Николас Спаркс - Дальняя дорога

– По-моему, Айра говорил, что чего-то «не», – заметил Люк.

– Нет, – ответила девушка и показала конверт, прежде чем сунуть его в карман куртки. – Он имел в виду письмо жене.

Первым приехал полицейский из дорожной службы. Спустившись по склону, он решил, что вытаскивать Айру из машины самостоятельно чересчур рискованно. Прошла целая вечность, прежде чем появилась «скорая», и врачи подтвердили, что нет безопасного способа извлечь старика из машины и поднять на носилках по заснеженному склону. Понадобилось бы втрое больше людей, да и то пришлось бы нелегко.

Наконец вызвали огромный эвакуатор. И снова долгое ожидание. Когда эвакуатор прибыл и встал на нужное место, трос зацепили за задний бампер, а медики, импровизируя с ремнями безопасности, закрепили Айру в салоне, чтобы его как можно меньше трясло. Лишь тогда машину начали тихонько тянуть вверх по склону, пока не вытащили на шоссе.

Пока Люк отвечал на вопросы полицейского, София стояла возле «скорой» и смотрела на старика, которого положили на носилки и надели на него кислородную маску, прежде чем вкатить в машину.

Через несколько минут Люк и София остались одни. Он обнял девушку и прижал к себе. Они пытались набраться друг у друга сил. И София вдруг вспомнила, что письмо осталось у нее в кармане.

Через два часа они сидели в переполненной приемной местной больницы. Люк держал Софию за руку, а в свободной руке девушка сжимала письмо и то и дело рассматривала старческий почерк на конверте, думая, для чего она назвала сиделке свое имя и попросила сообщить ей о состоянии Айры, вместо того чтобы просто оставить письмо врачам с просьбой приложить его к вещам старика.

Тогда они поехали бы дальше, в Уинстон-Сэлем. Но, вспоминая лицо Айры и настойчивость, с которой он просил найти письмо, София чувствовала себя обязанной удостовериться, что оно не пропадет в шуме и суматохе. Она хотела передать письмо врачу, а еще лучше – самому Айре.

По крайней мере так она говорила себе. Но безмятежное выражение лица, с которым Айра сидел в машине, заставляло задуматься, о чем он грезит. Просто чудо, что он выжил с такими травмами, учитывая возраст и общее состояние. А главное, София удивлялась, отчего в больницу до сих пор не примчались обезумевшие от тревоги друзья и родственники. Айра был в сознании, когда его привезли, а значит, скорее всего он попросил бы позвонить родным. Ну и где они? Почему еще не приехали? Старик больше, чем когда-либо, нуждался в близких, и…

Люк поерзал, прервав ее мысли.

– Ты же понимаешь, что мы скорее всего не увидим Айру? – спросил он.

– Да, – ответила София. – Но все-таки я хочу узнать, как у него дела.

– Зачем?

Она покрутила в руках письмо, по-прежнему не в силах выразить мысли словами.

– Не знаю…

Прошли еще сорок минут, прежде чем в дверях наконец показался врач. Сначала он подошел к столику медсестры, а когда та указала ему на молодых людей, направился к ним. Люк и София встали.

– Я доктор Диллон. Мне сказали, что вы хотели бы навестить мистера Левинсона.

– Айру? – уточнила София.

– Это ведь вы его нашли, да?

– Да.

– А могу я спросить, зачем он вам нужен?

София чуть было не сказала о письме, но промолчала. Люк ощутил замешательство девушки и кашлянул.

– Мы просто хотим убедиться, что он поправится.

– К сожалению, обсуждать состояние мистера Левинсона я имею право только с родственниками.

– Но он ведь поправится, правда?

Врач перевел взгляд с Люка на Софию.

– Вам вообще тут нечего делать. Вы поступили правильно, вызвав «скорую». Я очень рад, что вы нашли мистера Левинсона, но ответственность за происходящее с ним после лежит не на вас. Вы – посторонние люди.

