Сара Маклейн - Невеста желает знать

Модистка отвлекла ее от печальных мыслей и взмахнула длинной рукой, украшенной алой подушечкой для булавок, в сторону молодой помощницы, стоявшей у высокой ширмы в дальнем конце комнаты с охапкой шелка и кружев в руках.

Подвенечное платье Филиппы.

Что-то дрогнуло внутри. Она заколебалась.

– Ну же, Пиппа, надень его.

Оливия повернулась к модистке:

– Оно совсем другое, надеюсь? Не хотелось бы, чтобы мы выходили замуж в одинаковых платьях.

Пиппа не сомневалась, что, будь платья похожи, как две капли воды, невест в день свадьбы различил бы всякий.

В то время как четырех старших сестер природа наградила пепельно-серыми прямыми волосами и кожей – либо красноватой (Виктория и Валери), либо слишком бледной (Пиппа и Пенелопа), и фигурами – либо слишком пухлыми (Пенелопа и Виктория), либо чересчур худыми (Пиппа и Валери), Оливия была само совершенство. Волосы ее, густые, блестящие и золотистые, переливались на солнце. Кожа была чистой и розовой, а фигура… идеальным сочетанием изгибов и стройности. Тело Оливии было словно создано для французских мод, и мадам Эбер сшила платье, долженствующее это доказать.

Но очень сомнительно, что модистка – лучшая в Лондоне или нет – сумеет сделать то же самое и для Пиппы.

На Пиппу стали надевать платье. Шорох ткани не давал сосредоточиться, пока молодая портниха возилась с застежками, завязками и пуговицами. Пиппа нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Жесткое кружево царапало кожу, шнуровка корсета угрожала ее задушить.

Она еще не видела себя в зеркале, но платье оказалось на редкость неудобным.

Закончив работу, Элис поманила Пиппу в примерочную, и на какой-то момент Пиппа задалась вопросом, что будет, если, вместо того чтобы стоять под критическими взглядами сестры, матери и лучшей модистки по эту сторону Ла-Манша, она выйдет черным ходом и улизнет из магазина?

Возможно, они с Каслтоном должны обойтись без свадьбы и сразу приступить к семейной жизни. В конце концов важно именно это, не так ли?

– Это будет свадьбой сезона! – проворковала леди Нидем из-за ширмы.

«Что же… возможно, церемония и есть самая важная часть для матерей».

– Разумеется, – согласилась Оливия. – Разве я не говорила тебе, что, несмотря на несчастный брак Пенни, я удачно выйду замуж?

– Говорила, дорогая. Ты всегда достигаешь своей цели.

«Счастливица Оливия».

– Миледи?

Молодая швея озадаченно смотрела на нее. Пиппа сообразила, что не каждый день невеста так неохотно примеряет подвенечный наряд.

Она подошла к ширме.

– Ну, вот и я.

– О!

Леди Нидем в волнении едва не упала с роскошного дивана. Чай плескался в чашке, когда она подпрыгивала на сапфирового цвета обивке.

– Какая чудесная графиня из тебя выйдет!

Пиппа глянула мимо матери на Оливию, которая следила за полудюжиной молодых швей, на коленях закалывавших ее подол, подшивавших оборки и ленты.

– Очень мило, Пиппа, – бросила она и, помедлив, добавила: – Не так мило, как у меня, конечно…

Некоторые вещи не меняются. И слава богу.

– Конечно, нет.

Мадам Эбер уже помогала Пиппе встать на возвышение. Булавки были крепко зажаты в ее зубах. Пиппа повернулась, чтобы взглянуть на себя в большое зеркало, но француженка немедленно встала перед ней.

– Еще рано.

Швеи работали молча. Пиппа проводила кончиками пальцев по лифу платья, гладя кружевную отделку и шелковые вставки.

– Шелк делают шелковичные черви, – сообщила она, словно эти сведения служили ей утешением. – Ну, конечно, не черви. Они окукливаются, а из коконов разматывают шелковые нити.

Не дождавшись ответа, она взглянула на свои руки и добавила:

– Но это нужно делать прежде, чем из коконов могут вылететь бабочки.

Швеи по-прежнему молчали, и Пиппа, оглядевшись, обнаружила, что все присутствующие уставились на нее с таким видом, будто у нее выросла вторая голова. Первой опомнилась Оливия.

– Ты такая странная!

– Кто может думать о червях в такое время? – вставила маркиза. – И какое отношение черви имеют к свадьбам?

Пиппа решила, что сейчас идеальный момент думать о червях. Трудолюбивых червях, оставлявших позади жизнь, которую они хорошо знали: комфорт и сытная еда, – чтобы сплести коконы, в подготовке к жизни, которую они не понимали и не могли представить. Только затем, чтобы их остановили на середине процесса и превратили в подвенечные платья.

Вряд ли мать заинтересуется этой историей. Поэтому Пиппа молчала, пока модистка закалывала на ней платье, и лиф становился все теснее и теснее. Наконец Пиппа кашлянула.

– Простите. Я не могу дышать.

Но мадам Эбер, казалось, не слышала ее и, защипнув четверть дюйма ткани на талии, безжалостно ее сколола.

– Вы уверены… – снова попыталась Пиппа. Но модистка оборвала ее взглядом.

– Уверена.

«Вне всякого сомнения».

Но тут модистка отступила, и Пиппа оказалась перед зеркалом, в котором наконец увидела себя. Платье выглядело изумительно. Оно так и льнуло к маленькой груди и тонкой талии. И в нем Пиппа совершенно не походила на длинноногую птицу.

Нет, она выглядела настоящей невестой.

Вот только платье, казалось, с каждым моментом становилось все теснее. Возможно ли такое?

– Ну, что вы думаете? – спросила модистка, внимательно следя за ней в зеркале.

Пиппа открыла рот, чтобы ответить. Не зная, что ждет впереди.

– Она просто влюблена в него! – взвизгнула маркиза. – Они обе влюблены в свои платья! Это будет свадьба сезона. Свадьба века!

Пиппа встретила исполненный любопытства взгляд шоколадных глаз модистки.

– А век едва начался.

Глаза француженки на мгновение улыбнулись, прежде чем Оливия счастливо вздохнула:

– Совершенно верно! И Тотнем не устоит передо мной в этом платье! Ни один мужчина не смог бы.

– Оливия! – вознегодовала маркиза. – Леди так не выражаются!

– Почему? Ведь цель именно такова, верно? Соблазнить своего мужа.

– Никто не соблазняет своих мужей! – настаивала маркиза.

Улыбка Оливии стала лукавой.

– Но ты, матушка, должна была раз или два соблазнить своего мужа.

– О!!!

Леди Нидем обмякла на диване.

Мадам Эбер поспешно отвернулась и знаком велела двум девушкам подколоть подол Пиппы.

Оливия подмигнула сестре:

– Пять раз, по меньшей мере.

Пиппа не смогла устоять перед искушением:

– Четыре. Виктория и Валери – близнецы.

– Довольно! Я этого не вынесу!

Маркиза ринулась из примерочной, оставив дочерей хохотать.

– Меня нисколько не удивляет то обстоятельство, что ты в один прекрасный день станешь женой премьер-министра, – хмыкнула Пиппа.

– Тотнем просто счастлив. Говорит, что европейские лидеры по достоинству оценят мой энергичный характер, – улыбнулась Оливия.