Элоиза Джеймс - Три недели с леди Икс

«Дорогая Индия.

Я согласен оставить «голубое зеркало» – в обмен на Ваше обещание более никогда не переманивать слуг у других хозяев. Питтлторп, по слухам, крайне раздосадован…

Кстати, в школе, где мы в свое время вместе с ним обучались, его именовали «Ступка и Пестик» – за ночные развлечения определенного рода.

«Дорогой Торн.

Решительно не понимаю, о чем Вы говорите, да и понимать не желаю.

Ваш новый дворецкий, мистер Флеминг, к сожалению, сможет прибыть лишь накануне приезда Ваших родителей. Я наняла также четырех служанок для господских покоев, двух для работы на первом этаже, работницу для буфетной и старшего конюха. Теперь нам недостает лишь чистильщика обуви и двух лакеев для холла.

Домик привратника тщательно прибран, туда завезена мебель первой необходимости – ведь мне неизвестно, намерены ли Вы нанять привратника.

«Дорогая Индия.

В своем предыдущем письме я говорил об утехах, коим предаются порой мужчины ночью под покровом темноты и одеял. Питтлторп так неистовствовал по этой части, что о его занятиях поневоле знали все мальчишки в школе. Скажите, женщины развлекаются на тот же манер? Доводилось вам обучаться в школе для девушек?

Впрочем, полагаю, что дочки маркизов – создания чересчур утонченные, чтобы отсылать их прочь с родительских глаз. Впрочем, не знаю… Мои сестры получили домашнее воспитание, но у нас была несколько необычная ситуация, сами понимаете.

«Дорогой мистер Дотри.

Если Вы не прекратите писать мне в подобном тоне, я оборву нашу переписку, и Вы не узнаете о том, как продвигаются дела. В таком случае я буду вынуждена просто присылать Вам счета к оплате.

«Дорогая Индия.

Из Вашего возмущенного письма я заключил, что истинные леди ночами под одеялом не склонны ласкать свои потаенные местечки – так вот, уверяю Вас: они очень многое теряют… Вам следовало бы это попробовать. Это весьма успокаивает – а Вы, как мне представляется, чересчур напряжены.

«Мистер Дотри.

Прошу оплатить следующие счета: сто фунтов за восковые свечи, пятьдесят – за мыло и еще двести – за золотые шнуры.

«Дорогая Индия.

Если Вы намерены безжалостно разрушить наши отношения, напишите хоть пару добрых слов, дабы утишить мою боль! Что такого страшного в моем последнем письме? Мне казалось, между нами зарождается крепкая дружба – пусть немного странная, но все же… Искренне сожалею, если Вы на самом деле оскорблены – видимо, леди знать не желают о вещах этого рода, и даже шутить подобным образом с ними не подобает… Кстати, какого черта нам понадобились какие-то золотые шнуры?

«Дорогой Торн.

Я вовсе не против нашей дружбы, если Вы пообещаете хотя бы попытаться быть благоразумным и оставить Ваши вульгарные замашки! А золотые шнуры необходимы, чтобы подвязывать портьеры в столовой. Их как раз сегодня повесили – они смотрятся восхитительно на фоне обитых шелком стен.

«Дорогая Индия.

С благоразумием у меня дело обстоит не слишком благополучно – видимо, сказывается уличное детство. Сможете ли Вы простить меня? Я же не сознался Вам, к примеру, в том, что предаюсь самоудовлетворению, думая о Вас! Я просто вежливо поинтересовался…

«Дорогой Торн.

С какой стати Вам делиться со мной столь интимными сведениями? Вот это поистине вопрос вопросов!

«Дорогая Индия.

Что-то в тоне Ваших посланий подсказывает мне: Вы делаете это! Поставьте сатира в ту комнату, которую соблаговолите для себя выбрать. Уверен: он будет Вас вдохновлять. Я же не желаю его видеть рядом с собой: меня вовсе не развлекает вид мужской задницы…

Жаль, что не смогу прибыть в Старберри-Корт сегодня вечером, чтобы полюбоваться новыми портьерами, подвязанными золотыми шнурами. Я снова напоил бы Вас… С величайшим удовольствием предаюсь воспоминаниям о нашей совместной трапезе.

Индия наняла прекрасную домоправительницу, на которую положила глаз еще какое-то время назад, – девушка служила в семье, где ее достоинств в должной мере не ценили. И пусть она была моложе большинства домоправительниц, но характер имела железный, в чем была как раз под стать своему новому господину. Но, что было еще важнее, в случае семейных конфликтов она явно приняла бы сторону Лалы…

За годы работы Индия твердо уяснила себе: роль прислуги в любом браке куда важнее, нежели принято думать. И вовсе не только потому, что добрый повар, к примеру, может осчастливить всех в доме…

В комнате Лалы было все, чего, по мнению Индии, может только пожелать молодая леди. Вопреки распоряжению Торна Индия велела установить в покоях кровать с витыми столбиками, на которую сверху ниспадал роскошный полог желтого шелка, расшитый анютиными глазками. Подле окошка она установила изящный столик, сидя за которым, хозяйка поместья могла любоваться прелестным видом на лужайку и плакучие ивы на берегу реки. Эта спальня могла служить надежным укрытием для госпожи – обстановка тут вполне соответствовала милому нраву невесты…

Индия также приобрела у Шератона обширный гардероб с полками различной глубины для разнообразных платьев – вечерних, дневных и даже с особой полкой, предназначенной для особого «придворного» наряда.

Кое-что в поместье так и осталось нетронутым – по крайней мере до тех пор, пока в имении не появится хозяйка. Маслобойня и пивоварня все еще пребывали в прискорбном запустении, детская была тщательно отремонтирована, но совершенно пуста. Индия лишь мельком осмотрела библиотеку – и распорядилась докупить всего пару удобных стульев да несколько коробок книг. Она намеревалась еще прибраться на полках, но не более того…

Уборные были теперь до блеска вычищены, однако Индия уже распорядилась начать переоборудовать их по системе ватерклозетов Брамы, с бачком для воды и хитроумной системой смыва. Ей пока не приходилось видеть подобного, но она про них читала – и хотя это было новшество, к тому же весьма дорогостоящее, Индия решила, что в поместье такие ватерклозеты непременно должны быть, пусть даже они заработают лишь по окончании приема.

Проработав десять лет и все эти годы пребывая в промежуточном статусе между хозяевами и прислугой, Индия успела твердо усвоить: отсутствие необходимости ежедневно опорожнять ночные горшки волшебно изменило бы к лучшему участь горничных.

Ввиду отсутствия каких-либо пожеланий со стороны Дотри относительно ливрей для лакеев Индия сначала мстительно решила облачить их в темно-красное, но в конце концов остановилась на голубых ливреях итальянской шерсти, слегка темнее, чем яйца малиновки.

Поскольку в саду все еще царило запустение, цветов для украшения дома там было не сыскать. И Индия придумала хитрый план: пообещать щедрое пожертвование приходской церкви от лица мистера Дотри – в обмен на разрешение взять любую рассаду и цветы с клумб, расположенных за домом викария. А церкви на самом деле отчаянно необходим был новый шпиль…