Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я

Ребекка делала вид, что дегустирует восточные сладости, полная тарелка которых стояла перед ней на столике. Пальцем с длинным лакированным ногтем Ребекка указала мне на кушанье:

– Хочешь ли попробовать миндальные орехи? Что-то потрясающее.

– Нет, спасибо… Я не голодна.

Конечно, я сказала неправду, но ведь я пришла сюда не ради посиделок с подружкой.

Она, в свою очередь, тоже накормила меня невыразительным и неправдоподобным враньем, что-то типа того, что несколько дней назад в каких-то гостиницах, где девушки из ее картотеки проводили время с клиентами, случились полицейские облавы. Девушки испугались, и потом им негде стало обслуживать клиентов, обеспечивать полный, так сказать, комплекс услуг. В этой связи Ребекке пришлось свернуть активность и временно закрыть заведение.

До какой степени свернуть активность – продать помещение офиса? Прервать профессиональную деятельность? Не отвечать на телефонные звонки? Какой вздор! Но я не могла вывести ее на чистую воду, поскольку мой единственный аргумент – это пиратский перехват телефонного разговора, осуществленный Фредом.

– Ребекка, а давно ли вы знакомы с Луи Барле?

Она была в замешательстве, но старалась не подать виду, как старая лиса, наученная опытом держать паузу и не моргать. Но я ясно видела, что мой вопрос ее смутил.

– Достаточно давно. А что? Почему тебя это интересует?

– Обстоятельства складываются так, что нам теперь предстоит часто встречаться, ему и мне.

Она подарила мне обворожительную улыбку, в которой я прочитала желание справиться со смущением и вернуть себе уверенность.

– Да, действительно. Мне известно о твоей предстоящей свадьбе с Дэвидом. Прими мои искренние поздравления! Ты будешь первая в списке наших девушек, кто так удачно вышла замуж благодаря агентству.

– Дэвид Барле никогда не был моим клиентом.

– Да? – бросила она с рассеянным видом.

– А услугами других наших девушек Дэвид часто пользовался?

Она избегала смотреть мне в глаза и явно пыталась уклониться от ответа на вопрос, поэтому я схватила ее руки, лежащие на столе, и крепко сжала в своих ладонях. Мне, разумеется, было сто раз плевать, был ли Дэвид клиентом агентства, пусть бы он переспал хоть со всей ее картотекой хотелок. В ее разговоре с Луи эта сторона прошлой жизни моего жениха обсуждалась довольно открыто, но не это меня интересовало.

Она бросила на меня быстрый взгляд лазурных глаз, попыталась освободить руки, но я крепко держала их в своих горячих ладонях, и Ребекка постепенно смирилась, осознав мой решительный настрой, и посмотрела на меня внимательно и с участием. Мне даже показалось, что в ее глазах отразилась вековая скорбь.

– Мне был двадцать один год, когда я познакомилась с Луи. Ему тогда только что исполнилось пятнадцать. Мы встретились на гонках, которые его мама постоянно организовывала для него и Дэвида. Из-за этого дурацкого соперничества между ними, несмотря на их кучу денег, друзей у братьев Барле в общем-то не было. Гортензия думала, что, приглашая молодых людей из хороших семей, в основном, детей их деловых партнеров, вполне комильфо, она подберет сыновьям хорошую компанию. У меня с этим обществом мало что было общего, но, за исключением меня, все остальные как-то рассеялись сами собой.

– Вы были любовниками?

– С Луи? Пожалуй, да. Он, конечно, рассердится, если узнает, что я тебе об этом рассказываю, но я очень долгое время была для него чем-то вроде спасательного круга. При очередной неудаче на любовном фронте Луи прибегал ко мне. На время. Чтобы подлечить мужское самолюбие… А потом уходил к другой, помоложе. К более свежей.

Ребекка, старая подружка, прибежище на случай шторма, тихая гавань успокоения и нежности в суматохе его беспорядочной жизни.

Но выходит, что в тот роковой вечер в Динаре, в ресторане в Сен-Мало, а потом в автомобиле, на обратном пути, по дороге в Рош Брюн… с ним была не Алиса!

– А в ночь смерти Авроры вы оказались вновь вместе, не так ли?

– Да, я была рядом. Как и всякий раз, когда он во мне нуждался…

В ее словах не было горечи. Напротив, я услыхала в них бесконечную любовь по отношению к мужчине, который сейчас выбрал меня в качестве своей игрушки. И который никогда не отвечал ей взаимностью.

– …Но я не смогла помешать ему сдуру броситься за ней в воду, – добавила она с сожалением.

– Луи хотел ее спасти.

– Он бы не смог. В ту ночь или позже, она все равно бы плохо кончила. И Дэвид, кстати, тоже.

Ребекка прекрасно знала, что, подкинув эту мысль, она тем самым только подстрекнет мои расспросы.

– Дэвид? Вы намекаете на то, что он желал ее смерти?

– Как сказать… Но Аврора, когда ее болезнь начала прогрессировать, уже не представляла для него интереса. Она была для Дэвида обузой, как камень на шее.

Ребекка описывала мне события примерно так же, как Луи около сада Тюильри, когда рассказывал об императоре, который рассматривал свои отношения с женщинами только с позиции их пользы для возвеличивания собственной славы и удовлетворения самолюбия. Судя по ее словам, у Дэвида хватило бы цинизма желать исчезновения той, что приносила ему неприятности, бросала тень на светлый образ, угрожала блестящей, как многие предсказывали, будущей профессиональной карьере.

– Вы думаете, он ничего не сделал, чтобы помешать ей броситься в море со скалы?

– Ничего не сделал, чтобы помешать… А может быть, даже слегка подтолкнул.

Мне вспомнилось, что говорил Луи о своем брате: холостяцкая квартирка на проспекте Жоржа Манделя, бесконечные любовницы, потайная лестница. Короче, современный Дон Жуан, красавец, похититель женских сердец, с легким сердцем меняющий женщин как перчатки.

Бросить тень на его светлый образ: разве не этим сейчас занималась Ребекка по договоренности с Луи? Я еле сдержалась, чтобы не высказать ей в лицо свое отвращение. Пусть Дэвид властный, эгоистичный, другие для него как пешки – с этим никто не спорит. Добавлю сюда диктаторские замашки, свидетельство чему – его поступок в отношении меня сегодня утром. Но делать из Дэвида монстра, чуть ли не убийцу?! Зачем эти двое сообщников стараются очернить его в моих глазах?

Я пыталась понять, что может связывать их, какой мрачный контракт они заключили между собой? С какой целью? Возможно, чтобы отомстить за несчастную любовь?

– Как Луи смог оправиться после этого инцидента? Ну, я не имею в виду покалеченное колено.

– Луи очень переживал. Он чувствовал себя виноватым, поскольку в ту ночь ничего не смог сделать. Но больше всего казнил себя за то, что не вмешался раньше, что не отобрал Аврору у брата.

– А что ему препятствовало?

– Игра, – короткое слово прозвучало как выстрел.