Сандра Браун - Чужое сердце

– Каких деньгах?

– Тех, что ты мне должна.

Кэт вновь опустилась на подлокотник кресла и в изумлении уставилась на ночного гостя.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Не понимаешь, так я объясню. Останься Спарки жив, то все дерьмо, которое свалилось на меня, пришлось бы разгребать ему. Я взял его мальца и вырастил его.

– Да, по доброте души, – съязвила Кэт.

– Вот-вот. А ты как думала?

На этот раз усмехнулась она.

– Вы взяли Майкла, потому что он был с Кисмет. Вы же хотели ее вернуть после того, как Спарки погиб. Не потому, что любили ее, а потому, что вам было неприятно, что она выбрала другого. И с тех пор вы наказываете ее за это.

Мерфи оттолкнул оттоманку и вскочил на ноги.

– Да эта дрянь сама умоляла, чтобы я взял ее назад!

Кэт с трудом заставила себя остаться на месте. Он был садист, а любой садист обожал видеть страх в глазах своих жертв. Ему ничего не стоит перерезать ей горло – или вырезать сердце – ножом, что болтается у него на ремне. Но нет, она не подарит ему этого удовольствия. Не покажет, что ей страшно.

– Я четыре года терпел эту сучку и ее щенка, – заявил Мерфи. – Думаю, мне за это кое-что причитается.

– Боюсь, вас не слишком обрадует то, что вам за это причитается.

– Послушай, Рыжая! – Он ткнул ей в грудь указательным пальцем. – Да ты бы давно скопытилась, если бы не я. Это я сказал врачу, что он может забрать у Спарки сердце. Скажи я «нет», и тебя уже давно не было бы на этом свете.

– Может, да, а может, и нет.

– Я знаю, что говорю. И хочу кое-что взамен за то, что спас твою тощую задницу.

– Вот, теперь мне понятно, при чем тут деньги.

– Дошло? Наконец-таки!

– Вы хотите, чтобы я заплатила вам за мое сердце?

Его тонкие губы скривились в хитрой ухмылке. Он протянул руку и вырвал у нее прядь волос.

– Я с первого взгляда понял, что ты телка с мозгами.

Алекс ощущал прилив творческой энергии. Она не просто текла, она била из него ключом. Его пальцы не поспевали за сигналами, которые посылал ему мозг. Но он был готов с этим мириться, пока слова лились из него рекой.

Наконец-то он избавился от творческой немоты. Писательский дар вернулся к нему, причем, мощнее, чем раньше. Его сознание порождало бесконечный поток слов и предложений, и ему лишь оставалось переносить их на экран компьютера.

Внезапно зазвонил телефон.

– Сукин сын!

Он сделал вид, будто не услышал, и продолжил стучать по клавиатуре. Кто может ему звонить в это время суток? Просто кто-то ошибся номером. Или же это Арни. Арни звонил ему каждый день, интересовался, по-прежнему ли он встречается с Кэт. И когда он ответил, что да, встречается, – разве он мог солгать собственному агенту, – то выслушал целую лекцию. По словам Арни, он рыл себе могилу.

Телефон зазвонил снова.

Только не останавливайся, приказал он себе. Запиши это предложение, прежде чем оно вылетит из головы. Стоит остановиться, и его уже не вернуть. Оно растворится в огромной бездне. Стоит зазеваться, и она моментально засосет слова и фразы, стоит им подмигнуть вам откуда-то из-за занавеса бессознательного.

Телефон зазвонил в четвертый раз.

Не обращай внимания. Ты ждал этой ночи несколько недель, напомнил он себе. Наконец-то ты сдвинулся с мертвой точки. Распутал узел сюжета – пусть даже не совсем так, как первоначально предполагал. Но может, так оно даже лучше. Действие развивается стремительно. Диалоги живые, естественные. Текст получается мощный. Делай что угодно, ты, остолоп, только не отвечай на звонок. Легко сказать…

– Алло! – рявкнул он в трубку.

– Алекс, ты не мог бы… я не хотела беспокоить тебя, но…

– Кэт? С тобой все в порядке?

– Вообще-то нет.

– Буду через пятнадцать минут.

Алекс бросил трубку, вырубил компьютер, – впрочем, спешка не помешала ему сохранить написанное, – сунул ноги в кроссовки, выключил свет, запер дверь в кабинет и выбежал на улицу.

Тому Клэнси тоже наверняка мешали работать. Он точно бы продал еще как минимум миллион экземпляров «Игр патриотов», если бы не эти бесконечные вторжения. А у Даниэлы Стил девять детей. Интересно, сколько раз за день они мешали работать ей?

Не успел он подбежать к дому Кэт, как та уже распахнула ему дверь.

– Спасибо, что приехал.

– На тебе лица нет. Что случилось? И почему у тебя мокрые волосы?

– Я их вымыла.

– Ты вымыла волосы? Ты звонишь мне, причем, судя по голосу, это вопрос жизни и смерти, а потом моешь голову!

– Хватит орать на меня! – огрызнулась Кэт и жестом велела ему пройти в гостиную. – От меня только что ушел гость. Циклоп.

Байкер оставил после себя заметный след на диване и оттоманке. Алекс выдохнул и взъерошил пальцами волосы.

– Господи! Как он вошел к тебе?

– Я его впустила.

– Ты его впустила?

– Он пригрозил, что если я его не впущу, он отыграется на Майкле.

– Он мог отыграться на тебе.

– Но этого не произошло.

– И теперь ты кричишь. Что тебе нужно?

– Пойдем на кухню, – сказала Кэт. – Я распылила целый баллончик освежителя воздуха, но его вонь все равно осталась.

С этими словами она повела его вслед за собой на кухню. На плите уже свистел черно-белый пятнистый чайник. Кэт спросила у Алекса, хочет ли он чаю.

– Нет, спасибо, лучше глоток виски, – ответил он.

Кэт налила себе чаю, добавила ложку сахара и села напротив него за кухонный стол. Ее пальцы, обнимавшие чашку, казались полупрозрачными.

– Чего он хотел от тебя, Кэт?

– Денег.

– В обмен на сердце Спарки?

Она подняла на него глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Я читал о подобных вещах. Кому-то пересаживают роговицу, или печень, или кожу. И стоит человеку встать на ноги, как появляется родственник донора и требует плату.

– Я тоже об этом слышала, – вздохнула Кэт. – Как нам объяснили во время сеанса психологической подготовки, именно по этой причине имена доноров и реципиентов не разглашаются. – Кэт сложила руки на груди и потерла пальцами плечи. – Но я не встречала никого, кто бы мог потребовать плату за сердце чужого человека.

– Зато Циклоп смог.

– Боже, какой он омерзительный! Когда этот тип своими грязными пальцами потрогал мне грудь и волосы, ощущение было такое, будто он меня изнасиловал. Как только он ушел, я долго стояла под горячим душем.

Кэт поднесла чашку к губам и сделала крохотный глоток. Рука ее дрожала. Она даже не смогла тихо, без стука снова поставить чашку на блюдце.

– Я не хотела беспокоить тебя.

– Никакого беспокойства, – солгал он.

– Я просто не знала, кому еще я могу позвонить. Наверно, лейтенанту Хансейкеру, но у меня к нему нет доверия.

Алекс счел ее слова за своего рода комплимент.

– И правильно сделала. Одной тебе оставаться никак нельзя. Скажи, у тебя возникли проблемы с тем, чтобы выставить его за дверь?