Сара Маклейн - Невеста желает знать

– Нет, она просто ответила на несколько вопросов об «Ангеле».

«О нем?»

Кросс не спросил. Не хотел знать.

– Какие именно вопросы?

Пиппа вздохнула:

– Такого рода, которые позволили мне понять, что здесь могут находиться проститутки. Мисс Тассер очень опытна?

Вопрос был настолько прямым, что у Кросса закружилась голова. Пиппе не стоило знать, что Салли Тассер слыла самой опытной шлюхой по эту сторону Монмартра.

– Что вы хотите знать?

Пиппа моргнула огромными голубыми глазами и сказала так, словно в ее словах не было ничего особенного:

– Все.

Кросс онемел, отчетливо представляя, что может означать это «все». То, как ее тело впишется в контуры его тела. Какой у нее вкус, нежный и сладкий… Какие порочные, восхитительно непристойные вещи она позволит ему делать с ней. Какие уроки он может ей дать. О сути которых она не подозревает.

Он хотел показать ей все.

И хотел начать сейчас.

– Как по-вашему, мисс Тассер согласится дать мне своего рода урок?

Ему стало трудно дышать:

– Нет.

Пиппа склонила голову набок:

– Уверены? Я уже сказала, что готова ей заплатить.

При мысли о том, что Пиппа Марбери будет платить за обучение профессии Салли Тассер, Кроссу захотелось уничтожить кого-то. Сначала Борна – за то, что позволил золовке беспрепятственно расхаживать по всему Лондону. Потом маркиза Нидема и Долби – за то, что вырастил дочь, полностью лишенную здравого смысла. А напоследок Каслтона – за то, что не нашел, чем занять невесту перед свадьбой.

Не подозревая о направлении, которое приняли его мятежные мысли, Пиппа пояснила:

– Лорд Каслтон никогда не пытался меня скомпрометировать.

Этот человек либо идиот, либо святой.

Будь Кросс на месте Каслтона, он бы взял ее дюжиной различных способов в тот момент, когда она согласилась стать его женой. В темных коридорах и уединенных альковах, в долгих поездках по городу и наскоро, прижав к толстому дереву, чтобы никто, кроме природы, не слышал ее криков наслаждения.

Их взаимных криков наслаждения,

Но он не Каслтон.

Он Кросс.

И это было совершенно, абсолютно неправильно.

Он отступил, терзаясь угрызениями совести, вызванными собственными мыслями, и оглядел полутемное казино, внезапно испугавшись, что кто-то увидит их. Услышит.

Почему она всегда оказывается там, где не полагается быть леди?

– Прошлой ночью я попыталась намекнуть ему, что буду счастлива, если он меня коснется. Может, даже поцелует.

Кросс ненавидел графа со злобной, яростной силой.

А Пиппа все продолжала:

– Но он вроде бы даже не замечал меня. Конечно, я всего лишь дотронулась до его руки, и все же…

Кросс дорого заплатил бы, чтобы она просто дотронулась до его руки.

Она снова устремила на него взгляд.

– Вы знаете, почему он не попытался соблазнить меня?

– Нет.

Снова единственным логическим ответом была святость Каслтона.

– Вы не должны защищать меня от правды.

– Я не защищаю.

Но он защищал. Не хотел, чтобы она знала его истинные мысли. Их гнусную природу.

– Это потому, что я странная.

Пиппа снова уставилась на него… и вздохнула:

– Но я ничего не могу поделать.

Помоги ему боже! Он хотел зацеловать ее до беспамятства, странная она или нет. Хотел зацеловать ее до беспамятства, потому что она была странной.

– Пиппа, – начал он, зная, что не должен ничего говорить.

Но она оборвала его:

– Не говорите, что это неправда. Я знаю. Я странная.

– Так и есть.

– Но вам необязательно поддакивать мне.

Кросс не выдержал и улыбнулся:

– Но это совсем неплохо.

Пиппа взглянула на него так, словно не она, а он спятил.

– Конечно, плохо.

– Вовсе нет.

– Вы хороший человек.

Его ни в коем случае нельзя назвать хорошим человеком. И некоторые части его тела горели желанием доказать ей это. Особенно одна.

– Хорошо, что Каслтон не намерен меня соблазнить, но это не может продолжаться вечно, – продолжала она.

– Возможно, он пытается быть джентльменом.

Пиппа явно не поверила.

– Но это не остановило Тотнема.

Его словно огнем охватило.

– Тотнем пытался соблазнить вас?

Он убьет негодяя, даже если он будущий премьер!

Пиппа уставилась на Кросса так, словно у него вдруг выросла вторая голова.

– Нет. С чего это Тотнему соблазнять меня?

– Вы сами сказали.

– Нет. Я сказала, что он пытался соблазнить Оливию.

Она ничего подобного не говорила. Но Кросс не стал возражать.

– Не пытался, – уточнила она. – Соблазнил. Так что я – единственная из дочерей Марбери, которую никто не подумал обольстить.

Он мог бы исправить эту трагическую несправедливость.

Только не мог.

– Можете поверить? – вздохнула Пиппа.

Кросс не знал, что ответить. Поэтому не сказал ничего.

– Вижу, что можете… Поэтому я с самого начала просила вас о помощи. Покажите, как это делается.

«Да».

Он проглотил слово. Разумеется, он не так ее понял.

– Что именно делается?

Пиппа досадливо поморщилась:

– Как привлечь его.

– Кого?

– Вы меня слушаете? Каслтона!

Пиппа отвернулась, подошла к ближайшему столу, где замерло колесо рулетки в толстой дубовой раме, и заговорила с колесом.

– Я не знала, что теперь граф имеет полное право меня соблазнить. До свадьбы. Не знала, что так полагается.

– Не полагается. Он не должен делать ничего подобного.

– Очевидно, вы никогда не были помолвлены, потому что, похоже, именно это случается между парочками, которые вот-вот должны пожениться. Я думала, что у меня две недели. Очевидно, это не так.

В ушах стоял рев, мешавший понять ее слова, но, когда Пиппа снова повернулась к нему, чуть отведя плечи, словно готовясь ринуться в бой, Кросс понял, что сломлен и сдался.

– Мое исследование должно начаться немедленно.

Господь его наказывает. Это единственное объяснение.

– Мне нужен кто-то… – начала она, но тут же поправилась: – Мне нужны вы, чтобы научить, как быть нормальной.

«Каким фарсом это будет».

– Нормальной.

– Да. Нормальной.

Филиппа беспомощно воздела руки к небу.

– Теперь я понимаю, что моя первоначальная просьба – уничтожить мою репутацию… словом, в ней нет ничего странного. Помните, я вас просила?

Можно подумать, он мог забыть.

Но Кросс все равно кивнул.

– Ничего странного?

Она улыбнулась:

– Нет. Оказалось, множество женщин в Лондоне, включая моих сестер, познают все эти вещи до своей брачной ночи. Надеюсь, это между нами?

Наконец-то вопрос, на который он знает ответ:

– Конечно.

Она снова заговорила:

– Видите ли, я думала, мне потребуются определенные знания в упомянутую ночь, поскольку лорд Каслтон может не обладать этими знаниями. Но теперь я понимаю… что… Словом, я требую, потому что это вполне обычно.