино в стакан. Я сидела так, уставившись на телефон, и думала о Дексе, а потом все же набрала номер его мастерской и сделала еще глоток вина, слушая долгие звонки.

– Алло? – это был тот же самый голос, явно принадлежавший молодой женщине. Я взглянула на часы – время было уже за полночь – и резко опустила трубку.

Я сбросила туфельки, выбежала на палубу, забралась в каноэ, напрочь позабыв о спасательном жилете. Все это уже не имело ни малейшего значения. Ничто в мире не имело значения. Я преодолела узкую полоску воды и наскоро привязала лодку к столбику. Мне было безразлично, уплывет она или нет. Все было безразлично – я хотела лишь поскорее оказаться в объятиях Колина.

В окнах горел свет, я подбежала к задней двери и тихо, но настойчиво постучала. В моих глазах стояли слезы, а сердце замерло в ожидании. Через несколько мгновений появился Колин. Он уже успел переодеться в джинсы, рубашка была расстегнута. Я молчала, он тоже, но мы понимали друг друга без слов. Он поднял меня и притянул к себе, а я обхватила его тело руками и ногами. Я смотрела в его глаза, чувствовала его дыхание на своей коже. Наши губы встретились, и на этот раз он не отстранился.

На следующий день я не видела Алекса. Я чувствовала себя неловко после того, как убежала из ресторана, – но что мне оставалось делать после того, как я невольно подслушала его разговор по телефону? Как я могла доверить ему свое разбитое сердце, когда он телом и душой принадлежал другой женщине? Но когда субботним утром я поливала цветы на палубе, то заметила, что он стоит у своего дома и смотрит на меня.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – робко ответила я.

– Можно к тебе приехать?

Я кивнула в знак согласия.

Он тотчас же прыгнул в каяк, пересек полоску воды и привязал лодку к столбику у моей палубы. Было тепло, и он был одет в темно-синюю майку и полотняные шорты.

– Не хочешь присесть? – спросила я.

– Не откажусь.

Сначала мы молчали. Просто наблюдали, как яхточки проплывают мимо, потом Алекс повернулся ко мне.

– Что я такого сказал? Что я сделал? Я слишком много болтал? Прости, если был слишком откровенен. – В голосе его слышалось отчаяние.