Эйлин Драйер - Искушение любовью

Чаффи закивал в подтверждение:

– И моим родителям он очень нравится. Они думают, что он прямо-таки совершенен.

– А я такой и есть,  – рассмеялся Алекс, но Мейрид перевела взгляд на Чаффи и строго сказала:

– Не он совершенен, а ты.

Чаффи с улыбкой пожал плечами:

– Да не важно… В общем, не стоит обращать такое внимание на слова. А сейчас давай позволим Алексу заняться своими делами.

Мейрид направилась было к двери, но остановилась и, обернувшись, погрозила Алексу пальцем:

– Смотри, сделай так, чтобы она вышла за тебя замуж. Ты ей нужен. Значит, и мне тоже. Я не смогу выйти замуж, если не буду знать, что она счастлива. А сейчас нельзя сказать, что она счастлива. Ты должен помочь ей стать такой, или я не скажу, как разгадала ваш шифр.

Она была уже у двери, когда до всех дошел смысл сказанного.

– Постой! – крикнула Фиона, не менее всех остальных, включая Чаффи, удивленная заявлением сестры. – Что ты имеешь в виду?

Но Мейрид обернулась не к ней, а к Чаффи, и глаза ее триумфально светились радостью открытия.

– Ты в самом деле не догадываешься? А я ведь все поняла, когда ты читал свою поэму.

– Ты написал поэму? – хмыкнул Алекс.

Мейрид посмотрела на него с некоторым превосходством.

– Да, причем стихи великолепные. В них мы с Фи фигурируем как сдвоенные звезды.

Фиона улыбнулась странному словечку, придуманному Мейрид, и, посмотрев на державшихся за руки молодых людей, вдруг подумала, что это они теперь сдвоенные звезды, вытеснившие ее на другую орбиту. Сердце кольнуло, и она прижала руку к груди. Мей уже давно сделала шаг в сторону от нее, еще тогда, когда в трудный для нее момент повернулась не к сестре, а к Чаффи. Фиона не думала, что когда-нибудь доживет до такого. И если после этого еще оставались какие-то сомнения, то достаточно было посмотреть на эту пару сейчас, чтобы они окончательно исчезли.

– Я знал! – радостно воскликнув Чаффи, сжимая руки Мейрид. – Надо было правильно расставить буквы, подобрав ключ, и ты одна сумела это сделать! Но какая часть этой проклятой поэмы оказалась ключом?

Явно довольная собой, Мейрид покровительственно улыбнулась:

– Это не часть.

– Ключ не в поэме? – почти взревел Чаффи. – И это выясняется после всей нашей работы!

Мейрид заботливо поправила его очки.

– Я такого не говорила. Я сказала, что это не часть поэмы.

– Но что все это значит? – явно теряя терпение, спросил Дрейк.

Однако никто не обратил на него внимания. Фиона и Чаффи застыли в одинаковых позах, глядя куда-то в пространство,  – перед мысленным взором каждого предстала та маленькая кожаная книжечка: пятнадцать страниц из тончайшей телячьей кожи, кожаный переплет, золотые буквы на обложке. «Могила добродетели. В преклонение у алтаря девственности». Автор – Уильям Маршалл Хиллард. Ключ не в тексте поэмы. И это не заголовок. Они проверили. Что же остается?

Кожа? Золотое тиснение? Сама обложка?

– Поэт! – практически одновременно воскликнули Фиона и Чаффи.

Мей удовлетворенно рассмеялась.

– Порядковый номер каждой строфы указывает, как пользоваться ключом. Брать одну букву, или две, или вообще ни одной. А ключом является имя. Великолепно работает. Знаете, например, что в их списке числится друг Пипин? А еще лучшая подруга принцессы, леди Мерсер Элфинстон. И еще вы должны найти те ружья, пока они их еще не использовали.

– Ружья? Какие ружья? – вмешался, насторожившись, Дрейк.

– Ну, я точно не знаю,  – посмотрела на него, хлопая ресницами, Мей. – Их похитили из королевского арсенала. Или собираются похитить. Я не до конца поняла.

Дрейк, как охотничья собака, навострил уши:

– Покажите мне эти шифровки!

Однако Мейрид то ли не понимала важности информации, то ли намеревалась продемонстрировать свое известное упрямство.

– Не покажу, пока он не попросит Фи выйти за него замуж!

– Он будет счастлив сделать это,  – мгновенно отозвался Алекс,  – если его ненадолго оставят с ней наедине.

Это было именно то, чего хотела Мейрид. Широко улыбаясь и размахивая руками, она начала выпроваживать всех по очереди из библиотеки, будто детей, которым пришло время спать. Только леди Би задержалась чуть дольше, чтобы, одарив Алекса и Фиону поцелуем в щеку, произнести на прощание:

– Да пребудет с вами любовь!

А затем дверь закрылась и комната погрузилась в тишину. Фиона стояла, опустив голову, и совершенно не представляла, что будет дальше. Ее немного подташнивало от каких-то непонятных страхов, сердце готово было выскочить из груди, а Алекс ничего не говорил.

Он действительно не спешил со словами. Прежде он подошел к ней поближе, просто постоял, просто посмотрел на нее сверху вниз, ожидая ответного взгляда, ожидая ее приглашения к началу разговора, но она не могла даже шевельнуться. Ее привычный мир рушился, и чего ожидать далее, она не знала. Не знала, на что надеяться. Не знала, от чего отказываться и что принять.

– Почему ты не ответила мне? – тихо спросил он наконец и погладил пальцами ее щеку.

Ей страшно захотелось уткнуться лицом ему в ладони, забыть обо всем и просто отдохнуть, но она не могла. Не сейчас. Не сможет до тех пор, пока не поймет всего до конца.

– Потому что я не знаю, что заставило тебя сделать мне предложение,  – призналась она и наконец посмотрела ему в лицо.

Его взгляд был мягким, глаза глубокими как ночь и немного влажными. Впервые с их первой встречи он выглядел таким уязвимым, будто что-то сказанное ею причинило ему сильную боль, будто сейчас наступил важнейший момент в его жизни и он не знает, что ждет дальше.

– Что ж, попробуем разобраться. – Он взял ее руки в свои. – Во-первых, потому, что ты самая красивая женщина из всех, каких я когда-либо встречал. Во-вторых, ты экономная и сможешь поддержать меня, если это будет необходимо. В-третьих, мне никогда не придется беспокоиться по поводу правильности ведения наших домашних счетов. Кроме того, я смогу быть уверенным в своей безопасности, пока ты поблизости. О самое главное! Потому что Чаффи будет костерить меня последними словами, если я не привезу тебя пожить по соседству с твоей сестрой.

Фиона поняла, что Алекс пытался смягчить ее внутреннюю напряженность, но добился скорее обратного. Ей нужен был не удобный компромисс, а правда.

– Ты еще забыл: мне ведь некуда идти, верно? – спросила она резко.

Алекс не стал ее разуверять, а лишь молча смотрел на нее, и Фиона чувствовала, как из глубины его глаз пробивается тепло. Она понимала, что должна отстраниться от него,  – каждое его прикосновение порождало теплую волну в ее членах, которая докатывалась до самого сердца. Она с тревогой подумала, что это нечестно. Впрочем, с ним все было ужасно несправедливо. Ведь на самом деле ей сейчас больше всего хотелось, чтобы он обнял ее. Хотелось, чтобы он говорил ей прекрасные слова, чтобы снова и снова давал обещания. И больше всего она боялась, что именно это он сейчас и сделает, хотя сам до конца не знает зачем.