Джилл Шелвис - Великолепный и сексуальный

Броуди обхватил ладонями ее бедра. Их тела слились, и он почувствовал, что не в силах сдерживаться, и если Мэдди не умерит пыл, все закончится довольно быстро.

– Мэдди…

– Если ты сейчас скажешь, что хочешь помедленнее, я тебя ударю.

Броуди издал что-то среднее между стоном и смехом: при взгляде на лицо Мэдди звук застрял у него в горле. В ее глазах он увидел смесь желания и отчаяния. Мэдди стремилась забыться хотя бы на минуту. На краткий миг. Она нуждалась в нем. Впервые в жизни Броуди почувствовал, что кому-то нужен. И самое удивительное: ему это понравилось.

Сжав его руки, сплетя пальцы, Мэдди склонилась над ним.

– Нет.

– Я еще ничего не сказал.

– Нет. Я не соглашусь ни на что, кроме этого.

Броуди не возражал. Вытянув шею, он дотянулся губами до ее рта. Броуди сдался под яростным натиском Мэдди, и лишь когда ее тело обмякло, подхваченное волной блаженства, перекатился на живот, не выпуская ее из объятий.

– Что ты делаешь? – прошептала Мэдди, задыхаясь под тяжестью его тела.

Броуди приподнялся на локтях.

– Угадай.

Она крепко уцепилась за него.

– Опять?

– Да.

– О господи. – У нее перехватило дыхание. – Броуди…

Ему нравилось, как Мэдди произносит его имя. Чертовски нравилось. Броуди любил, как она смотрела на него: будто лишь он один может доставить ей наслаждение.

– Похоже, постель – единственное место, где нам удается прийти к согласию. О чем, по-твоему, это говорит? – тяжело дыша, спросила Мэдди.

– О том, что нам лучше не покидать постель.

Мэдди засмеялась, двигаясь телом ему навстречу.

– Ладно, но…

– Если ты скажешь, что хочешь побыстрее, я тебя поколочу…

– Нет, ты никогда не сделаешь мне больно.

Наверное, в этом и заключалась правда. Броуди покачал головой и нежно поцеловал Мэдди.

– Никогда. Я никогда не причиню тебе боль.

Мэдди открыла рот, собираясь что-то сказать.

Возможно, что-нибудь язвительное и обидное – так она обычно поступала, когда Броуди случалось задеть ее за живое. Но его губы прижались к ее, а сильное тело качнулось и начало двигаться в упоительно медленном ритме. Их дыхание слилось и участилось. Они смотрели друг на друга безотрывно, словно проникая взглядом в глубь сердца другого. Никогда прежде Броуди не испытывал подобного чувства…

– Не могу поверить… – В голосе Мэдди слышалась искренняя растерянность. – Не понимаю…

Броуди и сам этого не понимал. Обычно ему требовалось какое-то время, чтобы восстановиться, и Мэдди тоже – он чертовски хорошо это знал. Однако теперь все было иначе…

Наслаждение нарастало, разливалось обжигающей волной.

– Боже, – выдохнула Мэдди, все быстрее и быстрее вскидывая бедра. – Броуди… я сейчас…

– Да…

Ее тело затрепетало, подхваченное дурманящим блаженством, и Броуди не осталось ничего другого, как беспомощно последовать за ней, покоряясь могущественной силе желания.

Несколько минут спустя, все еще вялый, скованный истомой, он сумел подвинуться и уткнуться лицом в шею Мэдди.

– Привет.

Умиротворенная, влажная от пота, она приоткрыла глаза.

– Привет.

– Значит, мы все же пришли к пониманию насчет скорости, – пробормотал Броуди. – Лучше не торопиться.

– На самом деле я не вполне уверена. – Броуди открыл было рот, чтобы возразить, но Мэдди поцеловала его, заставив умолкнуть. – Пожалуй, нам придется над этим поработать. Пока мы не придем к компромиссу.

Вполне довольный этим заключением, Броуди ласково очертил пальцем подбородок Мэдди и заправил ей за ухо выбившуюся рыжую прядь.

– Вообще-то компромиссы – это не по моей части.

– А то я не знаю.

– Кто бы говорил…

– Эй, я готова идти на компромисс.

– Вот как? Только ты довольно редко это делаешь.

Мэдди перекатилась на спину и уставилась в потолок.

– К тебе это не относится. Так было до тебя.

– А два дня назад?

– Я хотела сказать, до того как случилось это. – Мэдди показала на их обнаженные тела. – До того как мы узнали друг друга.

– Что ж, наконец-то ты узнала меня лучше.

Мэдди снова встретила его взгляд.

– А я тебя знаю, – тихо произнес Броуди. – Я знаю, например, почему ты такая непокорная. Стойкая, неунывающая. И…

Глаза Мэдди сузились.

– И?..

– Сильная. Несгибаемая.

– Я думала, ты скажешь, что я упрямая, замкнутая и эгоистичная.

– Упрямая и замкнутая? Да. Но ты не эгоистка. Ничего подобного.

Мэдди тяжело сглотнула, будто слова Броуди вопреки воле глубоко ее тронули. Упрямая как дьявол, его прекрасная, неподражаемая Мэдди не желала поддаваться слабости.

«Мы друзья по несчастью, детка», – усмехнулся про себя Броуди. Он тоже пытался держать себя в руках, и все же Мэдди запросто могла разбить ему сердце одним своим вздохом.

– Знаешь, о чем я думаю? – спросил Броуди.

– Ты еще способен думать? После всего, что сейчас было? А у меня такое чувство, будто я растеряла последние остатки разума.

– Я думаю, что раньше никто не поддерживал тебя. Я прав?

– Я никогда не нуждалась в этом. – Она соскочила с кровати. – А ты выложил целое состояние за этот номер не для того, чтобы здесь лежать и разговаривать. Давай проверим, что у них тут с душем.

– Сначала расскажи мне о своем новом плане. Ведь у тебя появился новый план, верно?

Мэдди вздохнула.

– Черт побери. Что ты задумала, Мэдди?

Вместо ответа она сжала губы.

– Ты надо мной издеваешься?

– И ты еще называешь меня упрямой.

– Я на твоей стороне, Мэдди. Я здесь, и тебе ни за что от меня не избавиться.

– Тебя никто не просил ввязываться в это дело.

– Знаю. – Он встал с кровати и, подхватив Мэдди на руки, направился в душ за тысячу долларов. – Это часть твоего очарования.

Мэдди обвила руками его шею.

– Что именно?

– Категорическое нежелание отвечать на вопросы.

Мэдди пристально посмотрела, затем положила голову на плечо.

– Умеешь ты красиво говорить…

Пленникам велели пристегнуть ремни.

– Это просто нелепо, – пожаловалась Линн, обращаясь к подручным Рика. – Вы везете меня словно пленницу в мой же дом.

– Стоун-Кей уже давно не твой дом, – отозвался Эд, сидевший рядом с пилотом.

Поддавшись панике, Линн едва не забыла, что ее принимают за Мэдди.

– Не важно, все равно вы не можете увезти Бена против его воли. Вы похитили невиновного человека.

Сол щелкнул пряжкой ремня, пристегиваясь к креслу.

– Он сам решил лететь. Его никто не похищал.

– Он передумал!

Сол посмотрел на Бена. Тот бросил на него ледяной взгляд. Бен не произнес ни слова, но в глазах его было столько презрения, что Линн всерьез за него испугалась.

– Он просто сошел с ума, – выпалила Линн. – Сам не понимает, что говорит. Не слушайте его. Мы едва знакомы.