Даниэла Стил - С первого взгляда

– Нет-нет, никакой завал тебя не ждет, – поспешил успокоить ее Дэвид. – Я сегодня разобрался с массой неотложных дел, но это все были мелочи. У нас проблемы с тайваньской фабрикой, я написал тебе отчет, ты его получишь электронной почтой, но и они вполне решаемы. Мне кажется, я понимаю как. Прочтешь сегодня вечером. Ткани, которые мы заказали в Пекине, получены, трикотаж из Италии тоже. Все это уже в Нью-Джерси. Если честно, по-моему, тебе решительно не о чем тревожиться, хотя ты, конечно, найдешь повод.

И Дэвид снова засмеялся, радуясь, что Тимми опять с ними. Она была для него словно бы старшей сестрой, его учителем, человеком, которым он безмерно восхищался. Восхищался всем, что она делает, вот уже шесть лет, с тех пор как она его «открыла» и взяла под свое крыло. Она научила его всему, что знала о бизнесе сама. Перфекционистка, дотошно вникающая во все мельчайшие мелочи, она держала в своем поле зрения все без исключения, была гением маркетинга, знала свою клиентуру и обладала безошибочным вкусом и чувством стиля, которое ей никогда не изменяло. Неудивительно, что она занимает такое высокое положение в своей империи. Ее работа – единственное, что действительно имеет для нее ценность. «Тимми О» – ее дитя, она заботится о нем, балует его, воспитывает, бранит, наказывает, защищает и любит больше всего на свете.

– Я вернусь через минуту, – сказала Тимми Дэвиду и прошла из его кабинета в свой. Там ее ждала Джейд с чашкой чаю и аккуратными стопками документов, требующими ее внимания. Папки, брошюры, факсы, коробки с образцами тканей и множество других вещей занимали весь стол Тимми. Она села и принялась все это разбирать, словно перед ней был один из ее любимых китайских пазлов. В семь вечера она все еще сидела за работой, и Джейд трудилась вместе с ней. За это время они уже почти со всем разобрались, кроме того, Тимми приготовила огромную кипу документов взять домой и прочитать ночью. Тимми была счастлива. Она снова вернулась в свою родную стихию. Работа была ее любимым спортом, а она была спортсменкой олимпийского класса.

Прошел еще час, а Тимми по-прежнему сидела за своим рабочим столом вместе с верной помощницей Джейд.

– Не хочу на тебя давить… – деликатно сказала Джейд в начале девятого. Она, как и всегда, была готова работать с Тимми допоздна, исключение составляли только дни, когда у нее было намечено что-то важное, например, интересное свидание, в таких случаях Тимми ее отпускала. Но сама, уйдя с головой в работу, о времени напрочь забывала. И сейчас, услышав голос своей помощницы, поглядела на нее таким взглядом, будто медленно возвращалась с небес на землю. – Но для тебя сейчас пять утра. Не пора ли домой?

Джейд волновалась за Тимми, ведь она только что перенесла операцию, а ведет себя так, будто и думать о ней забыла, – кстати, она и в самом деле вот уже несколько часов не вспоминает об операции.

– Да, конечно… – рассеянно проговорила Тимми, вытягивая из кипы образцов приглянувшийся ей лоскут. – Я спала в самолете.

– Ты на ногах уже почти сутки. Тебе надо ехать домой и отдыхать.

Джейд заботилась о ней, точно мать о ребенке, хотя, казалось, должно бы быть наоборот, и Тимми это трогало до глубины души.

– Знаю, знаю… Я сейчас, еще минуту… Только хочу просмотреть еще один файл…

Она была точно ребенок, которого невозможно оторвать от игрушек и заставить идти обедать, или ложиться спать, или принимать ванну. Работа была для нее точно наркотик – и сейчас, и всю жизнь. Начав какое-то дело, она уже не могла остановиться. Но все же в половине девятого она положила последнюю папку на высящуюся кипу, взяла все в охапку и, сопровождаемая Джейд, пошла к выходу. Водитель Тимми все еще ждал ее, ждал уже пять часов. Он привык ждать, ведь он часто возил ее, хоть она и была чрезвычайно независима и по большей части ездила сама, но в аэропорт, на важные приемы и светские мероприятия вызывала водителя.