София посмотрела на врача, догадавшись, что он о чем-то умалчивает. Доктор Диллон вздохнул.

– Я сам не знаю, в чем дело, – наконец сказал он, – но когда мистер Левинсон услышал, что вы здесь, он зачем-то пожелал вас видеть. Я ничего не стану говорить о его состоянии. И пожалуйста, пусть ваш визит будет как можно короче.

Айра словно ссохся за последние несколько часов. Он лежал на больничной койке, приоткрыв рот, щеки его висели. От руки отходили трубочки к капельнице. Аппарат, стоявший возле кровати, попискивал в такт биению сердца.

– Недолго, – напомнил врач, и Люк кивнул.

Они вошли в палату. София, помедлив, шагнула к кровати. Краем глаза она заметила, что Люк придвинул ей стул, прежде чем вновь отступить к стене. Девушка села рядом с Айрой и наклонилась, чтобы ее было видно.

– Мы здесь, Айра, – сказала она, достав конверт. – Я принесла ваше письмо.

Айра с усилием вздохнул и медленно повернул голову. Сначала он посмотрел на конверт, а потом на Софию.

– Рут…

– Да, письмо Рут, – сказала София. – Я положу его здесь, рядом с вами, слышите?

Он рассеянно уставился на девушку. Затем лицо Айры смягчилось, выражая скорбь. Он слегка шевельнулся, пытаясь дотронуться до руки Софии, и инстинктивно девушка потянулась к нему.

– Рут, – повторил он, и на глазах у него показались слезы. – Милая моя Рут…

– Простите, я не Рут, – негромко произнесла она. – Меня зовут София. Мы вас нашли сегодня.

Айра моргнул в явном замешательстве.

– Рут?

В его голосе звучала мольба, и у Софии сжалось горло.

– Нет, – тихонько повторила она, глядя, как он дюйм за дюймом двигает руку к письму. София поняла, что ему нужно, и подтолкнула к старику конверт. Айра с заметным усилием, словно огромную тяжесть, поднял письмо и протянул ей. Лишь тогда София заметила, что Айра плачет. Когда он заговорил, его голос звучал громче, а слова отчетливей.

– Пожалуйста…

София указала на письмо.

– Вы хотите, чтобы я прочитала? Прочитала письмо, которое вы написали жене?

Их взгляды встретились, и по впалой щеке Айры покатилась слеза.

– Пожалуйста, Рут. Я хочу, чтобы ты прочитала.

Он с трудом перевел дух, словно совсем измучился. София повернулась к Люку, не зная, что делать. Люк кивнул.

– Прочитай, Рут, – сказал он. – Он ведь так этого хочет. Читай вслух, чтобы он слышал.

София уставилась на письмо. Она подумала, что так поступать нельзя. Ведь Айра ошибся. Это было интимное письмо, которое предназначалось Рут, а не ей…

– Пожалуйста, – повторил Айра, словно угадав мысли девушки. Его голос вновь ослабел.

Дрожащими руками София открыла конверт. Письмо уместилось на одном листке, оно было написано тем же неуверенным почерком, что и имя на обороте. Все еще сомневаясь, София поднесла письмо к свету и медленно начала читать.

Моя дорогая Рут, сейчас раннее утро, но я, кажется, как обычно, больше не засну. День за окном разгорается всем своим блеском, а я думаю только о прошлом. В этот тихий час я вспоминаю о тебе и о времени, которое мы провели вместе. Приближается годовщина, милая Рут, но не та, которую мы с тобой праздновали. Впрочем, она положила начало нашей совместной жизни, и я поворачиваюсь, чтобы напомнить тебе об этом, хоть и понимаю, что не увижу тебя рядом. Господь, мудрость которого я не в силах постичь, давно призвал мою жену к себе, и слезы, которые я пролил в ту ночь, никогда не высохнут…