Линдси Келк - Я люблю Вегас

Он прислонился к боку ближайшего автомата, к огорчению игравшей на нем бабульки, которая, впрочем, оглядела его сзади и одобрительно мне кивнула.

– Мне надо все обдумать. Давай не сейчас.

– Подожди. – Я протянула руку, желая заполнить возникшее между нами пустое пространство. Оно казалось непреодолимым, но Алекс повернулся ко мне, откинул волосы назад и дотронулся теплыми ладонями до моего лица. Он поцеловал меня тепло и мягко, как всегда, но мне не стало лучше. Поцелуй напоминал печальный вздох, и, как я и ожидала, Алекс отодвинулся первым, обвел мои скулы большими пальцами и погладил по волосам, остановившись у ворота платья.

– Отпусти меня сейчас, – попросил он. – Завтра поговорим.

И на этом он ушел.

– Не волнуйся, детка, – громко сказала почтенная азартная леди, перекрывая звяканье и пиликанье. – Ты в Вегасе, тут в море много рыбы.

– Но это моя рыба, – отозвалась я, глядя, как Алекс скрылся за углом. Никогда больше не хочу видеть этот костюм.

Без туфель, сумки и без Алекса я с поникшими плечами подошла к бару и уселась на высокий стул. По крайней мере босиком хоть ходить легче.

– Что вам предложить, мисс? – Перегнувшись через позолоченную стойку, бармен ослепительно улыбнулся.

– Можно записать на счет номера? – спросила я.

– Конечно, – ответил он.

– Тогда грязный мартини. Большой.

Есть отчаянные случаи, а есть случаи, требующие отчаянных мер. И водопада джина. Я обещала себе не напиваться: бокала вина за ужином и одного коктейля после ужина вполне достаточно. Но это было раньше. Сейчас мне хотелось унижений. Бармен был проворен, мартини крепок, и у меня стало легче на душе. Я не представляла, как выдержать остаток вечера на трезвую голову. Не в первый раз я задумалась, не превратилась ли я в алкоголичку. «Нет, – решила я, – я становлюсь настоящей жительницей Нью-Йорка – очень вовремя, перед самой высылкой в Лондон, где меня навеки заклеймят запойной пьяницей и отправят спать без ужина».

– Ты столько пить взяла или плавать?

Я подняла глаза от моего мартини и увидела улыбающегося Джеймса с телефоном в руке. Трезвый, улыбающийся мужчина – приятная перемена. Осторожно поставив драгоценный мартини на стойку, я позволила Джеймсу сгрести себя в охапку.

– Я тебе обзвонился, балда, – сказал он, отпуская меня и заказывая виски с колой. – Надо было сразу сюда идти, где ж тебе еще быть.

– Прости, я телефон потеряла, – объяснила я. – Не дни, а не пойми что.

– Отчего-то мне кажется, ты их недооцениваешь, – заявил Джеймс, бросив на стойку полусотенную банкноту. Показушник.

– Кто меня выдал?

– Сидишь босиком, волосы растрепаны, помада стерлась, и явно плакала. – Он отпил коктейль и продолжал: – Сидишь одна, потеряла телефон и топишь печаль в мартини такого размера, что без спасательного жилета страшно и подходить. Вряд ли сегодня у тебя удачный день.

Отчего-то это было легче услышать с британским акцентом.

– Не лучший, – признала я, отхлебнув мартини. – А у тебя?

– Поднялся в полдень, сходил на массаж, зарабатывал рак кожи у бассейна, поспал, поужинал, пришел сюда. Не могу пожаловаться.

Я пристально посмотрела на него над краем быстро пустеющего бокала мартини.

– Терпеть тебя не могу.

– Я знаю, – счастливо кивнул он. Вьющиеся волосы, обрамлявшие безупречное лицо, радостно дрогнули. – Значит, у тебя такие варианты: можешь все рассказать дядюшке Джеймсу, и затем мы напьемся, или притворись, что ничего этого не было, но мы все равно напьемся. Выбирай.

Это заслуживало серьезного размышления.

– Подруга тайно трахалась со своим бывшим и только что с ним обвенчалась, хотя он помолвлен с другой и приехал в Вегас проститься со свободой. А я попросила Алекса жениться на мне, чтобы мне дали визу, он согласился, но потом с чего-то взбесился и ушел, и сейчас я понятия не имею, что происходит.

– Слушай, ну у тебя и событий!

Я кивнула:

– О да!

Мы пили в дружелюбном молчании, пока не опустели бокалы. Джеймс первый стукнул своим о стойку, я отстала лишь на секунду, сломав у бокала ножку.

– Черт!.. Простите. – Я вздрогнула, взглянув на бармена.

– Ничего страшного, каждый день бывает. – Он смел стекло на свою сторону стойки и улыбнулся. Какой профессионал!

– Правда?

– Нет, – ответил он. – Еще мартини?

– Да, спасибо, – ответил за меня Джеймс. – И что ты теперь будешь делать?

– Понятия не имею. – Это была чистая правда. – Ни с тем, ни с этим.

– Ну, с подружкой ты фиг что поделаешь. – Он начал загибать пальцы, отсчитывая мои проблемы. – Конечно, ты о ней волнуешься и хочешь помочь, но если она идиотка, своего ума ты ей не вложишь. Ты уже с ней говорила, так?

– Да.

– А она все равно за старое?

– Да.

– Тогда остается сидеть и ждать, пока она придет в чувство. Придет, придет, – пообещал Джеймс. – И тогда ты ей понадобишься. А пока она сама не разберется, волнуйся лучше о себе. Начнем с этой ерунды про визу. Как это тебе вдруг понадобилось срочно замуж? У тебя же есть виза!

Как он был хорош! Сделав крошечный глоток второго бокала мартини, я мысленно пообещала себе обязательно общаться с Джеймсом регулярно. Мне остро необходимы советы мудрого гея.

– Была. – Я поставила мартини, твердо решив не пить этот залпом. – Но я потеряла работу в «Лук» и осталась на бобах.

– В других журналах пробовала? – В отличие от меня Джеймс себя не ограничивал. Он одним глотком махнул половину коктейля с виски. – Я на американских визах собаку съел.

Я объяснила ситуацию, менее чем оптимистичную реакцию юриста Лоуренса и отсутствие вариантов.

– В общем, у меня две недели на то, чтобы найти работу, обрести выдающиеся способности или выйти замуж. Сейчас я уже и не знаю, что реальнее. – Я отбросила с лица волосы – узел окончательно распустился. Не знаю, каким образом, но от коктейля волосы у меня всегда становятся сальными. Этому должно быть научное объяснение. Пусть «Пантин» займется.

– Не хочу каркать, но в Лос-Анджелесе я знал многих, кто вступал в брак ради визы, и этот финт практически ни разу не сработал, – утешил Джеймс. – На рынке вакансий сейчас застой. Почему ты не хочешь попросить медиавизу? Я, например, так сделал.

– Насколько помню, я в фильмах не снималась – твоя подстава с поцелуями на заднем сиденье такси не считается. По крайней мере для юристов. Лоуренс сказал, что подать заявление, конечно, можно, но и добавил: визу я не получу.

– Луч солнца, а не юрист. – Джеймс взял оливку из моего бокала и бросил в рот. У меня в животе громко заурчало, напомнив, что я не ужинала. Нельзя же существовать исключительно на пропитанных джином оливках! – Красивый хоть?

Я кивнула, выловив две оставшиеся оливки, пока Джеймс не стянул и их.