Мишель Лейтон - Поднимаясь ко мне

«Яичники победили тестикулы в состязании по скоростному принятию душа!»

Сама себе поражаюсь, откуда такие дурацкие мысли. Думаю, моя мама глотала колеса, когда была беременна. Это единственное разумное объяснение.

Сбегаю по ступенькам и не прекращаю движения, пока не отъезжаю от дома в маминой «эскаладе». Меньше чем через полчаса я уже заруливаю на стоянку рядом с корпусом, где будет первая лекция. Не хочу заходить в здание слишком рано, в основном потому, что не знаю, во сколько утром открывают аудитории, и решаю скоротать время, позвонив Джинджер. Я не говорила с ней с тех пор, как… все пошло кувырком.

Голос в трубке звучит хрипло и пьяно.

– Лучше бы прислали стриптограмму, чем звонить в такую рань. Какого черта?

Я улыбаюсь.

– Вставай, соня. Это я.

Джин слегка взбадривается:

– Лив, ты живая?

– Нет, знаешь, дохлая! – шучу я.

– Обещай, что не войдешь во вкус, но я собираюсь хорошенько надрать тебе задницу при встрече. Сколько времени?

– Для тебя еще слишком рано. Прости, но у меня не было выбора.

– А для тебя никогда не слишком рано, моя дорогая. – Джин подавляет зевок. – Ты с чьего телефона звонишь? Добавила в коктейль третий пенис?

– О боже! Нет, Джинджер!

– Что такое? Я уже собиралась поздравить тебя с новыми успехами на поле блуда. Вот и все.

– Угу. Не сомневаюсь.

– Кто я, чтобы судить тебя за твои выходки? Пока ты их устраиваешь.

– Я не устраиваю никаких выходок, Джинджер.

– А вот это стыдно. Один из этих близнецов должен был разбудить твои фантазии. Конечно, если им нужно дать пару уроков, не забудь мой номер.

– К слову о близнецах…

– Пожалуйста, Господи, пусть этот запев означает, что она собирается хоть что-то рассказать мне.

– Хм, нет. Но кое-чем я с тобой поделюсь.

– Это о выборе фаллоимитаторов? Знаешь, в первый раз бывает сложно, если раньше никогда этого не делала.

Я вздыхаю:

– Нет, это не о фаллоимитаторах. Ты всегда просыпаешься с такими мыслями?

– Конечно! А почему нет? Я так засыпаю. Потому и просыпаюсь так же. Мой восхитительный друг никогда не устает, Лив. И никогда не спит.

Я усмехаюсь:

– Очевидно, твоя скромность тоже.

– Эй. Я просто сказала все как есть.

– Тогда уйми на минутку свою неуемную откровенность.

– Ладно. Чего тебе надо?

Я не хотела лгать Джинджер, поэтому тщательно избегала упоминания чего бы то ни было, что могло возбудить ее любопытство, особенно по поводу близнецов. А это могло произойти в любой момент.

Я пересказала ей вкратце (или лучше сказать – кратчайшим образом) телефонный разговор с Кэшем. Когда я процитировала его слова, Джинджер ответила возгласом, который меня насторожил:

– А-ах!

– Что означает это твое «а-ах»?

– Ничего. Правда. По мне, он мямлил так же, как и ты. Это не прямое признание, но прозвучало очень провокационно.

– Провокационно?

– Да, провокационно. С целью спровоцировать. Ты знаешь, я осваиваю эту технику – провоцировать и быть спровоцированной, так что это мне известно.

– Значит, мне лучше не думать, что он признался в любви?

– Я бы не стала, просто чтобы себя обезопасить. Кроме того, ты сама не хотела, чтобы он говорил это в такой ситуации. Получается, он как будто просто реагирует на твои слова. Очевидно, такой горячий парень может проявить большую оригинальность.

– О, у него с оригинальностью все в порядке.

– Черт тебя подери! Не дразни меня, если не собираешься принести кусочек этого леденца ко мне домой прямо сейчас.

– Это было бы затруднительно по многим причинам.

– Затруднительно? Затруднительно нарушать девственность. Но ради такого партнера я бы с ней рассталась, чтобы он мог войти. Я готова на преступление и два мелких правонарушения ради часа близости с таким.

– Только одно преступление? Думаю, тебе придется повысить ставки ради этих парней, Джинджер.

Громкий, драматический вздох.

– Ладно, три преступления и ни одного правонарушения – это мое последнее слово.

– Продано!

Мы обе хохочем, но потом Джинджер становится серьезной.

– По правде говоря, Лив, если ты его любишь, я бы сказала – рискни, но я хочу, чтобы ты была точно уверена. Он может разорвать твое сердце на тысячу мелких кусочков, если ты ему позволишь.

– Знаю.

– Но если он – тот самый, тогда стоит попробовать.

– И это я тоже знаю. И думаю, он тот самый.

– Ты должна предупредить его, что, если он тебя обидит, я воткну ему ножницы в яйца. Скажи ему, ладно? Ты ему это скажешь, потому что я не шучу. Его аппетитная задница узнает, кто такой Брюс Ли.

– Надеюсь, у тебя не будет причин превращаться в Брюса.

– Я тоже, детка. Я тоже.

– Ну, тогда…

Стук в окно пугает меня и не дает закончить мысль. Сердце подпрыгивает к самому горлу, пока я не различаю, что это всего лишь студент. Молоденький парнишка в бейсболке с эмблемой «Yankees», белой футболке и с болтающимся на одном плече рюкзаком. Он робко улыбается, поэтому я опускаю стекло, чтобы узнать, чего он хочет.

– Я могу вам…

Не успеваю закончить фразу – вонючая тряпка затыкает мне рот и нос. Я борюсь, но безуспешно. Через несколько секунд лицо, стоящее у меня перед глазами, расплывается, и мир погружается в темноту.

Стою на парковке рядом с давно заброшенным складским зданием в той части Атланты, где не дай бог очутиться, когда стемнеет. Меня проинструктировали, что я должен явиться сюда один, как только заберу книги из банка. Так я и сделал.

Демонстративно уехал из дома и сходил в один известный мне банк, где есть отделение с сейфами. Что происходит в этом помещении, из других частей банка не видно, поэтому я был уверен – дело выгорит.

За конторкой при входе суетился молодой человек. Я поговорил с ним о стоимости за аренду ячейки, насколько это безопасно и о прочей ерунде в том же роде, чтобы потянуть время. За мной наверняка следили, в этом я не сомневался, так что старался, чтобы все выглядело естественно. Минут через пятнадцать я вышел, держа в руках сумку, с которой вошел. Сев в машину, засунул в нее фальшивые гроссбухи на случай, если у кого-нибудь возникнет смелая мысль ограбить меня по пути. Но этого не произошло, и я воодушевился: может быть, они действительно готовы сыграть в мою игру.

И вот я жду… того, что случится, ум прикован к пустым гроссбухам, которые лежат в машине. Настоящие – у Нэша. Он приехал на мотоцикле, остановился за трансформаторной будкой метрах в ста отсюда и следит за обстановкой.

Я простоял уже шесть минут и пока не видел ни души. В здании всего одна ржавая дверь рядом с ангарными воротами склада, но я ее пока не проверил. Я не собираюсь заходить внутрь. Они совсем спятили, если думают, что я туда пойду. Пусть приведут Мариссу сюда.