Зоэ Арчер - Чужак

Генри помрачнел еще больше.

– Глупости.

– Именно так я и сказала.

– Но тебе нечего было лезть в чужую ссору.

– А я и не лезла.

Генри поднял глаза к небу.

– Лезла, или протискивалась, или совала нос не в свое дело. Как ни назови, а выходит одно и то же.

– Говорю тебе, – процедила Элис, – я тут ни при чем.

Но брат ее не слушал. Как обычно.

– Сколько тебе твердить, чтобы не лезла в эти стычки? Черт возьми, Элис, ты хочешь превратить меня в попугая?

– Попугаи куда красивее.

Генри раскрыл рот, чтобы отчитать сестру за дерзость, но тут вмешался Саймон:

– Прошу прощения… мистер Карр, не так ли? Так вот, это не ваша сестра бросилась между констеблями и обвиняемыми. Это был я. – Опустив на землю сумку с инструментами, он протянул руку. – Саймон Шарп. Сегодня нанялся на шахту механиком.

Генри кивнул и пожал Саймону руку. Элис же не могла не заметить разницы между мужчинами. Оба были молоды, сильны и тяжко трудились, но Генри уступал на несколько дюймов в росте – большое преимущество, когда приходится целыми днями ползать по темным тоннелям. Кроме того, он был брюнетом, а Саймон – блондином. Впрочем, эти различия казались несущественными.

– Добро пожаловать в Тревин, – буркнул Генри. – Я Генри Карр, брат Элис.

Как ни широки были плечи Генри, они все же успели поникнуть под невидимой тяжестью. Глаза же смотрели настороженно, а подбородок был опущен.

А вот Саймон стоял прямо, высоко держа голову. И казался совершенно спокойным.

– Вы с братом одинаково хмуритесь, – заметил он, и Элис едва сдержала смешок.

А Генри еще больше помрачнел.

– Вы женаты, Саймон?

– Насколько мне известно, нет. – Механик улыбнулся. – Никогда не видел кольца на своем пальце.

Элис тихонько хихикнула, однако Генри было не до веселья.

– В таком случае будете жить в доме для холостяков. Эдгар покажет вам дорогу.

Он дернул за рукав Эдгара Хейна, проходившего мимо.

– Эдгар, будь добр, проводи Саймона в дом для холостяков.

– Конечно, Генри, – кивнул тот и, повернувшись к механику, весело воскликнул: – Пойдемте! Ужин через полчаса. Они не терпят, когда кто-то опаздывает. Надеюсь, у вас есть жетон.

Саймон похлопал себя по карману.

– Готов платить дань Тревину!

Эдгар, усмехнувшись шутке, пошел по главной улице, но тотчас остановился, заметив, что механик не пошел следом. Саймон же кивнул Генри и обратился к Элис:

– Никто не мог лучше вас познакомить меня с этим местом. Благодарю.

– Я ведь вас предупредила. Время еще есть…

Он небрежно пожал плечами:

– Я уже говорил, что у меня нет выхода. Кроме того… – Его взгляд потеплел. – Может, я найду тут то, что скрасит мое пребывание в этих местах.

Щеки Элис запылали, хотя она, не краснея, выслушивала самые грубые ругательства.

– Что за глупости? – проворчал Генри.

Саймон едва заметно наклонил голову.

– Прошу прощения, я никого не хотел обидеть. Шахтеры «Уилл-Просперити» кажутся людьми добрыми, и я этому рад.

– Поспешите! – крикнул Эдгар. – Иначе ляжем спать голодными!

Поклонившись брату и сестре, Саймон пробормотал:

– Уверен, скоро мы увидимся.

– Здесь живут пятьсот человек, из которых четыреста тридцать работают в шахте. Так что шансы на встречу велики, – заявила девушка.

– Совершенно верно, – добавил ее брат.

Саймон с насмешливой улыбкой поспешил за Эдгаром, и Элис тут же отметила, как грациозно он двигался. Словно большая кошка. Не в силах отвести глаз, она следила, как он шел по улице. Странное разочарование поселилось в груди, когда мужчины исчезли в большом доме, предназначенном для холостяков.

Генри пренебрежительно фыркнул, и его сестра пробурчала:

– В чем дело?

– Из всех Карров, когда-либо живших в Тревине и работавших на «Уилл-Просперити», никто не доставлял столько неприятностей, сколько ты.

Когда они зашагали по узкой дороге, ведущей к их дому, Элис сказала:

– И смотри, куда это их завело.

Она оглянулась на церковь, во дворе которой теснились каменные надгробия, отмечавшие начало и конец коротких жизней. На многих была высечена фамилия Карр. Каждое воскресенье Элис выходила из церкви, и в глаза тотчас бросалось напоминание о том, как мало ее предки топтали эту землю.

– А если бы кто-то из них доставлял время от времени неприятности, то все мы, возможно, жили бы по-другому, – пробормотала Элис.

Судя по падавшему из окон свету они были почти дома. Сара, жена Генри, обязательно ставила на подоконник лампу, чтобы их приветствовало домашнее тепло.

– Думай как хочешь, – сказал Генри, – но ничто не изменит нашей дороги. Незакрепленные брусья только зря трещат, пользы же от них никакой.

Он остановился у двери. В доме слышались шаги Сары – не слишком быстрые, потому что она была на последнем месяце беременности. Сара уже ставила ужин на стол и напевала.

Снова помрачнев, Генри проворчал:

– Держись подальше от этого Саймона Шарпа.

– Предупреждаешь? – удивилась Элис. – Но я не ребенок, Генри. И я сама принимаю за себя решения.

– Он уже едва не попал в беду.

– То была случайность, – возразила Элис, хотя знала, что это не так.

– Все равно я ему не доверяю. На шахте и так много взрывчатки. Больше нам не требуется.

– Но я прекрасно знаю, как обращаться с динамитом.

Что-то пробормотав себе под нос, Генри открыл дверь и вошел в дом. Но Элис не последовала за ним: стояла на крыльце, вдыхая прохладный вечерний воздух и глядя на загоравшиеся на небе звезды.

Под какими небесами побывал Саймон? Сколько различных созвездий видел? Мечтал ли о невозможном и недостижимом – как она сейчас?

– Элис! – окликнула ее Сара. – Не выпускай весь теплый воздух, дорогая! До следующего дня выплаты у нас и так угля не хватит!

Элис вошла в дом, стараясь выбросить из головы мысли о голубоглазом чужаке. Но успокоиться она так и не смогла – знала, что вновь и вновь будет думать о нем.

И тут в голове у нее словно кто-то пробормотал: «Было бы неплохо, если бы он сейчас думал о тебе».

С каждым шагом, отдалявшим его от Элис, Саймон все больше злился на себя. Ему не стоило вмешиваться в историю с констеблями. Следовало просто наблюдать, собирать информацию и держаться в стороне – ни в коем случае не привлекать к себе внимание. Ведь главное сейчас – побольше узнать о происходившем на шахте.

Но он поддался порыву. Оба шахтера преждевременно состарились, и их серая кожа покрылась морщинами. В чем бы ни обвинял их закон – не стоило швырять их как мешки с мукой. Жизнь и так их помяла. И все же ему следовало сдержаться. Конечно, он спас шахтеров от возможных побоев, но зато добился того, что его, Саймона, заметили.

Марко всегда удерживал его от таких поступков, но он иногда поддавался благородным порывам защитить слабых. Что ж, Марко-то легко оставаться неприметным… Много лет прослуживший в английской разведке, он мог выскользнуть угрем из любой ситуации. Он-то уж не привлечет к себе внимания.