Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я

Ля Мюзардин

Книжный магазин эротической литературы в Париже

122, улица Шемэн-Вер, 75011, Париж

Вот так я получила от него домашнее задание.

– На этот раз я не могу позволить себе отказаться… Мой старый ящик принимает только два канала, а на экране все время мелькают какие-то странные полосы.

Мама только что получила посылку с сюрпризом: телевизор последней модели, с плоским экраном, с изображением в формате 3D, обладающий сногсшибательным количеством функций, большинство из которых, как выяснилось, совершенно бесполезны в ограниченном пространстве ее гостиной.

– Но ты скажи Дэвиду, что все-таки это – слишком. Мы с ним даже ни разу не встретились, а он уже на много лет вперед обеспечил меня новогодними подарками!

– Ну что я могу поделать, мама. Это ведь Дэвид, он – такой! – ответила я жалобным голосом.

– Я же знаю, что долго не протяну…

– Тихо, тихо! Не надо так говорить! – пожурила я ее.

– …но в любом случае, это – не повод, чтобы гнаться за утраченным временем. Пусть даже у твоего Дэвида есть на это деньги.

Час назад двое посыльных, приложив неимоверные усилия, втиснули чудо-телевизор в ее маленький домик. Закончив подсоединение к сети, они тут же ретировались, оставив маму в полной растерянности, но довольную, хотя и слегка ошеломленную их нашествием и неожиданным подарком, стоившим бешеных денег.

– Ты хоть включала его или нет еще?

– Да, да… Я как раз смотрела сериал, когда ты позвонила. Знаешь, раньше мне казалось, что его транслируют непосредственно из Бразилии, а теперь у меня такое впечатление, что артисты разыгрывают сцены прямо у нас дома. Это так здорово!

После стольких лет скромной жизни и экономии на всем, когда каждый сантим, который мама могла бы потратить на себя, она, не задумываясь, расходовала на мои нужды, она имела полное право на детские радости. И, до некоторой степени, я не могла не радоваться, что Дэвид так поступает, так балует ее. Но – только до некоторой степени, я на этом настаиваю, потому что догадываюсь о причинах его безмерной расточительности.

Но на сей раз другая деталь заставила меня насторожиться.

– Мам, ты получила новый телевизор именно сегодня утром?

– Да, я же только что сказала тебе об этом. А почему ты спрашиваешь?

Вроде ничего особенного, однако интуиция мне подсказывала…

– А предыдущий подарок? Что это было?

– Ну, пионы и миндальное печенье. Ах! Какие же они были вкусные, кстати! Мы вчера все доели с этой старой каргой, Лорой Чаппиус. Знаешь, чем она теперь недовольна?

Но я уже не слушала, меня мало трогали выходки старушки Чаппиус. Надо было кое-что проверить. Пионы и миндальное печенье – сразу после ночи, которую я провела в номере Марии Бонапарт, забавы с механическим вибрирующим яйцом.

Напрашивалось еще одно сопоставление.

– Мам, а ты не помнишь, когда получила в подарок овсяное печенье?

– Дня два назад. А может, и три.

Два дня назад, уточнила я про себя, уже ни в чем не сомневаясь.

Овсяное печенье – его доставили в Нантерр на следующий день после первой мистической ночи, что я провела в «Отеле де Шарм».

– А в чем дело, Эль? Что тебя беспокоит, дорогая моя?

– Нет, мама, ничего особенного…

Всего лишь еще одна петля, затянутая им вокруг моей шеи. Еще одна невидимая нить, которой он связывал наши жизни без моего ведома и согласия. Случайного совпадения быть не могло: каждый раз после очередного приглашения в отель, где я должным образом исполняла предписание, он на следующий же день компенсировал мое усердие подарком, присланным Мод. Я выполняла команду, и он награждал меня кусочком сахара, как собачку, отправляя свои подношения по адресу, где мог уязвить всего больнее – в Нантерр, на улицу Риго, дом 29.

