Элизабет Эссекс - Почти скандал

– Дэвид! – позвала Салли, но тот не отозвался.

У нее уже иссякло терпение, когда он подбежал наконец к борту и бросился в воду, пролетев почти над самой ее головой. Вынырнул он метрах в десяти от кормы и стал ждать, когда Салли отцепится и подгребет к нему.

– Черт возьми, Дэвид… Ты не обжегся?

– Не знаю, – отозвался Коллиар, забираясь в лодку. – У меня не было времени ощупывать себя. – Он тяжело дышал, с него обильно стекала вода. – Греби быстрее.

Салли налегла на весла, направляя лодку в сторону скопления торговых и рыболовецких судов, чтобы укрыться от глаз возможных наблюдателей.

Коллиар, полулежащий на кормовом настиле, выглядел совершенно изнуренным. Ранение, потеря крови, напряженная подготовка судна-запальника – все это, конечно же, отняло немало сил. А ведь им еще нужно захватить американскую шхуну.

– Как твоя рука? – В значительной мере кровь была смыта водой, однако темнота не позволяла увидеть, прекратилось ли кровотечение окончательно.

– Жить буду, – ответил Коллиар, и тем не менее его голос ослабел, и в нем чувствовалась боль.

На французских кораблях тем временем подняли тревогу. Засвистели боцманские дудки, на палубах появились матросы с баграми и веслами, которыми они надеялись оттолкнуть приближавшийся огненный кеч. Но это было бесполезно: охваченное огнем судно влетело в гущу вражеского флота, и жадное пламя запрыгало по мачтам и реям от корабля к кораблю.

Да, они сделали это! Вдвоем, в единой связке они нанесли французам значительный урон, выполнив порученное им задание.

Однако для них самих опасность не миновала. Салли не хотелось даже думать, что может случиться при попытке захвата американской шхуны. Тем более что имелись и другие варианты.

– Примите мои поздравления, мистер Коллиар. Думаю, вам будет приятно узнать, что французский флот объят пламенем.

Дэвиду, как видно, не хотелось улыбаться, но когда он глянул через плечо на распространяющийся пожар и снова повернулся к ней, уголки его губ все же изогнулись. Совсем немного, но в достаточной мере, чтобы поощрить ее и добавить уверенности. Даже неохотная улыбка была все же улыбкой.

– Благодарю за своевременный доклад, мистер Кент.

– Рад стараться, сэр. Вы позволите высказать одно соображение?

– Валяйте, Кент.

– Не сочтите за дерзость, сэр, но поскольку вы по-прежнему кровоточите, как недорезанный поросенок, я хотел бы выдвинуть предложение. Можно?

– Ну, вы же все равно не промолчите.

– Если бы у меня, как и у вас, был поврежден плавник, я бы предпочел не связываться с какими-либо американцами. Эти янки довольно неприятные типы. Упрямые и чрезвычайно жадные, когда кому-то хочется прокатиться на их кораблях.

– Они в самом деле такие?

– Можете мне поверить, сэр. – Гребком левого весла Салли подкорректировала курс, направляя лодку туда, куда и задумала. – Если бы меня подстрелили и из меня бы текло, как из дырявого бурдюка, я бы предпочел угнать вон ту яхту, принадлежащую какому-то богатею, вместо того чтобы бодаться с американцами.

Коллиар медленно обернулся и взглянул на судно, на которое Салли указала движением подбородка.

– Вон ту?

– Именно, сэр, – подтвердила Салли. Это была довольно элегантная яхта примерно восемнадцати метров в длину – прогулочное судно, игрушка состоятельного человека, вынужденная простаивать на приколе и обрастать ракушками по причине затяжной войны. – На ней мы можем добраться хоть до самых Багам – с комфортом, как французские гранды.

Теперь уже Коллиар улыбнулся во всю ширь. Его улыбка казалась такой широкой, что ее, наверное, можно было бы использовать вместо паруса.

– Ну что ж, Кент, идея неплохая. Мне всегда хотелось побыть грандом.

Похищение яхты французского богатея оказалось совсем не сложным делом. Состояние парусов и прочей оснастки свидетельствовало о том, что данное плавсредство уже давно не выбиралось в море и не видело надлежащего ухода. Оно и понятно – во время войны людям не до развлечений.

Однако несмотря на запущенность, судно было вполне пригодно к плаванию – во всяком случае, достаточно продолжительному, чтобы добраться до «Дерзкого». А поскольку экипаж отсутствовал и сражаться было не с кем, оставалось лишь отшвартоваться и отчалить от берега.

Поднимая главный парус, Коллиар скрипел зубами от боли в руке, поэтому он с радостью взялся за штурвал, когда Салли сказала, что с кливером справится самостоятельно.

Дэвид значительно ослаб, и потому ограничился установкой лишь двух парусов, необходимых для продвижения вперед. Тип оснастки позволял легко идти против ветра, используя только главный парус и кливер.

Им не нужно было опасаться чрезмерного к себе внимания, поскольку другие суда также снимались с места. Как видно, рыбаки и торговцы решили попытаться прорвать вражескую блокаду в стремлении спастись от пожара, который добрался уже и до гавани. Одним из таких беглецов стал трехмачтовый рыболовный баркас, так называемый «шас-маре» согласно французской терминологии, в кильватер которому Коллиар и пристроился.

К штурвалу, где он стоял, приблизилась Салли, похожая скорее на привычную к труду рыбачку, нежели на утомленную бездельем даму местного гранда. Она постоянно была при деле, подправляя расположение парусов, сворачивая разбросанные лини, и при этом время от времени с интересом поглядывала на необычную оснастку маячившего впереди «шас-маре».

– Ты что, ни разу в жизни не видела рыболовецкие баркасы? – Дэвид по-прежнему старался говорить как можно тише, поскольку над водой звуки распространяются непредсказуемо, а им вовсе ни к чему лишние опасности. На сегодня риска было предостаточно.

– Видела, – отозвалась Салли. – Но это, похоже, контрабандист, потому что рыбой от него не пахнет.

– Ну тогда завтра, уже на «Дерзком», попробуем его изловить.

Салли улыбнулась, оценив его юмор.

– А может, не будем ждать и возьмем их прямо сейчас?

Он тоже улыбнулся.

– Думаю, сегодня мы и так немало сделали. Поэтому направимся-ка лучше на северо-запад, чтобы на рассвете встретиться с «Дерзким» или с каким-нибудь другим британским кораблем.

Меж тем они миновали узкий пролив и стали уходить в сторону от группы покинувших гавань судов. Салли встала рядом с ним – как сотканный из лунного света призрачный лейтенант, терпеливо ожидающий его приказаний. Однако теперь, когда они вышли наконец в открытое море, Дэвид ощутил безмерную усталость. Кроме того, усилилась боль в руке, там, где пуля француза прочертила кровавую борозду, и вскоре всю левую сторону тела словно охватило огнем.

Салли, будто чувствуя его состояние, снова заговорила о ране: