Крис Кеннеди - Дерзкая

– Все, Ева. Все до одного.

От страха онемели ноги.

– Роджера?

– Нет, Ева. – Отец Питер посмотрел на нее, и она поняла: ее доблестный защитник на протяжении всех этих лет больше не мог быть таковым. – Я думаю, они вспомнили тебя.

Для того чтобы их пропустили через ворота, Еве пришлось выложить немалую сумму. Вымощенная булыжником дорога впереди была забита путниками и животными, замусорена шелухой лука, потерянными перчатками, кучами навоза. Над всем этим возвышалась заостренная крыша ворот, представлявших собой двенадцатифутовое сооружение из толстых, окованных железом дубовых досок. В этих огромных воротах была прорезана совсем маленькая арочная дверь, нижний край которой располагался на высоте колена от земли, а проем был таким узким, что через него мог протиснуться только один человек. Неудобство не было случайным: в такую дверь невозможно пройти в доспехах или с оружием, что обеспечивало безопасность города. И после большого пожара это были единственные ворота, через которые можно было войти или выйти.

Привратники, положив в карманы по пригоршне монет, которые Ева сунула им, сделались чрезвычайно доброжелательными. Она быстро помогла отцу Питеру протиснуться в дверцу, а затем, схватившись пальцами за края узкого дверного проема, приподнялась и, перенеся через порог одну ногу, сообщила:

– Сюда придет мужчина – темноволосый, темноглазый, во всем темном – и будет очень спешить. Так вот: его вместе со спутником нужно задержать. Их ищут, и королевская стража уже идет за ними по пятам.

Караульные обратили взгляды на вершину холма, но там никого не было, если не считать одинокой кошки – маленькой темной фигурки с тонким хвостом, покачивающимся, как знамя.

– Он обязательно появится, – уверила их Ева. – И денег у него много.

Привратники ухмыльнулись, а она даже посочувствовала Джейми, потому что ему придется задержаться, пусть и ненадолго.

Но сейчас ей нужно беспокоиться не об этом: гораздо важнее вывезти из Англии дорогих ей людей, пока их не обнаружили.

Лунный свет, падавший сквозь весеннюю листву, создавал вокруг отца Питера и его коричневых одежд яркую серебристую ауру. Все это было очень красиво, но у человека, который ждал, подвергаясь огромной опасности, вызывало раздражение.

– Ева, – окликнул ее тихий голос из-за деревьев, и отец Питер стремительно обернулся на звук.

Роджер, ее подопечный и преданный напарник на протяжении последних десяти лет, сейчас предоставленный самому себе, вышел из-за деревьев, тонкий и высокий, как молодое деревце.

Повернувшись к Еве, отец Питер посмотрел на нее с укоризной и печально сказал:

– Ты привезла Роджера.

– Я предприняла героическую попытку не брать его с собой, но он не хотел и слушать.

– Мне знакомы чувства. – Взгляд отца Питера стал еще мрачнее.

– Пф-ф, все эти ваши двусмысленные и трехсмысленные высказывания, отец, не доходят до такой, как я: тупой, словно ржавый топор. Со мной вы должны говорить просто и ясно, иначе вас ждет смерть от разочарования.

Несмотря на мрачность ночи и ситуации, отец Питер рассмеялся: именно так Ева выходила из неприятных ситуаций – заставляла смеяться, но сейчас смех вызвал у него кашель, а тяжело стало дышать ей, как будто это она поперхнулась. Так случается, когда сердце сжимается от сильной тревоги.

– Мы с тобой вагон и маленькая тележка неприятностей, – сказал отец Питер, откашлявшись.

– Вы так проницательны с этими своими наблюдениями. В следующий раз я оставлю вас в стороне.

Он выглядел печальным, и это настораживало, потому что отец Питер всегда с оптимизмом смотрел в будущее.

– Все, что ты должна была сделать, это позволить мне оставить тебя в стороне.

Затем воцарилась полная тишина, и никто не произнес ни слова. Ева взяла святого отца под локоть и по валежнику повела туда, где их ждал Роджер с лошадьми.

Роджер с улыбкой пожал священнику руку, они обнялись коротко, но тепло, и, обращаясь к Еве, он тихо сказал:

– Я думал, ты никогда не придешь.

Мальчик помог отцу Питеру сесть на лошадь. Ева убрала завиток светлых волос со лба Роджера, упрекнув, сохраняя легкий тон, которым всегда с ним говорила, даже когда они блуждали в темноте по лесам:

– И, конечно, был страшно рад, любитель приключений!

Гог сел позади отца Питера, и Ева шутливо хлопнула подопечного по колену.

– К счастью, я вернулась, и теперь ты будешь в безопасности.

– Ева, – возразил Роджер, – опасность угрожает мне как раз тогда, когда я с тобой.

– Она просто великолепна, – пробормотала Ева, забравшись на другую лошадь.

Они не часто имели возможность ездить верхом: лошади были роскошью, а их жизнь шла другим путем. Когда-то Роджер украл для нее кусочек душистого мыла с ярмарочного прилавка, а сейчас это было прекрасное, фыркающее, мощное, невероятное животное, которое, несомненно, стоило гораздо больших денег, чем те, что она ему оставила.

– Ты ее украл?

– Что случилось? – спросил Роджер, проигнорировав ее вопрос и глядя на священника, будто обращался к нему.

– Немного задержались. – Она опустилась ниже в седле и пустила лошадь легкой рысцой.

– То, что вы устроили, теперь называется «задержались»?

– Почему ты мне это говоришь? – рассердилась Ева. – У меня не было выхода.

– Я так и знал, – буркнул Роджер. – Туда.

Покачав головой, он направил лошадь с главной дороги на лесную тропу, и Ева последовала за ним, чувствуя себя гораздо спокойнее оттого, что злобный взгляд Джейми не вонзится ей в спину, если даже ему каким-то образом удалось пробраться через ворота.

– Они накачали отца Питера каким-то мерзким снадобьем и потащили в лодку.

– А ты? – нетерпеливо спросил Роджер в ожидании увлекательного рассказа.

– Понятно, я им помешала.

– Как? – Гог хорошо знал ее способы, как бы ни пыталась она скрыть правду, но в то же время не солгать. – Как ты им помешала?

– Ей помог рыцарь, – любезно вставил отец Питер.

Ева послала ему убийственный взгляд и была уверена, что он достиг цели в окутавшей мир темноте, которую она изо всех сил старалась не замечать, потому что темнота наводила на нее ужас.

– Рыцарь, – кивнул Гог, но в голосе его явно прозвучала настороженность. – Что за рыцарь?

– Из тех, что очень опасны и ведут себя совсем не по-рыцарски, – резко ответила Ева.

– И он помог спасти отца Питера?

Следующий убийственный взгляд предназначался уже Роджеру.

– Да, помог. Только не считай его героем. Непорядочный, опасный, недостойный тип. Он был просто подручным инструментом, как коса или молоток, вот и все.

– Это очень опасные инструменты, Ева. – Бросив на нее укоризненный взгляд, он обхватил пожилого священника руками, чтобы тот не упал.