Пачка купюр по сто евро, доставшаяся мне накануне, жгла руки даже через сумочку. Это – не плата за мои услуги, это – гораздо хуже. Раз уж он имел средства, то запросто мог позволить себе купить не только мои прелести, но и жизнь целиком. Включая мое прошлое и больную раком мать. Что мы были в его глазах? Махонькое предприятие малого/среднего бизнеса, к тому же – на грани разорения, он мог легко его прикупить себе на забаву. Пусть его брат, король на бирже, ворочает деньгами, а Луи решил, что для него – именно я лучшее приобретение.

От этих мыслей у меня закружилась голова, и я прижала к уху мобильник, чтобы обрести равновесие.

– А, кстати, я должна тебе сказать что-то важное.

Уже пора. Я решила наконец поделиться с ней важной новостью. О семейной реликвии, которую сейчас подгоняют под размер моего пальчика. О приготовлениях поистине царской церемонии, которую Дэвид и Арман втайне от меня готовят к назначенному дню и от грандиозности которой у некоторых завистников дыхание замирает. Я расписывала ей в ярких красках предстоящее событие, исчерпав запас моих детских и девичьих грез, лишь бы она не догадалась, что сама-то я от этого не испытываю никакой радости. Я добавила к повествованию несколько сказочных историй про принцев и принцесс, без зазрения совести смешивая правду с вымыслом, чтобы нарисовать вполне правдоподобную картину: объяснение в любви и предложение руки и сердца ночью на лодке, подарки, которыми он и меня тоже засыпает, вплоть до того, что о дате предстоящего события, столь близкой и удачно выбранной, меня проинформировали только накануне вечером. Последняя и самая приятная новость.

Мод выслушала мой рассказ, не проронив ни слова, но я догадалась, что на том конце провода она заливается слезами.

– Мама, не плачь…

– Нет, нет, – пролепетала она, всхлипывая. – Ты права, это – глупо. Но я так счастлива… я так рада за тебя, доченька.

– Я понимаю… Но теперь тебе ясно, почему он засыпает тебя подарками?

Не спорю, это – неправильно: обманывать свою умирающую мать. Но имела ли я право испортить ей настроение, лишить ее радости? Могла ли я поведать маме другую историю, грустную и мрачную? Рассказать о том, как накануне вечером в прямом смысле пошла по рукам, не видя лиц своих соблазнителей? О том, что теперь я не знаю, чему верить, на что надеяться, кого любить… и кому отдать свое тело, в конце концов, чтобы достичь блаженства. Разве она смогла бы понять, а тем более принять ту опасную игру, которую затеял со мной Луи Барле? Как мы далеки от сказочных фей с их волшебными палочками! И еще дальше от счастливой судьбы, о которой мечтает любящая мать, рисуя в воображении будущее своей единственной дочери.

Счастливая судьба начинается так: я – невеста, наступает день свадьбы. Я, запершись в комнате для невест, плачу навзрыд. Мои свидетели напрасно пытаются меня урезонить, я упорно запрещаю им входить ко мне. Причина драмы – я не одета. Я абсолютно голая, так как свадебное платье испорчено. Кто-то разорвал его в клочья по причинам, мне неизвестным. Все пропало! Разве я могу появиться перед гостями в рваном платье? Один из друзей моего будущего супруга находит, тем не менее, слова, чтобы меня утешить. Ему я открываю дверь. Он обнимает меня за плечи и успокаивает. Потом хватает в объятия и кидает на пол. Я так безутешна в своем горе, что чувствую, что готова отдаться ему. Но он не торопится овладеть мной, он старательно мастурбирует, сидя на мне, и очень быстро, на его взгляд, даже слишком быстро, нескончаемый поток семенной жидкости извергается на мое тело. Из него выливается столько жидкости, что я вся покрываюсь ею с ног до головы. Она быстро высыхает прямо на коже и превращается в платье сероватого цвета. Я теперь одета в его сперму. Вот так он меня спас.