Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я

Не было и восьми вечера, когда я выскочила как ошпаренная из дома на улице Тур-де-Дам. Значит, прошло больше двух часов, пока я слонялась по городу, не испытывая ни малейшего желания присесть отдохнуть или промочить горло сладким «Монако». Напротив, я испытывала потребность сохранить в себе боевую решительность и непреклонность, во мне проснулся дух воина.

Вернись, прошу тебя! Нам обязательно надо поговорить. Спокойно, без нервов. Я люблю тебя.

На ходу, не останавливаясь, я стирала одну за другой все эсэмэски от Дэвида, не ответив ни на одну. Каждый раз, когда я нажимала на клавишу «удалить», мой гнев становился острее. Пусть шлет свои послания, сколько влезет, я не испытывала ни капли сомнений, твердо решив провести ночь в «Отеле де Шарм». Разумеется, чтобы его проучить, но не только. Еще в поисках странного ощущения успокоения, которое иногда наступает, когда покоряешься, и слабого чувства униженности, возникающего при этом.

Тем временем темп моих шагов постепенно замедлялся и в душе мало-помалу воцарялся относительный покой. В памяти всплыли прищуренные лукавые глаза Луи и темный взгляд сквозь опущенные ресницы, когда он произнес свое последнее слово на нашем совещании, предназначенное лишь для меня: «хотелки».

Я решилась на это чертово свидание не только ради того, чтобы отдаться ему, я хотела вырвать из его уст хоть какое-то подобие правды, столь важное для меня. Я не хотела подставлять одного брата ради другого, я ставила на карту саму себя. Если я расскажу ему версию Дэвида, что он ответит на это? История несчастной Авроры Дельбар была всего лишь грустной историей влюбленной девочки-подростка? Или очередным случаем в бесконечном соперничестве двух братьев? Но тогда почему Дэвид отказался отвечать на мой вопрос о его повязке на руке, да еще так разозлился?

Поглощенная своими мыслями, я кружила по кварталу с одной лишь целью: мне нужно было побыть на воздухе, чтобы стихла душившая меня ярость. К «Отелю де Шарм» я подошла уже немного успокоенная. Хотя нет, я была готова вцепиться в глотку любому, кто попадется мне на пути…

Например, месье Жаку с его омерзительно подобострастной улыбкой.

– Добрый вечер, Эль…

– Не знаю, чем вы там занимаетесь на пару с Луи Барле, – свирепо прорычала я, не дав ему времени закончить ритуальную церемонию, – но позвольте предупредить, что я не позволю запирать меня на ключ в ваших номерах! Только попробуйте сделать это еще раз, и я… я буду жаловаться! Поняли?

Сначала месье Жак отпрянул от неожиданности, но потом пришел в себя и, выпрямившись во весь рост, обрел всегдашнее спокойствие и изысканные манеры. С необычайно учтивой улыбочкой на устах он ответил, намеренно растягивая слова и расставляя нужные акценты:

– На что вы собираетесь жаловаться, милая Эль? Приставание к добропорядочным мужчинам? Проституция? Два-три постояльца отеля могли бы легко дать показания, что несколько раз вы предлагали им свои услуги в обмен на некоторую сумму наличных денег. Вы разве этого хотите, мадемуазель?

Даже сорвав с лица маску и дав понять, чем он тут занимается на самом деле, месье Жак не утратил ни капли своей легендарной галантности. Даже произнося угрозы, он оставался образцом любезности и обходительности, что все так ценили, особенно иностранные клиенты.

– Не говоря уж о том, что я мог бы легко запретить вам доступ в номера, – добавил месье Жак, полностью убежденный в том, что я полностью в его власти. – Хотя не думаю, что это соответствует вашим намерениям. Иначе вы не пришли бы сюда сегодня вечером согласно полученной вами инструкции в точно в назначенный час.

Таким образом, месье Жак дал мне понять, что ему известно абсолютно все об ухищрениях Луи, а также о моем намерении срочно с ним встретиться. Он также дал понять, что презирает мои истерики.

Я только-только собиралась заявить в ответ, что мне наплевать на его угрозы и что я смогу доказать полицейским и даже свидетельствовать перед более солидными людьми в суде, что все эти «номера, сдаваемые на ночь» не что иное, как обычная гостиница «под красным фонарем», как за моей спиной раздался чей-то жизнерадостный голос:

– Эль? Неужели это вы, Эль?

Я резко обернулась, нервы на пределе, молнии в глазах, готовая дать по морде любому, кто станет ко мне приставать, как вдруг узнала своего клиента, с которым я была неделю назад, того самого сорокалетнего спортсмена, неловкого и смешного, задававшего в постели идиотские вопросы типа «У тебя есть какие-то предпочтения, как нам следует расположиться?». Я-то тогда наивно полагала, что он будет у меня последним.

– Здравствуйте, – пролепетала я, запинаясь от удивления и сдерживаемого гнева.

Но больше всего меня поразило не его внезапное появление так некстати, а та дама, что висела у него на руке. Я тут же узнала грациозную мулатку, которая гордо увела у меня из-под носа Луи в день нашей первой с ним встречи в Галерее Соважа. Как и в тот раз, она прильнула идеальным телом к своему кавалеру, одарив меня взглядом, полным глубочайшего презрения.

Разве когда-нибудь она работала на агентство «Ночные Красавицы»? Сайт и картотека исчезли, и теперь у меня не было возможности проверить это. Но, думаю, физическое состояние и роскошный вид девицы вполне позволяли ей предлагать свои услуги непосредственно, не прибегая к чьей-либо помощи.

Мужчина смотрел на меня скорее удивленно, чем с вожделением. На мой взгляд, он слишком шумно демонстрировал свое изумление:

– Честное слово, у вас дар – быть одновременно в нескольких местах!

– Что?

– Послушайте, мог я вас видеть на площади Сен-Жорж всего пару минут назад?

Я действительно бесцельно слонялась по всему кварталу, ошалевшая от тоски, борясь со своими видениями, но там, кажется, не проходила.

– Да. Вполне возможно, – подтвердила я, чтобы не обижать его.

Я еле отвязалась от них, стараясь по мере сил сохранять вежливость, что, учитывая обстоятельства, было непросто. Попрощавшись, я направилась к лифту, где меня ожидал молодой лакей. Я очень расстроилась, заметив, что это не Исиам, мой нежный и застенчивый индус, а рыжий парень крепкого телосложения, с коротким носом и веснушками на здоровом лице.

– Номер Паивы, пожалуйста.

– Паива, – повторил лифтер. – Пятый этаж.

Все двери и стены здесь были выкрашены в серебристый цвет того же опалового с переливами оттенка, который Луи использовал для своих посланий. Из чего я сделала вывод, что этот этаж принадлежал ему, может быть, исключительно ему и никому другому, а значит, я отныне вступаю в его королевство.

Рыжий парень, не говоря ни слова, подвел меня к номеру и вставил магнитный ключ в щель валидатора. Массивная дверь медленно открылась, слегка поскрипывая на петлях, и перед моим взором предстал изысканнейший барочный декор. Это была самая красивая спальня, какую мне когда-либо приходилось здесь видеть.