По дороге они подбросили домой Джейд, хотя она хотела ехать к Тимми. В четверть десятого Тимми уже была дома, в своей квартире в Бель-Эйр. Она выключила охранную сигнализацию, и водитель внес в дом ее вещи. Она зажгла всюду свет и огляделась. Ей казалось, она не была здесь сто лет, а дом – она даже забыла, какой он красивый! Гостиная была в бежевых тонах, почти без мебели, просторная и полная воздуха, с прекрасными полотнами современных художников на стенах. Здесь были Виллем де Кунинг, Поллок, Раис Оливейра. Был даже один из ранних «мобилей» Александера Колдера, в углу стояла скульптура Луизы Буржуа. Все здесь было просто, элегантно и успокаивало душу. Спальня у нее была белая, кухня голубая с желтым.

Тимми купила дом, когда Деррик ее бросил. Она хотела оставить прошлое в прошлом, и ей это почти удалось. В книжном шкафу стояла фотография ее сына, но она никогда не объясняла, кто это, не слишком близким людям, которые бывали в доме. Ее помощники знали, что спрашивать не следует, а мужчин, которые появлялись в ее жизни и потом исчезали, мало интересовал снимок четырехлетнего ребенка. Их интересовали овальный бассейн, горячая ванна, сауна. В спальне наверху у нее был полный набор тренажеров, но она редко на них занималась. Физические упражнения ей заменяла прогулка по пляжу в Малибу, где она любила собирать ракушки. Тренажеры наводили на нее скуку, зато гости с удовольствием на них занимались. Например, Зак, когда приезжал к ней. Возле кухни была большая открытая веранда, где она любила завтракать. Для нее это был идеальный дом. Здесь был рабочий кабинет, столовая, гостевая спальня, фантастического звучания музыкальный центр и огромные гардеробные. Она вошла в кухню, открыла холодильник и заглянула в него. Домоправительница набила его продуктами – Джейд позвонила ей и сказала, что Тимми возвращается. Но Тимми поняла, что есть ей не хочется, она слишком устала, и потому закрыла дверцу холодильника и налила себе стакан воды. Приняла душ, надела ночную рубашку и легла, но сна не было ни в одном глазу. В Париже сейчас восемь утра, время завтрака. И тут в первый раз за все время после отъезда из Парижа она подумала о Жан-Шарле – что-то он сейчас делает? Интересно, понравились ли ему часы, или он поменял их на какие-то другие?

Прошел час, другой, третий, а сон все не шел, и тогда Тимми стала читать бумаги, которые привезла домой из офиса. Заснула она, когда в Париже был полдень. Но она закончила всю работу. В Лос-Анджелесе было три утра, и ее кровать вдруг показалась ей огромной. Казалось, за то время, что ее не было, она стала еще больше. Тимми лежала и смотрела в потолок и думала при этом, почему Зак уехал в Сан-Франциско в тот самый день, когда она вернулась. В самом ли деле так сложились у него обстоятельства, или он все нарочно подстроил, потому что продолжает злиться на нее за отказ взять с собой в Европу. Да, в сущности, какая разница? Тимми это безразлично. Мысли стали уплывать куда-то, глаза закрылись, она начала погружаться в сон. И последний образ, который промелькнул в сознании перед тем, как она заснула, был Жан-Шарль в Париже. И странно – она на мгновение почувствовала в своей руке его руку, представила, что он здесь, в Лос-Анджелесе, рядом с ней, и на душе стало отрадно, тепло. Увидит ли она его еще когда-нибудь? Вряд ли, ведь она вернулась к себе, в свой мир.