Фиона Макинтош - Возвращение в Прованс

Фон Шлейгель, или Сегаль, как его теперь звали, женился на некой Гвенолин, которой теперь было пятьдесят семь лет, у них росли две дочери: девятнадцатилетняя Бригитта и восемнадцатилетняя Валери. Гвенолин и Бригитта работали в кафе, а Валери училась в университете города Шамбери. По мнению Люка, фон Шлейгель не заслуживал ни радостей семейной жизни, ни любви жены и дочерей. Впрочем, счастливое будущее семьи Сегаль волновало Люка меньше всего: наверняка Гвенолин, Валери и Бригитта понятия не имели о прошлом фон Шлейгеля, они содрогнулись бы, узнав, с каким чудовищем прожили бок о бок долгие годы.

Семья обитала в зажиточном районе городка Фонтенде-Воклюз, у них было два автомобиля, по понедельникам, когда кафе не работало, они любили выезжать на пикник – «только не в туристический сезон», дотошно отмечал Макс в своих заметках, – а отдыхать ездили в Италию или в Швейцарию. Люк отдал должное тщательности расследования Макса Фогеля: юноша собрал весьма подробные сведения о жизни и привычках фон Шлейгеля.

Целую страницу Макс посвятил описанию типичного дня гестаповца. Фон Шлейгель почти все время проводил в кафе, приходил туда рано – летом в пять утра, а зимой на рассвете, – а потом совершал моцион по улицам городка или катался на велосипеде вдоль реки Сорг, раз в неделю уезжая в горы, к ее истокам, подальше от людей.

«Вероятно, он поступает так из предосторожности, не желая придерживаться регулярного распорядка», – указывал Макс в своих заметках.

Люк поглядел в окно, размышляя о предупреждении Макса. Судя по всему, встретиться с фон Шлейгелем с глазу на глаз можно только в горах. Местность была хорошо знакома Люку: семья Боне часто уходила туда на прогулки. Он прекрасно помнил высокую отвесную скалу, под которой на дне грота пряталось неподвижное озерцо с прозрачной водой необычного изумрудно-зеленого цвета. Река, искрясь и играя бликами на солнце, перекатывалась через пороги и устремлялась к городку – вертеть колеса многочисленных водяных мельниц.

«Возможно, он уходит туда замаливать грехи, – предполагал Макс. – Если он и сознается в них посторонним, то лишь по принуждению».

Судя по всему, сын полковника Килиана многим рисковал, собирая эти сведения. Макс прекрасно понимал, что Люк захочет отомстить фон Шлейгелю. Люк прикусил губу, пытаясь связать воедино противоречивые намерения и устремления, но ничего не помогало. Он не мог успокоиться, а для того, чтобы уцелеть при встрече с бывшим гестаповцем, необходимо мыслить хладнокровно и рассудительно. Фон Шлейгель настороженно относился к любому незнакомцу, который стал бы задавать странные вопросы, а значит, Макс либо отличался необычайным умом и осторожностью, либо его юношеская наивность не вызвала никаких подозрений.

Люк раздраженно стукнул кулаком по стене и чертыхнулся, сообразив, почему жена попросила Макса прекратить переписку: Лизетта прекрасно знала, что ее муж загорится желанием отомстить фон Шлейгелю. Люк с огорчением признал ее правоту и понял, что ему необходимо отвлечься, иначе он не сможет выработать разумного плана действий.

Он закрыл папку, спрятал ее в портфель, поспешно надел пальто и шарф и вышел из номера. У гостиницы он торопливо поймал такси.

– Куда поедем, мсье? – осведомился водитель.

Люк назвал гостиницу на Левом берегу и вскоре уже стоял в фойе, где решительно попросил клерка у стойки соединить его с номером мадемуазель Эплин. В телефонной трубке раздались щелчки, потом прозвучал гудок. Люк решил, что если ему не ответят через два-три звонка, он повесит трубку и уйдет.

– Джейн Эплин, – послышался знакомый голос.

– Доброе утро, это Люк, – напряженно выдохнул он и замер в ожидании.

– Господи, я не ожидала…

– Ох, простите, не хотел вас отрывать…

– Ничего страшного, я люблю сюрпризы. Как у вас дела? Как Дженни?

– С Дженни все в порядке.

– А с вами?

Он замялся, не зная, что сказать.

– Понимаете, мне надо было отвлечься, я решил прогуляться и вот дошел до вашей гостиницы…

– Вы здесь? В фойе?

– Я проходил мимо, – смущенно признался Люк, – и подумал, может быть, вы согласитесь выпить со мной кофе.

Воцарилось красноречивое молчание.

– Джейн, простите меня, бога ради, – торопливо заговорил Люк. – Я помню, что мы сегодня вечером с вами увидимся. Просто мне очень хотелось увильнуть от дел, вот я и…

– Люк, – мягко произнесла она.

Он тяжело сглотнул.

– Пожалуйста, поднимитесь ко мне в номер, комната двести пятьдесят один, – сказала Джейн и повесила трубку.

Люк в полном смятении уставился на телефонный аппарат. Что делать? Выбора не оставалось, и он направился к лифту, словно подталкиваемый невидимой рукой.

– Какой этаж, мсье? – осведомился лифтер.

– Второй, – ответил Люк и притворился погруженным в свои мысли, боясь, что лифтер с ним заговорит.

Наконец двери лифта распахнулись, Люк шагнул в коридор, остановился у зеркала, пригладил растрепанные ветром волосы, поправил галстук и направился к двери номера 251, чувствуя, что настал решительный момент. Можно, конечно, повернуться и сбежать, избавившись таким образом от возможных осложнений, ведь стоит постучать – и пути назад не будет. «Впрочем, наверняка мне все это почудилось, – подумал Люк, – и на самом деле Джейн надела пальто и готова пойти со мной в кафе».

Он нерешительно поднял руку, посмотрел на медную табличку с цифрами на двери, вдохнул сладковатый, гвоздичный аромат – у окна в коридоре стояла ваза с цветами волчеягодника – и постучал, почти не сознавая, что делает. Дверь распахнулась. На пороге стояла Джейн, вытирая полотенцем мокрые каштановые пряди. Небрежно запахнутый серебристо-серый шелковый халат прикрывал трепещущую упругую грудь. «Нет, пожалуй, речь пойдет не о кофе», – мелькнула шальная мысль.

– Я с утра пораньше сделала массаж, а потом приняла ванну, – без малейшего стеснения пояснила Джейн, словно в ответ на удивленное выражение на лице Люка.

– Простите, я…

– Входите, – пригласила она. – Снимайте пальто. Я закажу кофе… – Джейн прошла в номер, повернулась к Люку и осеклась, заметив его жадный, пристальный взгляд.

После расслабляющего массажа зеленые, цвета лесной листвы, глаза Джейн были томными, почти сонными. От нее пахло ароматическим маслом – жасмин, сандаловое дерево и ладан. В запахе халата нежно розовела кожа, распаренная горячей ванной, в ложбинке между грудей сверкали капельки воды. Люка словно парализовало неожиданное пылкое желание.

Джейн, стремясь сгладить неловкость, медленно развязала пояс халата. Серебристо-серые полы распахнулись, открыв обнаженное тело, но она не стала сбрасывать с плеч шелковистую ткань, что делало еще более соблазнительными тяжелые налитые груди. Люк жадно потянулся к ней, а Джейн приникла к нему и бессильно обмякла в его объятиях, сгорая в пламенной страсти. Их губы встретились. Джейн обхватила его за шею и крепко прижала к себе. Он обнял ее за талию, с трепетом ощутив под пальцами гладкую кожу…