Хизер Сноу - Любовь неукротимая

– Пен, – серьезно начал он. – Картер, вероятно, до сих пор сидит на том пне, ворча себе под нос, а может, и вовсе дремлет. Возможно, еще не поздно вернуться…

Пенелопа окинула его гневным взглядом.

– Нет! – фыркнула она. – Габриэль, я знаю, что делаю.

Но когда она еще крепче сжала руки, скрип кожаных перчаток выдал ее волнение.

– И что же мы делаем? – спросил он настойчиво. – Или хотя бы куда мы едем? У тебя же должен быть какой-то план.

Они, разумеется, не могли заявиться в его загородное поместье: как только Габриэль был сослан в Викеринг-плейс, там сразу же поселился его брат с женой. Дом же Пенелопы, насколько он знал, располагался в Лондоне.

– В Сомертон-Парк.

Ответ Пенелопы удивил его.

– В резиденцию графа Стратфорда?

Габриэль знал, что граф Стратфорд был женат на кузине Пенелопы, как и то, что путь туда довольно близкий.

– Да. Это лучшее решение.

Он отвел глаза, остановив взор на стенке, разделявшей их и кучера. Лучшее в идее Пенелопы заключалось в том, что Шропшир недалеко отсюда. Габриэлю и нескольких часов хватит, чтобы окончательно сойти с ума в этой карете, не то что дней. К тому же Стратфорда и его жены может не оказаться дома. Габриэль слышал, что граф всерьез занялся политикой и в этом году после Питерлоо [2]много сил отдает парламентской деятельности. Вероятно, поэтому Пенелопа выбрала именно этот дом в качестве убежища.

– Стратфорд не станет возражать против того, что мы поживем в его доме, пока он отсутствует?

– О, Джеффри и Лилиан сейчас там, хотя он действительно часто уезжает по делам. Просто моя кузина решила, что их второму ребенку не стоит пока отправляться в длительные поездки, поэтому они и не уедут в город в этом сезоне.

Габриэль невольно выпрямился, ударившись головой о потолок кареты. Проклятье! Он наклонился вперед и стукнул кулаком по потолку.

– Немедленно прикажи остановить экипаж! – проревел он, тряся Пенелопу за плечо.

Карета остановилась, и Габриэль столкнулся с Пенелопой. Она ухватилась за него, чтобы удержать равновесие.

– Габриэль! Куда ты?…

– Ты безумна! – прокричал он. – Как ты посмела даже помыслить о том, чтобы навлечь на свою семью такую опасность?

Она отпустила его руку. Волной накатила обида.

– Габриэль, но ты не опасен! Ты ведь не причинил никому вреда. Об этом мне говорили и твоя мать, и даже Аллен.

– Пока не причинил, – хмуро проговорил он. – Дьявол, Пен! – Он стукнул себя по лбу. – И я отказываюсь подвергать риску твою кузину и ее детей! Найди для нас какое-нибудь другое место.

Пенелопа прищурилась, упрямо сжав губы.

– Мы сможем принять любые меры безопасности! Наймем больше слуг, даже найдем стражника, если тебе от этого станет легче! И все же мы поедем в Сомертон-Парк!

Кучер спрыгнул с козел, и карета покачнулась.

– Послушай, Габриэль, – твердо сказала она; ее доселе светлые глаза потемнели от ярости. – Я выбрала Сомертон-Парк отнюдь не из-за красоты. Нам нужна поддержка Джеффри. Закон еще не признал тебя неадекватным, но все может в любой момент измениться, если кто-то объявит тебя безумцем. Мы оба прекрасно знаем: твоя семья способна силой вернуть тебя в Викеринг-плейс. Особенно после письма Аллена и известия о нашем побеге… Признаюсь, я не смогу их остановить. А Джеффри сможет. Они даже не посмеют явиться в его дом.

Всего лишь несколько минут на свободе казались Габриэлю вечностью. А одна мысль о том, чтобы снова вернуться в Викеринг-плейс, вновь быть запертым в мрачной давящей комнате еще больше усилила стесняющее грудь ощущение замкнутости, с которым он так долго боролся.

– Почему ты решила, что Стратфорд согласится помочь мне?

– Потому что я уже говорила с ним. Они ожидают нас со дня на день. И он, и Лилиан хорошо знакомы с бывшими солдатами. Ты не найдешь более гостеприимных и понимающих хозяев.

В его душе загорелся стыд, смешанный с необъяснимым страхом. Это чувство скребло его изнутри, и он ощутил, как кровь прилила к лицу.

– Мне не нужно понимание, Пен, – выдавил он. – Я хочу…

Дверца кареты открылась со скрипом, и кучер сунул голову внутрь.

– Милорд, миледи, прошу меня извинить. Вы что-то забыли?

Габриэль посмотрел на кучера, взгляд которого бегал от него к Пенелопе. Для лорда Бромвича это был последний шанс. Если он сейчас поедет с Пен, то помимо нее в весь этот хаос вовлечет еще и ее кузину с супругом. Было ли у него на это право? Он мог приказать повернуть лошадей. Или же оттолкнуть кучера и пойти в Викеринг-плейс пешком. Габриэль задержал взгляд на открытой дверце. Ведь это так просто – сделать шаг и выбраться из повозки.

Однако Пенелопа, должно быть, действительно всей душой верит в его выздоровление, раз идет на такие крайности. Неужели он сможет повернуться спиной к ней и ее семье, так же готовой помочь?

Непрошенные милости уязвляли его гордость, и нервы были уже на пределе – так отчаянно хотел он выбраться из этих пут. Муки оказались столь сильны, что подавляли проклятую надежду, которую поселила в его душе вера Пенелопы.

Габриэль слабо мотнул головой.

– Нет, простите за беспокойство. Мы едем дальше.

Кучер фыркнул и закрыл дверь, что-то бормоча себе под нос. Когда он взгромоздился на свое место, карета покачнулась и через мгновение продолжила путь.

– Ты сделал правильный выбор, – одобрила Пен. – Вот увидишь.

Габриэль закрыл глаза, молясь о том, чтобы она оказалась права.

Пенелопа смотрела на него и благодарила Небеса, что он не отказался ехать с ней. Она видела панику в его глазах. Знала, что он подумывал вернуться, даже если ради этого ему пришлось бы выпрыгивать из кареты. А ей бы очень не хотелось приказывать слугам связывать его, чтобы против воли доставить в Сомертон-Парк, но она бы сделала это.

– Знаешь, – продолжила разговор Пенелопа, надеясь подбодрить и успокоить Габриэля, – изоляция все лишь ухудшает. Тебе нужно почаще бывать среди людей, в обществе которых ты начнешь вспоминать прежнего себя. В Сомертон-Парке живут не только Джеффри и Лилиан, там также тебя будут окружать другие бывшие солдаты.

Но Габриэль не слушал ее. Лицо его сделалось пугающе бледным, а грудь поднималась и опускалась с волнующей быстротой. Взгляд Пенелопы упал на его руки, которые вцепились в сиденье с такой силой, что пальцы начали дрожать.

– Не… могу, – он с трудом втянул воздух, принявшись стягивать с себя галстук, – дышать…

Его пальцы судорожно шарили по узлу. Пенелопа приподнялась, чтобы помочь спутнику – она сама едва дышала. Она неуклюже наклонилась над ним, рукой упираясь в подушки за его головой. Пальцы другой ее руки начали аккуратно развязывать узел. Когда все было сделано, белая ткань медленно скатилась по ее черной перчатке.