Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Узы памяти

Стул справа оставался пустым. В Майкле еще тлела слабая надежда на то, что самолет Саммер задержат в Бостоне и он будет избавлен от ее застенчивых горящих взоров, по крайней мере пока не подадут первое блюдо. Но ее ожидали к десерту. Если память Майклу не изменяла, ничто на земле не могло удержать Саммер Мейер от вкусного десерта. Одной мысли о тирамису Люси будет достаточно, чтобы она переплыла пролив из Бостона!

Тем временем Люси, стройная и хорошенькая, в простом белом платье с длинными рукавами, в удобных сандалиях на пробковой танкетке, даже не садилась, наслаждаясь ролью хозяйки. Люси Мейер вела себя ласково, по-матерински – качества, которые напрочь отсутствовали в матери. При этом она держала себя в прекрасной форме. В детстве Майкл воображал, что Люси – его милая, родная мамочка. Приятно видеть, что она не изменилась.

– Теперь, когда все расселись, я хотела бы сказать несколько слов.

Звонкий, женственный голос Люси разнесся по комнате:

– Все мы, собравшиеся здесь, давно друг друга знаем. Арни и я считаем вас семьей Пилгрим-фарм. Все вы дороги нашим сердцам. Но один член нашего сегодняшнего собрания заслуживает особого упоминания.

Все взгляды обратились на мило краснеющую Алексию.

– Не довольствуясь членством в британском парламенте, наша миссис де Вир решила, что должна управлять всей страной!

– А кто лучше для этого подходит? – хмыкнул Тедди.

– И верно, кто лучше подходит! Поэтому сегодня на приветственной вечеринке в честь приезда де Виров мы хотели бы, хотя и с опозданием, поздравить прелестную Алексию. Пусть она ярая республиканка…

– Консерватор, – поправила Алексия.

Отец Люси был политиком, и вся семья причисляла себя к преданным демократам.

– …но мы любим вас и очень гордимся. За Алексию!

– За Алексию!

Пятнадцать бокалов были подняты, антикварный хрусталь звенел и нестерпимо сиял в свете свечей. Майкл бросил взгляд на сестру. Ее бокал тоже был поднят, но мягкое выражение лица сменилось непримиримым.

«Таким взглядом можно спички зажигать, – грустно подумал Майкл. – В этих глазах просто убийственная ярость».

– Простите. Я опоздала.

Все посмотрели в сторону двери. В комнату входила высокая темноволосая девушка. На пол с глухим стуком полетел рюкзак. На ней были простые, выцветшие «ливайс» и белая майка с достаточно глубоким вырезом, чтобы были видны незагорелые участки кожи, скрытые до этого лифом бикини. Длинная грива каштановых волос была связана в хвост, лицо без капли косметики сияло здоровьем и юностью, несмотря на очевидную усталость. Короче говоря, она просто неотразима!

– Саммер, дорогая!

Арни Мейер встал, чтобы обнять дочь.

– Наконец! – захлопала в ладоши Люси. – Входи и садись, солнышко! Рядом с Майклом.

Саммер покраснела и бросила на мать умоляющий взгляд. Похоже, она сгорала от стыда! Люси только что не похлопала по сиденью стула!

– Не собираешься поздороваться?

– Привет. – Саммер неловко кивнула Майклу. – Давно не виделись.

– Да.

Он хотел сказать что-то подходящее к случаю, но был слишком занят, подбирая челюсть со стола. «Черт возьми! Если бы Арни не назвал ее по имени, я бы даже не узнал».

– Ты давно на острове? – вежливо спросила Саммер.

– Э… я… э-э-э…

– К сожалению, нет, – ответила за него Алексия, ни к кому в особенности не обращаясь. – Майкл только открыл в Англии новое дело. Повезет нам, если добьется успеха. Верно, Тедди.

Тедди неодобрительно хмыкнул.

– Дня через два он должен лететь обратно.

– Ну… необязательно… – пробормотал Майкл, не сводя глаз со скул Саммер и полупрозрачной бронзовой кожи. А губы… полные, мягкие, бледно-розовые, призывно приоткрывшиеся, когда она сделала глоток охлажденного белого вина. Неужели у нее всегда были такие губы? Почему он не замечал их раньше?

– Я, наверное, смогу остаться подольше. Томми будет держать за меня оборону, если возникнет необходимость.

– В самом деле? – просветлела Алексия. Если Майкл будет дома, атмосфера определенно станет легче. – Прекрасно! Уверен, что сможешь уделить нам время?

– Конечно, ма. Для тебя – все на свете.

Рокси задалась вопросом, как это брату удается нести всю эту чушь с серьезным лицом.

Позже на кухне Алексия помогала Люси варить кофе.

– Ужин был настоящим триумфом, Люси. Огромное тебе спасибо.

– Это все Лидия. Подумаешь, ужин-шмужин, – отмахнулась Люси, ставя на блюдца костяного фарфора кофейные чашечки с узором из роз. – Поговори со мной. Каково это? Я имею в виду, каково это в действительности?

– Работа? Волнующе, – улыбнулась Алексия, но глаза оставались настороженными. Она что-то утаивала.

– Но?

– Никаких «но». Это большая честь и, конечно, огромные трудности.

– Милая, – ласково сказала Люси, – ты же не на новостном телеканале. Не стоит говорить стандартными фразами от имени партии. Ха! Я даже не имею права голосовать в веселой старой Англии. Поэтому вполне можешь сказать мне правду.

– Это правда, – улыбнулась Алексия. – Во всяком случае, работа потрясающая. Но стресс тоже велик. У меня была парочка неприятных инцидентов.

– Что в Англии означает…

– Угрозы. За несколько недель до нашего приезда кто-то звонил.

Алексия рассказала о зловещем, искаженном голосе и яростных проклятиях.

– Что-то насчет того, что кровь моя прольется в пыль. Я не знаю.

– Господи! – воскликнула Люси. – Какой кошмар!

– Ну, я бы так не сказала. Но меня беспокоит, что этот псих где-то раздобыл мой телефон.

– Еще бы тебя не беспокоило! – тихо ответила Люси. – Тедди знает?

– Знает о звонке.

Люси достаточно хорошо знала подругу, чтобы читать между строк.

– Есть что-то еще. То, что ты ему не сказала.

Очень слабо сказано!

– Люси, я так много не говорю ему! Поверь, ты представления не имеешь. Если бы он знал обо мне все, немедленно бросил бы!

– Тедди? Бросить тебя? Никогда!

– Бросил бы.

Алексия опустилась на кресло-качалку в углу. Здесь, в знакомой кухне, наедине с лучшей подругой, так далеко от Лондона, Вестминстера и всего, что случилось, она почувствовала непреодолимую жажду исповедаться, снять с себя это бремя. Позволить еще кому-то узнать всю правду о ее прошлом, кем она была… была давно и что сделала. Знать, что кто-то простил ее.

Может ли Люси Мейер стать этим человеком?

Поставив кофейные чашки, Люси подошла к подруге:

– Алексия, милая, ты дрожишь. Что случилось, ради всего святого? Мне ты можешь рассказать все. Положение не может быть настолько скверным.

– Несколько недель назад кое-кто попытался поговорить со мной. Кто-то из моего прошлого.

– Кто именно? Хочешь сказать, это бывший бойфренд?

– Что-то в этом роде.

Алексия сжала ладонями виски.